Дети богов (СИ) - Мария Двинская

— Никогда не слышал, чтобы они такой толпой собирались и не нападали, — пробормотал Сольдо, приказав отряду не начинать первыми.

Окружающие нас люди расступились, показывая знак Единого. По образовавшемуся коридору вперёд вышли двое. Я даже не удивился, узнав во втором Тробара. Выглядел он очень помятым. Фиолетовый синяк расплылся на половину лица, оставив вместо левого глаза узкую щелку. Маг заметно прихрамывал. Идущий впереди тоже оказался моим недавним знакомым.

— Епископ Федский? — с изумлением прошептал я. — Он‑то что здесь делает?

— Федский? — переспросил рядом стоящий рядом Торер. — Он ведь епископ из Роски.

— Не путаешь?

— Из‑за него в бродячие маги подался. Я его рожу навсегда запомнил.

Мы не успели выяснить, чей же этот епископ на самом деле. Он поднял руку, воинство Хранителей, подчиняясь жесту, затихло. Наёмники тоже молча замерли, ожидая, что будет дальше. Только храп коней да редкое бряцанье упряжи нарушало тишину.

— ?Нечестивцы! Вы проникли в священное место Единого, куда не ходят даже самые верные последователи! Но вы не остановились на том, вы посмели осквернить самое сердце колыбели моей. Грех на себя вы взяли тяжкий, но я прощаю вас, ибо вы дети неразумные, не знающие истину. Я открою глаза вам, придите ко мне, поклонитесь мне!

Я почти не слушал епископа, меня больше волновало происходящее вокруг. Все люди слушали речь затаив дыхание, чем больше он говорил, тем больше обожания и восхищения отображалось на их лицах. Даже Айз, ещё только этой ночью ругавший и высмеивающий культ Единого, с обожанием смотрел на епископа. Я впервые видел человека, обладающего таким мощным даром убеждения. Скорее всего, тут не обошлось без использования силы. Я оглянулся. Маги напряжённо сжимали в руках жезлы. На них речь епископа не действовала — их сила давала защиту против магии речи, но у некоторых всё‑таки уже начали стекленеть глаза.

Епископ уже перешёл к тому, что он не просто прощает заблудшие души, но и обещает наёмникам Сольдо место среди Хранителей сердца своей колыбели, если они докажут свою верность. Мне резало слух его отождествление себя с Единым. Он говорил свою речь будто сам и был новоявленным богом.

— Покарайте тех, кто сбил вас с пути истинного, кто привёл вас сюда на погибель. Ибо только прощение моё спасло вас. Теперь в ваших же руках спасение других. Они глухи ко мне, они не слышат меня, погрязнув в безбожии своём. Да помогите переродиться им, чтоб услышали они слово моё. Убейте их, покарайте их и спасите их! Имя им — маги!

Прежде, чем кто‑либо успел среагировать, епископ выхватил у рядом стоящего Хранителя меч, отступил назад и вонзил его в спину Тробара. Маг с удивлением посмотрел на вышедший у него из груди окровавленный металл и завалился на бок. Его падение послужило сигналом к атаке. Наёмники развернули приготовленные к защите от Хранителей арбалеты в сторону магов. С тихим свистом полетели болты. Часть из них упала на землю, ударившись о поставленные щиты, часть сгорела в огненной стенке Марциуса.

Наёмники бросили разряженные арбалеты, обнажили мечи и бросились на магов врукопашную.

Около меня на земле сидела Лера, обхватив голову руками и шепча какой‑то детский стишок. Фер сидел рядом с ней, загородив от нападающих, и так же бормотал что‑то считалочку. «Молодцы, сообразили», — успел подумать я, подготавливаясь к отражению атаки. Речь епископа подействовала и на моих учеников, но они, не имея достаточно силы противостоять ей, нашли способ не попасть по её влияние — не слышать голос, не позволять словам проникать в сознание.

Я не хотел никого убивать. Люди не виноваты, что попали под действие речи епископа, решившего поиграть в бога. Поэтому я обратился к однажды уже использованному способу — я резко увеличил защитный купол, отбрасывая наёмников назад. Остальные маги тоже жалели людей Сольдо, не применяя серьёзных, убийственных заклинаний. Марциус отпугивал нападающих всполохами огня и сильным жаром, Михал создал вокруг себя широкую полосу зыбучего песка, в котором люди увязали по пояс. Торер, почти не имеющий готовых заклинаний, поддерживал свой защитный купол и бросал в атакующих бусины со своих чёток. Попав на песок бусины выбрасывали из себя тонкую крепкую сеть, которая опутывала неосторожно наступившего на неё человека.

— А вы чего стоите? Вперёд! — крикнул Хранителям епископ, видя, что маги успешно противостоят атаке.

Хранители сначала не вмешивались, позволяя наёмникам самим справиться с магами, но после приказа, бросились в бой. Они бежали на магов, обнажив оружие и не обращая внимания на потери в сыпучих песках природника, на сеть артефактора, на обжигающее пламя боевого мага. Я, почти в панике, пытался вспомнить какое‑нибудь заклинание, могущее подействовать на такую большую толпу, но вспоминался только мой единственный бой, после которого едва выжил.

Хранители приближались, но с каждым шагом всё неуверенней, оглядываясь друг на друга, пока не остановились совсем. Из‑под моих ног послышалось свистящее шипение. Кеша стоял на всех четырёх лапках, по кошачьи выгнув спину и распушив шерсть, став раза в полтора толще. Он поднял хоботок вверх и затрубил. Мне показалось, что звук был очень тихим, но Хранителям и не надо было его слышать. Они начали переглядываться, кто‑то побледнел, у кого‑то заметно задрожали руки. Кеша протрубил ещё раз. Хранители не выдержали, развернулись и позорно побежали прочь, некоторые даже бросили оружие.

Я мысленно поблагодарил богов за то, что Кеша считает нас своей стаей, ведь морок страхуев на членов стаи не действует. Не хотелось бы увидеть то, что увидели Хранители и от чего в страхе убежали прочь. Страхуй удовлетворённо хрюкнул и завалился на бок.

Епископ с удивлением уставился на зверька, затем поднял глаза и встретился со мной взглядом.

— Ты?! — служитель Единого только сейчас узнал меня. Интонации его возгласа не сулили ничего хорошего.

Меня спасло то, что епископ был недоученным магом и заклинания произносил громко и чётко и я успел подготовиться. Молния ударила не в меня, а в брошенную на песок монету, на которую я повесил притягивающее молнии заклинание. Но раздавшийся гром оглушил меня, и я пропустил сильный удар воздушным кулаком. Мой защитный купол не выдержал и развалился.

В голове звенело от раската грома. Второй удар выбил из груди воздух, я упал навзничь на песок и выронил посох. Я видел, как епископ снова произносит заклинание, теперь оно должно быть последним — у меня нет времени защититься. Вот епископ заносит руку для удара… и падает на песок, охваченный пламенем от полученного в спину сгустка огня. Позади него Тробар, кинувший огненный шар, откидывается назад. Маги живучие. А боевые маги тем более. Но, похоже, это усилие было для огневика последним.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});