История упадка. Почему у Прибалтики не получилось - Александр Носович

Помимо языка две части латвийского общества разделяет разная историческая память. Латвийские русские не способны принять латышское отношение к себе как к инородцам, оккупировавшим их страну. Они не готовы рассматривать историю Латвии исключительно как латышскую историю, сознательно забывая про немецкое, шведское и, конечно, русское влияние.

Вершина противоречий — это разночтения в оценке характера и итогов Второй мировой войны. Возможно, главное, что, помимо языка, объединяет русскоязычное население Латвии, — это дискурс Великой Отечественной войны и одержанной в ней Великой Победы над фашизмом. Поэтому День Победы 9 мая — это день единения, сплочения и коллективной памяти русской общины Латвии. В мемориальных мероприятиях у памятника Освободителям Риги в Пардаугаве ежегодно принимают участие, по разным оценкам, от 100 до 300 тысяч человек — практически каждый второй русский в Латвии. И это при том, что 9 мая в Латвии является непраздничным рабочим днем, а государство гулянья на День Победы не только не поощряет, но считает «праздником оккупантов».

Тем не менее, несмотря на полное отсутствие административного ресурса и какого-либо официоза, события у памятника Освободителям на 9 мая являются самым массовым ежегодным мероприятием в Латвии.

Абсолютное большинство латвийских русофобов начинали свою жизнь в восстановленной Латвийской республике с дискриминации и поражения в правах. До сих пор «негражданами» являются 312 тысяч человек: 13 % населения Латвии, 42 % русскоязычного населения. Из-за этого политическая самоорганизация русской общины с самого начала приобрела характер правозащитной деятельности. С начала 90-х годов в Латвии было создано несколько десятков правозащитных организаций, отстаивающих права русскоязычного населения (Объединенный конгресс русской общины Латвии, Латвийский комитет по правам человека, Русская община Латвии, Русское общество в Латвии, Конгресс неграждан, Парламент непредставленных и прочие). Часто в них входили одни и те же люди. Латвийские спецслужбы всех их без разбору и доказательств записывали в «пятую колонну» и в «агенты Кремля».

Общественные организации русскоязычного населения занимаются преимущественно правозащитными выступлениями и организациями мемориальных мероприятий, значительно реже — организаций массовых акций, пикетов и митингов протеста. Подлинно массовыми протестные мероприятия латвийских русских смогли стать только однажды — это были протесты против ликвидации русских школ в 2003–2004 годах. Кроме того, протестной акцией русскоязычного населения можно назвать референдум о втором государственном языке 2012 года, на котором практически всё имеющее право голоса нелатышское население, все нетитульные национальности проголосовали за государственный статус русского языка.

Протесты против школьной реформы, языковой референдум и празднование Дня Победы у памятника воинам-освободителям доказывают полный провал политики добровольно-принудительной ассимиляции латвийских русских: последние так и не стали латышами и в жизненно важных для себя вопросах неоднократно это демонстрировали.

При этом на выборах русскоязычные обычно предпочитают голосовать за умеренную в национальных вопросах социал-демократическую партию «Согласие». Последняя категорически отказывается называть себя «русской партией» и вместо специфически русских вопросов («нулевой вариант гражданства», официальный статус русского языка, роспуск языковой полиции и т. д.) предпочитает говорить об общих для русских и латышей социально-экономических проблемах. Поэтому до четверти электората «Согласия» составляют латыши.

Умеренность и соглашательство позволили «Согласию» (в прошлом «Центр Согласия» и «Партия народного согласия») вчистую переиграть на русском электоральном поле своего главного оппонента и конкурента — более принципиальную и безусловно русскую партию РСЛ (Русский союз Латвии, в прошлом «ЗаПЧЕЛ» — «За права человека в Единой Латвии»). Последние выборы в Сейм «Согласие» выиграло, получив 23 % голосов, тогда как РСЛ — 1,3 %. Правда, политика компромиссов и уступок «латышским партиям» пока так до сих пор и не позволила «Согласию» попасть в правительство: латыши их во власть упорно не берут, потому что так или иначе в «Согласии» всё равно — русские.

