Околдованные любовью - Кэтрин Куксон

Тилли пробыла у них не более четверти часа, ее ждали дела.

Несмотря на пронизывающий ветер, все семейство отправилось ее провожать до конца улицы. Девушка заспешила по дороге в сгущающиеся сумерки, ее согревали их возгласы, летевшие вдогонку: «Счастливого Рождества, Тилли!»

Она решила срезать путь и пошла за сторожкой, где столкнулась нос к носу с Фрэнком Саммерсом: в одной руке он держал небольшую корзинку, наполненную яйцами, а в другой — сверток, из которого выглядывал окорок. Неожиданная встреча удивила обоих. Они замерли на месте, молча глядя друг на друга.

— Я… советую вам вернуть все на место, мистер Саммерс, — нарушила молчание Тилли.

— Не твое собачье дело, нечего мне указывать, — огрызнулся он. — А не отстанешь, врежу как следует между глаз. Ты у меня уже в печенках. И всем остальным ты осточертела. Дрянь такая.

Он опустил корзинку и сверток у двери домика и стал наступать на девушку.

— Только посмейте тронуть меня! Очень пожалеете, я вас предупреждаю.

Она попятилась и отступила за угол к аллее. Мужчина медленно надвигался, угрожающе бормоча:

— Ах ты, стукачка худосочная, напустила вчера на нас мистера Гарри!

— И не думала даже.

— А кто же, кроме тебя, на это способен?

— Может быть, он сам кое о чем догадался, — она продолжала пятиться к дороге.

— От тебя одни неприятности и напасти.

— А вы — наглая шайка воров! Сколько лет уже обкрадываете хозяина. Все лето таскаете сюда всякую всячину, — Тилли махнула рукой на домик. — Вы ничуть не лучше тех, что в доме, они заставляют хозяина за все переплачивать и каждый месяц делят набежавшую разницу. Как вам всем только не стыдно!

— Заткнись, маленькая ведьма! Мы себе оставляем только жалкие крохи.

— Крохи! — возмущенно воскликнула девушка. — Ничего себе крохи: несколько дюжин яиц и поросята. Не многовато ли для одного раза? И все это уходит на рынок. Что, скажете, не так? А фрукты из теплиц? Я сейчас же пойду к хозяину и все ему расскажу.

— Да, конечно, моя дорогая, ты расскажешь. Только сначала от меня так получишь, что надолго запомнишь. Меня ты не испугаешь. Колдунья ты или нет, я до тебя доберусь.

Как только руки Френка прикоснулись к ней, Тилли закричала не своим голосом и впилась ногтями ему в лицо. В следующую минуту она почувствовала, что летит в сторону, в траву, и увидела, как на его плечи опускается кнут. Чтобы сдержать новый крик, девушка крепко зажала рот рукой.

Когда Тилли поднялась на ноги, она увидела Саммерса, который держался за шею, прислонившись к стене домика.

— Сейчас же отправляйся собирать вещи, и чтобы сегодня же вашего духу здесь не было.

— Вы… меня не нанимали, — теперь настал черед Саммерса отступать. — Меня может уволить только хозяин.

— Я действую от имени хозяина, — следуя за ним, говорил Гарри. — А теперь, — он взглянул на корзину и сверток, — дайте мне ключ от домика привратника.

— У меня его нет.

Гарри вопросительно посмотрел на Тилли. Не говоря ни слова, она наклонилась и, пошарив, почти сразу же нащупала камень, а под ним — ключ.

Гарри отпер дверь и вошел в домик. На скамье в кухне стояли три пустые фруктовые корзины, а у стены — мешок, доверху наполненный картофелем.

— Внесите все сюда, Троттер, — обернулся он к Тилли и, когда она вошла с корзиной и свертком, указал на скамейку. — Положите это туда, а пустые корзинки заберите.

Когда девушка вышла, стоявший поодаль Саммерс наградил ее злобным взглядом.

— Отправляйтесь к себе, — сказал ему Гарри, — и ждите меня.

Саммерс ушел, молча скрипнув зубами от бессильной ярости.

— Бросьте корзины в траву, — тихим голосом распорядился Гарри. — Тот, кто должен за этим прийти, — он кивнул на домик, — обязательно появится до темноты. Ты водила когда-либо лошадь в поводу?

— Нет, мистер Гарри, мне этого делать не приходилось.

— Ну, ничего, пойдем, — молодой человек направился к аллее. — Конь смирный, ты держи за повод и иди рядом. Отведешь его Лейбурну. Нет, все же лучше мне привязать его у аллеи.

— Мистер Гарри, а если их придет… несколько человек?

— Не беспокойся, я не собираюсь ввязываться в драку. Просто хочу проследить, кто придет за продуктами. Но я уверен, что это будут не горняки, не те, кто по-настоящему нуждаются, тем более что, по твоим словам, это продолжается давно.

— Я… собиралась рассказать об этом, — понурилась Тилли, — но мне не хотелось, чтобы поднялся шум.

— Ты говоришь, что и в доме не лучше?

— Еще хуже, мистер Гарри, гораздо хуже. Я знаю точно, что счета можно уменьшить в два раза.

— И все в этом замешаны?

— Да.

— Боже, боже! — покачал головой он. — И как это происходит?

— Каждый получает долю, соответствующую своему положению.

— А сколько же причиталось тебе, когда ты работала няней?

— Маленькую часть они выделяли мне, — Тилли снова опустила голову. — Мне не нужны были такие деньги, но я не хотела неприятностей, и пришлось их брать.

— Век живи, век учись. Точнее не скажешь. Я знал, что в доме не обходится без мелких махинаций, но мне казалось, что это всего лишь дворецкий мошенничает с вином и экономка кое-что кладет в карман, рассчитываясь с торговцами, — и этим все ограничивается. Но, по-твоему, все расходы намеренно удваивались?

Немного подумав, девушка неопределенно покачала головой.

— Счетов я не видела и точно сказать не могу, но, если судить по записям в книжке кухарки, по которой она выдавала деньги, суммы набегали немалые.

— А что это за книжка? — поинтересовался он.

— Она была главная, ну и… о нет, это ужасно, мистер Гарри, что я обо всем рассказываю.

— Не смущайся, ты всего лишь подтверждаешь доходившие до меня слухи. Кроме того, я появился очень вовремя. У этого негодяя вид был очень грозный, тебе пришлось бы плохо. И, как я понял, он явно не боится колдуний, — попытался пошутить Гарри.

Но Тилли было не до смеха. Она чувствовала себя отвратительно. Что теперь будет со всеми: мистером Пайком, миссис Лукас, кухаркой, Мэгги Шорт, Адой Теннент, Эми Стайлс, Филлис Коутс. Да, в первую очередь ее беспокоила судьба Филлис. Что ждет ее и Фреда Лейберна? А дворовая прислуга? Тилли не волновал ни Саммерс, ни Пилби, но мистер Хиллман — другое дело… у него здесь домик, и у жены здоровье неважное. Миссис Хиллман одно время работала в прачечной, но, когда наняли поденщиц, ей пришлось уйти… на пороге Рождества. Теперь они все потеряют работу. И все по ее вине. Нет, она не может принять эту вину на себя.

— Теперь иди домой, но отцу — ни слова.