Другая история Средневековья. От древности до Возрождения - Сергей Валянский

В Египте пчела и мёд назывались bj.t (здесь t означает женский род), а воск — mnh. Воском заклеивали глаза, нос и рот мумий, из него же изготавливались маски с покойников.

Индоевропейское название меда обнаруживается даже в древнекитайском языке в форме miet. Слово занесено мигрировавшими в восточном направлении индоевропейскими племенами, принесшими с собой в Китай и мед, и пчеловодство, и вообще всю культуру. Это слово заимствовали также финно-угорские языки: венгерский mez, финский mesi, мордовский med.

Мифы многих народов содержат похожие сюжеты, повествующие о пчеле, меде и богине плодородия. Малоазийский миф о боге Телепину, сванский (Кавказ) ритуал Melia-t'elepia, греческий миф о Телефе, вскормленном Артемидой. В финском эпосе «Калевала» имеются мотивы, поразительно напоминающие миф о Телепину: убитого героя воскрешает пчела, принесшая, по просьбе матери героя, «волшебный мед» с девятого неба.

Общая основа для слова дерево также имеется во всех индоевропейских языках. Основа эта DRV, TRV или TRU, а если написать русскими буквами, ДРВ, ТРВ или ТРУ:

древнеиндийский — daru, dru, dravya (деревянный)

греческий микенский — dorweios

хеттский — taru

албанский — dru

древнеирландский — daur

галльский — d(a)rullia (дуб)

валлийский — derwen

литовский — derva (сосна)

латышский — darva (смола)

старославянский — drevo

русский — дерево, дрова

готский — triu

древнеисландский — tre

древнеанглийский — treow

совр. английский — tree

С этими первичными значениями слов «дерево, древесина» во многих языках увязываются и значения «крепкий, твердый, здоровый, прочный». Опустим перечисления для всех языков, кроме родного: старославянское su-dravu, здравый, то есть сходный с древом, русское здоровый.

Признак прочности, твердости, присущий дереву, вероятно, лежит в основе целого комплекса понятий «вера, верный, надежный». Древнеисландское tru — вера, убеждение, triggr — верный, прусское druwis — вера, готское triggws, древнеанглийское truwian и древневерхненемецкое truwen — доверять (совр. немецкое trauen).

Слово береза находим на северо-западе Индии и Памира, в языках: афганском, осетинском, таджикском, исландском, немецком, прусском, английском (древнеанглийский beorc, birce, современный — birch), литовском, латышском, сербо-хорватском, чешском и так далее. На юго-западе Дании имеется местность под названием Berzovia, переводится как Березовый ручей. Похожая картина с названиями многих деревьев.

Яблоко мы с особой полнотой обнаружим в группах европейских языков: кельтской, германской, балто-славянской. Исходная основа для яблока в этих индоевропейских диалектах — ablu или aplu.

Имеется достаточно оснований для отнесения к индоевропейским таких слов, как вино и виноград. Но! В индо-иранских и в тохарском языках отсутствуют слова в значении «вино» и «виноград». Культовыми и бытовыми напитками в местах расселения этих племен были soma (haoma), которую давили из хвойника, распространенного в пустынных областях Средней Азии и Афганистана, и sura (сура), грубый опьяняющий напиток, упоминающийся в «Ригведе».

В русской «Велесовой книге» тоже нет слов вино и виноград; согласно этому историческому документу, если он подлинный, задолго до крещения здешние славяне с удовольствием употребляли сурицу, в том числе в религиозных целях:

«И пять раз в день прославляем мы богов, и выпиваем сурицу в знак благости и общности с богами».

Готовили сурицу из забродившего меда с использованием хмеля, трав и молока.

Как и в случае со словами рождать и женщина, мы видим различие между двумя диалектами, западным и восточным. В Европе, родине виноделия, появились и соответствующие слова. На Востоке их не было. С другой стороны, и там, и там есть слово береза, хотя в натуральном виде она на Востоке растет отнюдь не везде (в Индии ее нет). Становится ясно, что виноградарство развилось в Европе ПОСЛЕ ТОГО, как восточные и западные диалекты разделились, причем, судя по березе, индо-славянские племена ушли из Европы на Восток, а не наоборот.

