Пугачева против Ротару. Великие соперницы - Федор Раззаков

«Когда начались «наезды» по части проверки лигитимности моих доходов, я составил специальную справку для ЦК партии, в которой было подсчитано, что я в период своей концертной деятельности «отрабатывал» за год в среднем тридцать восемь – сорок концертов в местном Дворце спорта, вмещающем примерно пять-шесть тысяч человек. Таким образом, я один «обслужил» в итоге около двух миллионов зрителей, каждый из которых заплатил по два рубля за билет. Выходит, что в копилку государства я внес порядка трех миллионов рублей, а получил от него в награду всего-то около трех тысяч в общей сумме. То есть в тысячу с лишним раз меньше, чем реально заработал! Мне, правда, возразили, что ничего вы, артисты, на самом деле не зарабатываете, а только лишь перераспределяете деньги, ибо не создаете никаких материальных благ. Вот и поспорь с такой логикой…»

Возвращаясь к Ротару, отметим, что этот скандал с ее миллионами во многом станет поводом к тому, чтобы КГБ на время закрыл ей выезд за границу – она станет невыездной на несколько лет. Судя по всему, именно Комитет и пытался раскрутить эту историю с нелегальными доходами певицы, поскольку с недавних пор КГБ взял на себя функции надзора за денежными потоками в стране и потеснил в этом деле ОБХСС. По сути, в «деле Ротару» столкнулись интересы двух ведомств – КГБ и МВД. Как мы знаем, последний встал на сторону Ротару, причем дело было не только в Юрии Чурбанове, но и в самом министре ведомства – Виталии Федорчуке, который в 70-е годы возглавлял КГБ Украины и испытывал к Ротару определенные симпатии. Именно поэтому «накат» чекистов на певицу был отбит.

Эта же история станет поводом к тому, чтобы Ротару вскоре стала дважды «народной» – на этот раз уже в Молдавской ССР, что было дополнительным щитом от будущих нападок и разного рода несанкционированных проверок (типа вступления Лещенко в КПСС).

Но вернемся к событиям 1984 года.

12 апреля по ЦТ была показана музыкальная передача в честь Дня космонавтики, где Ротару представила на суд зрителей две свои новые песни: «Звездный вальс» и «Пора надежд». Ни одной из них не суждено будет стать хитом и что-то добавить к славе Ротару.

Впрочем, и Пугачева в ту пору вступила в полосу, которую можно назвать бесхитовой. Именно тогда она отдалила от себя своего главного «шлягериста» – композитора Раймонда Паулса. И хотя впереди их еще будут ждать несколько совместных песен, однако былой теплоты в отношениях между ними уже не будет. О том, почему это произошло, уже тогда ходило множество слухов. Согласно одному из них, камнем преткновения стала финансовая сторона вопроса. Дескать, в треугольнике композитор – поэт – исполнитель Пугачева получала меньше всех, оттого и дистанцировалась от Паулса. Сам композитор вспоминает об этом следующим образом:

«Наши застолья у Пугачевой иногда заканчивались не очень приятно. В том числе и для меня. Всякое бывало там. И очки мне разбивали, и словами всякими обзывали. Кто? Пугачева – кто же еще? Когда Алла Борисовна выпивала больше нормы, то начинала творить такое, что мало не казалось. Черт знает что выписывала. Правда, со мною не дралась. Я был на особом положении и только наблюдал за всем происходящим. Обзывать – да, обзывала. Алла никогда за словом в карман не лезла, могла брякнуть все, что в голову приходило. Во всяком случае, я не решусь повторить ее сочные тирады…»

После Паулса Пугачева взяла «шефство» над композиторами из разряда молодых – Виктором Резниковым и Игорем Николаевым. Однако львиную долю ее тогдашнего репертуара составляли песни, музыку к которым написала сама Пугачева. Именно эти песни и вошли в ее новую программу «Пришла и говорю», премьера которой состоялась в самом начале лета (2–17 июня) в спорткомплексе «Олимпийский».

Сказать, что ажиотаж вокруг этого представления царил огромный, – значит ничего не сказать: казалось, что полгорода сошло с ума (на этих концертах побывает 200 тысяч человек!). Попасть на эти концерты люди стремились по нескольким причинам. Во-первых, в главной роли была Алла Пугачева, во-вторых – это была ее первая программа после долгого перерыва, в-третьих – в течение полугода СМИ только и писали, что Пугачева готовит нечто грандиозное, не похожее на все ранее ею демонстрируемое. Скажу как очевидец: зрелище на концерте действительно было впечатляющее. Несмотря на то что места нам с моим школьным другом Сергеем Глушковым достались на самой верхотуре спорткомплекса, однако видимость была превосходная, поскольку сцена была внушительных размеров, а Пугачева по ней носилась как угорелая взад-вперед, да еще летала на трапеции. Программа называлась театрализованной, в ней, помимо Пугачевой (она же была сценаристом и вместе с Вилем Головко постановщиком), участвовали музыканты, танцоры, артисты цирка – группа «Рецитал», танцевальное трио «Экспрессия», спортивно-эстрадный ансамбль «Лидер». Декорации были тоже необычными: из серебристого огромного круга как бы вырастала столь же огромная буква «А».

Песни в программе были практически все новые: «Пришла и говорю», «Расскажите, птицы», «Айсберг», «Цыганский хор», «Терема», «Гонки», «Монолог», «Осень», «Канатоходка», «ХХ век», «Скупимся на любовь», «Самолеты улетают», «Святая ложь» и др. (всего около 20 песен). Каждая исполняемая вещь являла собой маленький спектакль, где немалую роль играли разные постановочные эффекты. Например, Пугачева пела песню о расставании с любимым, о том, как сейчас улетит в самолете, и при слове «взлет» вверх взмывали воздушные гимнасты. В песне «Канатоходка» канатом служил луч прожектора, по которому певица ходила взад-вперед, в «Расскажите, птицы» вверх взмывали голуби, в «ХХ веке» Пугачева проезжала по сцене на цирковом автомобиле и т. д. Короче, программа производила потрясающее впечатление. Сужу по себе: до этого ни с чем подобным я не сталкивался. Но были и свои минусы.

Например, по-настоящему шлягерных вещей в программе было мало. (Речь идет о новых шлягерах, поскольку «Миллион алых роз» и «Старинные часы» вещи старые, тем более через несколько концертов Пугачева их из программы исключит.) Что касается «забойных» вещей, то большая часть из них не произвела на меня каких-то особенных впечатлений, разве что своим громким звуком (и это при том, что я всегда считал себя фанатом рок-музыки). Кстати, из-за этих децибел часть текста попросту не улавливалась слушателем, а те слова, что все-таки можно было различить, плохо воспринимались, поскольку мешали спецэффекты – они не давали сосредоточиться на тексте. Это потом и критики отмечали. Например, Т. Сергеева в «Московской правде» писала:

«Если исполнитель может не понимать, что обилие антуража, такого, к примеру, как причудливые узоры лазерного луча, мириады мигающих огней, прочие свето– и пиротехнические эффекты, кордебалет в ярких одеждах, заполняющий всю сценическую площадку, отвлекают внимание зрителя, не дают сосредоточиться на песне, то режиссерский просчет очевиден… Хочется отодвинуть разом в сторону все мешающее контакту артистки с залом и ощутить наконец тот эмоциональный ток от сцены к нам и обратно, ради которого и шли мы в «Олимпийский». Уж если ожидается исповедь, дайте возможность ей состояться…»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});