Партию народного согласия в своё время создала русская и частично латышская интеллигенция, входившая в Народный фронт и не принявшая появление «неграждан» и национализм как основу возрожденной республики. «ЗаПЧЕЛ» основали активисты Интерфронта и частично советские латыши. Борьба умеренных и радикальных защитников прав русскоязычного населения продолжалась все годы существования Второй республики.

Безоговорочную победу «согласистов» над «пчелами» обеспечило появление во главе «Согласия» харизматического лидера. Им стал 33-летний Нил Ушаков, в 2009 году избранный мэром Риги.

Избрание тележурналиста Ушакова столичным мэром многие поначалу восприняли как курьез и недоразумение: мол, произошла ошибка, и «Первая партия» олигарха Айнарса Шлесерса, создавшая коалицию с «Центром Согласия» в Рижской думе, просто не подумала, что она делает, отдавая пост столичного градоначальника 33-летнему телеведущему, не имевшему никакого опыта хозяйственной деятельности. Мало кто сомневался, что новый мэр добьет и так переживающее кризис городское хозяйство и будет с позором изгнан со своего поста. Однако Нил Ушаков своей деятельностью на посту мэра удивил всех. Он провел капитальный ремонт части городского жилищного фонда, ввел бесплатный проезд на транспорте для школьников и пенсионеров, асфальтировал дворы, начал развивать программы привлечения в Ригу туристов из России и других стран бывшего СССР, лично продвигал продукцию рижских товаропроизводителей на зарубежные рынки.

Спустя несколько лет большинство жителей Риги (и латыши, и русские) называли Ушакова лучшим мэром за всю историю латвийской столицы. Личный рейтинг Ушакова доходил до 75 %, а на столичных выборах 2013 года коалиция «Центр Согласия/Честь служить Риге» во главе с Ушаковым получила 58 % голосов. С учетом «неграждан», не имеющих права голоса, электорат латвийской столицы на 65 % состоит из латышей, на 35 % — из русскоязычных. Полученный партией Ушакова результат означает, что за него массово голосовали латыши (35 % полученных ЦС голосов).

Выборы 2013 года показали, что в Латвии возможен отказ от голосования по этническому признаку и объединение латышей и русскоязычных вокруг общих вопросов.

Однако на общенациональных выборах позитивная объединяющая повестка «Согласия» и Нила Ушакова не сработали. В 2014 году «согласисты» получили 23 % голосов — на 5 % меньше, чем на предыдущих выборах в Сейм. Отказ от обсуждения принципиальных, идеологических вопросов, разделяющих латвийское общество, не привлек ни латышей, ни русских. В современной Латвии есть застарелые «проклятые» вопросы, разделяющие русскоязычных и латышей, от которых никогда не уйти. Эти вопросы не позволяют и уже, наверное, не позволят сформироваться политической нации в Латвии. Такую попытку стоило бы предпринять, однако латышскому политическому классу, сохраняющему себя во власти за счет национализма и этнического разделения общества, заниматься этим просто не выгодно.

Глава IX

Электронная этнократия: Эстония между Финляндией и Восточной Европой

Мы те же финны, и жить будем так же, как они.

Лозунг времен движения за независимость Эстонии

Национальная идея современной Эстонии — отказ от статуса восточноевропейской страны и позиционирование себя частью Скандинавии. Эстония в своем развитии ориентируется на северные страны, в первую очередь на культурно близкую себе Финляндию. Однако после распада СССР Эстония развивалась как типичная восточно-европейская республика: с этническим национализмом, ксенофобией, разрывом всех старых связей с Востоком, паранойей, шпиономанией и перманентным страхом «русской угрозы» как основами общественно-политической жизни. Этим, а также ультралиберальной экономической политикой, Эстонская республика резко отличается от вожделенной Скандинавии, и прежде всего от Финляндии. Многочисленные попытки Эстонии быть северной страной противоречат основам национально-государственного строительства республики, которое велось по стандартной восточно-европейской модели. Эстония — это страна, которая Финляндию догоняет, да собственная история догнать мешает.

1. Братья финно-угры: сравнительная история финнов и эстонцев

Скачет толпа угров, видят камень с надписью:

«Налево — Венгрия; тепло, солнечно, виноград.

Направо — Финляндия с Эстонией; холодно, сыро, салака».