Волчата - В. Бирюк

Чего?! Какая Годзила?! На «Святой Руси»?! Да и не похож он гигантскую игуану-мутанта. Нормальный мужик лет под сорок. Бороду вижу, а хвоста нет. Под плащик спрятал? А как он будет откладывать яйца?

— Дядь, а дядь! А где у него яйца? 200 штук. Ну, которые он откладывать будет.

— Где-где… Где у всех — об седло бьются. Почему — два ста?! Ты чего, паря, с глузду съехал?!

— Тогда почему — «Годзила»?

— Гамзила, олух глухой! Скупой он. Серебро сильно любит. Поэтому так и назвали.

Вона чего! На Десне в это время три князя, три тёзки, три Святослава. Надо же их как-то различать. В Чернигове княжит Свояк, во Вщиже — Магог, а вот здесь, в Новгород-Северском — Гамзила. Прозвище от «гамза» — кучка мелкого серебра и медяков.

Я во все глаза рассматривал одного из главных персонажей «Слова о полку Игореве». Весь наш «высокохудожественный призыв к единению русских князей как раз накануне татаро-монгольского нашествия» случился из-за глубокой личной неприязни Игоря-Полковника («Слово» же — «о полку») и его двоюродного брата — вот этого… Гамзилы.

«Слово», безусловно, вершина древнерусской литературы. Обороты, образы, идеи из него и в 21 веке проскакивают в общении и менталитете. Могучая вещь. Мда… «Знали бы вы — из какого дерьма вырастают эти прекрасные розы»…

Как прекрасно звучит «Золотое слово Святослава» у Заболоцкого! «Слово» вот именно от этого дядечки в красном плащике:

   «Вы, князья буй-Рюрик и Давид!   Смолкли ваши воинские громы.   А не ваши ль плавали в крови   Золотом покрытые шеломы?   И не ваши ль храбрые полки   Рыкают, как туры, умирая   От каленой сабли, от руки   Ратника неведомого края?   Встаньте, государи, в злат-стремень   За обиду в этот черный день,

   За Русскую землю,   За Игоревы раны —

   Удалого сына Святославича!».

Только не надо взваливать «умирающие полки» на «ратника неведомого края»! Гамзила много воевал с сыновьями Ростика — и с Рюриком, и с Давидом. Рюрик сам громил этого Игоря с половцами у Вышгорода под Киевом. Так громил, что Игорь-Полковник и хан Кончак чудом спаслись в одной лодке.

Давида Гамзила пытался изменой схватить во время совместной охоты на Днепре, требовал «лишить доли в земле Русской», собирал огромную армию, чтобы угробить в Друцке на Витебщине. Давид вырвался из Друцка. Видимо, именно тогда и «плавали в крови» княжеские «Золотом покрытые шеломы». В крови киевских, смоленских, северских, полоцких, друцких и прочих русских воинов, сводимых на убой Рюриковичами.

Переменчивость Гамзилы всегда была прибыльна. Два года назад, узнав, что дядю Изю турнули из Киева, и тот убежал в Вятскую землю, Гамзила объявил себя обиженным: «моих вятичей отобрали» и немедленно «отомстил дяде на боярах его, велел побрать всюду их имение, жен и взял на них окуп». Кто платил этот «окуп»? — А кто попался, тот и платил: у беглеца Изи на такие глупости денег нет. Да и вообще — он же сразу на юг, в Вырю, убежал.

Жадность Гамзилы чётко проявится через три года, в феврале 1164 года, после смерти Свояка в Чернигове.

Княгиня-вдова и ближние бояре три дня будут скрывать факт смерти старого князя, чтобы дождаться прибытия старшего княжича — Олега с дружиной.

Но епископ Черниговский Антоний летом 1160 года вдребезги разругался со Свояком по поводу «поста в среду и пяток». Хоть уже и мёртвому князю, а сделать подлянку — очень хочется. Антоний сидит епископом в Чернигове больше 20 лет, хорошо знает личные свойства всех местных князей.

Вот как описывает эту историю С.М. Соловьёв:

«…этот Антоний был в заговоре с княгинею и даже целовал спасителев образ с клятвою, что никому не откроет о княжеской смерти, причем еще тысяцкий Юрий сказал: «Не годилось бы нам давать епископу целовать спасов образ, потому что он святитель, а подозревать его было нам нельзя, потому что он любил своих князей», и епископ отвечал на это: «Бог и его матерь мне свидетели, что сам не пошлю к Всеволодовичу никаким образом, да и вам, дети, запрещаю, чтоб не погинуть нам душою и не быть предателями, как Иуда». Так говорил он на словах, а в сердце затаил обман, потому что был родом грек, прибавляет летописец, первый целовал он спасов образ, первый и нарушил клятву, послал к Всеволодовичу грамоту, в которой писал: «Дядя твой умер; послали за Олегом; дружина по городам далеко; княгиня сидит с детьми без памяти, а именья у нее множество; ступай поскорее, Олег еще не приехал, так ты урядишься с ним на всей своей воле».»

Обращает на себя мотивировка: «а именья у нее множество». Гамзилу зовут не честью — Черниговский стол самый почётный, не славой, не законом — по лествице Гамзила после смерти Свояка — старший в роду Гориславичей. Нет, епископ, хорошо зная этого человека, предлагает возможность безбоязненно пограбить вдову и сирот.

Гамзила многое унаследовал от своего отца. Тот, влезши между сыновьями Мономаха на Великокняжеский стол, стравливал между собой русских князей, организуя «княжескую чересполосицу» — давая одним городки в уделах других. Данные Новгороду вольности превратили боярское вече в регулярный мордобой на мосту через Волхов. Киевляне, отданные на разграбление княжеским тиунам, были разозлены настолько, что немедленно после смерти Всеволода, подняли восстание против его наследника и брата, предали на поле боя, забили жену и детей, и его самого дубьём.

Гамзила был похож на отца. Но — хватки не хватало. Или — времена поменялись. Историки оценивают его как самого слабого из Великих Князей той эпохи. Кажется, именно он первым стал жаловаться в письменной форме на своих бояр: «а они едучи не едут». В смысле: при объявлении сбора боярских дружин в поход, бояре соглашались, но не приходили.

Образ мудрого патриарха, сидящего на великокняжеском столе в Киеве и отечески скорбящего о неразумности двоюродного брата Игоря-Полковника не соответствует реальному историческому персонажу.

Впрочем, и главный герой — Игорь-Полковник, изображённый витязем без страха и упрёка, вообще ни в какие ворота этики 21 века не лезет.

Говорят: «Историю пишут победители». У кого-то, где-то… «Не знаю где, но не у нас». У нас: героический эпос, главные события которого — преступление, наказание, побег.

Князь Игорь — изменник.

В местной терминологии — «вор». В предшествующий своему «призыву к единению» год, он отказывается идти в общерусский поход на половцев, собираемый Великим Князем. Не исполняет своей присяги, крестного целования. За такие дела в приличных странах рубят головы, сажают в казематы, отнимают земельные владения. Именно так Фридрих Барбаросса поступает со своим двоюродным братом и другом детства — саксонским герцогом Генрихом Львом. У нас… по-нашему. Изменник государю Русскому — символ патриота России?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});