По лингвистическим данным реконструируется хозяйственная деятельность древних индоевропейцев. Имеются общие корни для терминологии, связанной с земледелием, это названия зерновых культур, слова для обозначения пахоты и сева, инструментов и названий сельскохозяйственных циклов. Скажем, существительное соха и глагол пасти общего происхождения, а плуг и пастух уже нет. От индоевропейского sal слово соль; от древнего et слово еда, принятие пищи, сходно звучащее почти во всех языках.

От общей основы t(h)ek(h)s (ТЕК, ТХЕК, ТЕКС) во многих языках произошли слова, связанные с ремесленничеством. В русском это слова: тыкать, тюкать, тесать, тесла (плотничий инструмент), стучать, ткать, ткач. Отсюда же и слово истукан.

Древние индоевропейские племена знали колесо, владели колесным транспортом. Возможно, этим объясняется активность, с которой именно они заселяли отдаленные территории, вплоть до Китая. Но когда колесо стали применять? Некоторые сторонники «Новой хронологии» полагают, что незадолго до XI века н. э.

Удалось восстановить общие названия для металлов, но только для цветных. Общего слова для железа нет, что явно показывает: железо появилось уже после расчленения индоевропейского языка на отдельные диалектные группы.

Почти не удается обнаружить соотносимости в названиях боевого оружия, возможно, потому, что оружейное дело начало развиваться позже, одновременно с развитием национальных языков и «национального самосознания». Первичные индоевропейцы между собой не воевали (в отличие от нас нынешних они еще осознавали свое родство, да к тому же земли хватало на всех). Оружие, конечно, было, но не боевое, а только охотничье.

Охота — первое и древнейшее занятие людей. Любопытно, что в русском языке по сию пору живо одно слово с тех времен, слово, означавшее охоту, слежение глазами за дичью или ее преследование.

«Секешь»? — спрашивает иногда один собеседник другого, имея в виду, следит ли тот за высказываемой мыслью. «Секу», — ответствует спрашиваемый. Индоевропейский корень СЕК. Слово это не встречается в литературе, нет его и в словаре В. Даля; сохранилось только в студенческом фольклоре.

Тут мы возвращаемся к слову, с которого начали обзор индоевропейских диалектов: означавшему женщину, рождение, род вообще: КЕНТ. Оно живо в русском языке в значении «человек моего рода», «свой человек», «друг», но применяется теперь почти исключительно в уголовной среде.

Европа: Котел Цивилизации

В неопределенный момент группы молодежи первичного индоевропейского племени начали расселение по Европе. Это было не столько переселением народа, сколько переселением культуры и языка.

Двинуться в путь этих людей заставил факт, прежде небывалый: они не могли более найти работы. Им нечего стало делать! Освоение земледелия и скотоводства, применение в работах коня вызвали такое изобилие пищи на принадлежащих племени землях, такой быстрый рост производительности труда по сравнению с охотой, рыболовством и сбором диких плодов, что прокормить все племя могло теперь небольшое количество работников.

Но избыток пищи приводил к более бурному, чем раньше, росту численности людей.

Едва только начав заниматься трудом по производству продуктов, а не простому их добыванию, люди столкнулись с этой проблемой. О скорости процесса позволяет судить анализ индоевропейского праязыка. В нем есть уже слово пасти, но нет еще слова пастух; имеется основа для слова зерно, но нет классификации зерен по злакам (кроме ячменя). Названия злаков появились позже, после развития диалектов и национальных языков.

Зерно

древнеирландский — gran

готский — kaurn

древневосточнонемецкий — korn

совр. немецкий — Korn

древнеанглийский — corn

совр. английский — corn

прусский — sirne

старославянский — zrino

русский — зерно

Соплеменники, ставшие лишними на «празднике труда», делали выбор: осваивать еще более новые профессии, то есть заниматься ремеслами и торговлей, или переселяться на земли, не знающие пока сельского хозяйства.

Те, кто выбрал второй путь, уходили. Найдя место для нового стойбища, они обустраивались, заводили все хозяйство, выменивали или крали себе жен, а через сто-двести лет сталкивались с той же самой проблемой — перенаселением, и юноши нового поколения уходили вперед, ставили новый поселок на расстоянии дневного перехода от старого… И так повторялось вновь и вновь.