Джихад. Экспансия и закат исламизма - Кепель Жиль

Это «интервью» — независимо от того, был ли его автором сам Лаяда или же его «доработали» редакторы «Аш-Шахада», — сразу же обозначило двойную преемственность ВИГ: от афганского джихада и от эпопеи Буяли. Эта организация предстала как естественный результат развития алжирского исламистского движения после стратегического поражения ИФС. Она претендовала на то, чтобы стать прибежищем для разочарованных активистов последнего и единственной организацией вооруженной борьбы. Эти амбиции приобретут осязаемый характер в 1993 году, во время эмирства Лаяды, и достигнут апогея в 1994 году, в период руководства Шерифа Гусми. Они проявятся в развязывании кампании насилия, объектом которого станет не только государство и его представители, но и все (как мужчины, так и женщины), кто считался тем или иным образом связанным с государственной властью.

Начиная с марта 1993 года среди жертв насилия оказались преподаватели университетов, представители интеллигенции, писатели, журналисты, врачи; не все из них были связаны с режимом, но многие их них в глазах представителей неимущей городской молодежи, вступивших в вооруженную борьбу, воплощали ненавистную фигуру франкоговорящего интеллектуала, обладателя недоступного культурного капитала. В военном отношении потери режима были неощутимы, однако миф о легкой победе над исламистским движением, созданный властями в 1992 году, рассеялся, как туман на рассвете. Доверие к государству было подорвано и тем, что жертвами исламистов стали «видные» люди, имевшие друзей за границей. Режим, хотя за пределами Алжира об этом узнают гораздо позже, был более всего озабочен утратой контроля над городскими народными кварталами, сельскими и горными районами, а также транспортными артериями, которые перешли под власть вооруженных групп. Всё это свидетельствовало о непрочности положения правивших кругов, являлось доказательством скатывания в оппозицию значительной части населения. Не вступая в организации ВИГ или ДИГ, еще находившиеся в то время в эмбриональной стадии, банды молодежи из малоимущих семей, более или менее контролировавшиеся местными «эмирами», изгоняли с подконтрольных им территорий полицию и провозглашали создание «освобожденных исламских зон». Этот процесс, поначалу вызывавший удовлетворение населения, которое в большинстве своем голосовало за ИФС и часто вспоминало о «честной» работе депутатов этой партии в муниципалитетах,[295] оборачивался изменением социальной иерархии внутри исламистского движения. В эпоху подконтрольных ИФС мэрий (июнь 1990 — апрель 1992 года) местная власть находилась в руках религиозных средних слоев и партийной интеллигенции. Они проводили популистскую политику, призванную удовлетворить социальные требования неимущей городской молодежи: борьбу с коррупцией в госаппарате и воровством, за моральное поведение и т. д. В 1993–1994 годах молодежь захватила местную власть силой: исламистские нотабли, торговцы, транспортники и предприниматели, враждебно настроенные к государству, лишившему их победы на выборах в январе 1992 года, поначалу охотно финансировали этих «эмиров» — «хиттистов», поденщиков и водопроводчиков, в которых они видели инструмент своего политического реванша. Однако уже через несколько месяцев этот добровольный исламский налог превратится в рэкет бандитов, преследовавших всё более и более туманные цели и боровшихся, подобно хищникам, за контроль над территорией. Тем временем армия, ушедшая из этих кварталов, окружала их и превращала в гетто.[296] Набожные средние классы нищали, а затем становились жертвами вымогательства молодежных банд «из народа». Желая избежать рэкета, представители этих классов покидали свои кварталы. Этот процесс в огромной мере способствовал распаду социального единства исламистского движения и в дальнейшем подготовит средние классы к сближению с режимом.

В политическом отношении эта утрата набожной буржуазией своего влияния в пользу народных слоев выразилась в доминировании ВИГ над ИФС в 1993–1994 годах. На смену Абдельхаку Лаяде, арестованному в Марокко в мае 1993 года, после некоторого периода безвластия[297] пришел Мурад Си Ахмад, известный как Сейф Аллах Джаафар (Джаафар — меч Аллаха) или Джаафар аль-Афгани — в память о двух годах, проведенных им в Афганистане в хекматьяровской «Хезб-е ислами». Провозглашенный в свои тридцать лет «эмиром» в августе 1993 года, он не имел даже начального образования и жил контрабандой — трабендс f. Как и его предшественники и последователи, он был представителем бедной городской молодежи. Его «эмирство», оборвавшееся с его гибелью в бою 26 февраля 1994 года, было отмечено эскалацией насилия, о котором напоминало его прозвище Сейф Аллах. Он начал с расширения опорной базы ВИГ. С июля 1993 года за границей стал выходить еженедельный бюллетень «Аль-Ансар» («Партизаны»),[298] издававшийся в Лондоне международным «салафитско-джихадистским» движением. Изданием руководили два ветерана Афганистана — сириец (натурализованный испанец) Абу Мусааб и палестинец Абу Катада. До июня 1996 года они будут давать доктринальное обоснование деятельности ВИГ, обеспечивая тем самым Группе рекламу за пределами Алжира. Внутри страны Джаафару аль-Афгани удалось распространить влияние ВИГ на новые группы, которые от имени ВИГ совершали громкие акции,[299] переводя борьбу на более высокий уровень. 21 сентября 1993 года группа, связанная с ВИГ, совершила кровавую расправу над двумя французскими геодезистами в Сиди Бель Аббесе, на западе страны. В коммюнике, сообщавшем об их казни, которое было подписано новым «эмиром» и опубликовано на страницах «Аль-Ансар», указывалось, что иностранные, как и алжирские, «безбожники» являются законной мишенью джихада. Это послужило началом кампании убийств иностранцев: до конца 1993 года их погибнет 26 человек.[300] Тех представителей исламистского движения, которые выступали против войны, также не щадил «меч Аллаха»: 26 ноября шейх Буслимани, популярный проповедник и видная фигура в партии «Хамас», пользовавшейся поддержкой набожной буржуазии и возглавлявшейся Махфудом Нахнахом, был похищен, а затем и казнен за отказ издать фетву, узаконивавшую практику ВИГ.

Эскалация насилия вынуждала группы, связанные с ИФС, более активно включаться в борьбу, чтобы не позволить ВИГ ее монополизировать. Летом 1993 года исламистские интеллектуалы-«джазаристы», объединившиеся вокруг Мухаммада Сайда, создали ИФВД (Исламский фронт вооруженного джихада), который будет «специализироваться» на убийствах их заклятых врагов — светских интеллектуалов. В марте 1994 года, в конце Рамадана, несколько сотен боевиков из Движения за исламское государство (ДИГ), возглавлявшегося Абдель Кадером Шебути, напали на тюрьму Ламбез близ Батны и освободили заключенных исламистов. Чуть ранее, 26 февраля, в разгар месяца поста, отмеченного ростом насилия, Джаафар аль-Афгани погиб при обстоятельствах, дававших повод предположить, что армейская разведка имела точные сведения о его местопребывании.

Однако смерть «эмира» ВИГ не помешала росту могущества его организации. 10 марта «Аль-Ансар» представила своим читателям нового «эмира» организации — Шерифа Гусми, известного также как Абу Абдаллах Ахмед. До своей гибели в бою 26 сентября 1994 года последнему удастся реализовать одну из первоочередных задач джихада: объединение всех его сторонников и даже части приверженцев ИФС. «Эмирство» Гусми — это период расцвета ВИГ, которой в это время удастся успешно сочетать насилие с решением конкретных политических задач. Гусми, приступивший к исполнению своих обязанностей в возрасте 26 лет, был имамом и руководителем местного отделения ИФС в Бирхадеме. В 1992 году он был отправлен в сахарские лагеря. Вступив в ВИГ, в которой он возглавил Религиозную комиссию, он в январе 1994 года дал по этому поводу в Пешаваре интервью арабскому еженедельнику.[301] Было видно, что новый эмир обладал опытом борьбы в своей стране и на международной арене, а также религиозными познаниями, что делало его более сильной фигурой, нежели его предшественники и преемники.