Секреты прессы при Гобачеве и Ельцине - Георгий Вачнадзе

В 1990–1991 годах бестселлером во всех странах Запада была толстенная документальная книга «КГБ изнутри», написанная бывшим разведчиком, полковником и перебежчиком Олегом Гордиевским в соавторстве с англичанином Кристофером Эндрю. Не было, наверное, на Западе газеты или журнала, не упомянувших труд Гордиевского изложением или цитированием любопытных пассажей о подвигах КГБ эпохи Брежнева-Горбачева. Один пофамильный перечень нынешних советских резидентов за границей чего стоит. На русском читать Гордиевского нам пока не грозит.

Газета «Вечерний Тбилиси» (31.1.1991) сообщила, что советско-американское издательство «Спринт» отказалось печатать на русском языке (это после заключения договора и осуществленного набора текста всей книги) 200-страничное расследование грузинского журналиста Ираклия Гоциридзе о трагедии 9 апреля 1989 года в Тбилиси. Он произвел собственное журналистское расследование кровавого разгона демонстрантов, встречался с Шеварднадзе, Язовым, Яковлевым, Лигачевым, написал свою версию событий и издал ее на грузинском языке. На русском языке в Москве многие издательства охотно соглашались и затем внезапно отказывались иметь дело с автором. Дело осложнилось после отставки Э.Шеварднадзе, который официально покровительствовал Ираклию Гоциридзе в написании этой книги. Гоциридзе, рядовой редактор тбилисской киностудии, известный в прошлом журналист, уже вошел в историю как человек, сумевший впервые в СССР провести собственное независимое журналистское расследование не административного, не уголовного, а крупнейшего политического преступления, совершенного с одобрения высочайших государственных инстанций.

Так и не были изданы в СССР отдельными массовыми изданиями «Зияющие высоты» А.Зиновьева, «Остров Крым» В.Аксенова. То, что издается, — по цене малодоступно. К примеру, в конце 1990 года можно было купить с уличных лотков в Москве книги Авторханова, Аллилуевой, Тополя. Первый известен своими блестяще написанными историческими исследованиями, дочь Сталина — достаточно тусклыми воспоминаниями о своем отце. Совместная с Ф.Незнанским книга Э.Тополя «Журналист для Брежнева» издана никому не известным издательством тиражом 500 тысяч (!) экземпляров по 15 рублей (по действовавшим до 1991 года стандартам цена, указанная на обложке, была завышена в 15–25 раз). Но зато какая книга — ни одной фальшивой ноты, преувеличения, вымысла или неправдоподобия, гротеска даже нет. Только одна чистая правда о нравах в наших прессе, цензуре, милиции, КГБ, психушках, тюрьмах, обыденной жизни, партийных органах и в преступном мире.

В феврале 1991 года в СССР не по очень дорогой цене моментально разошелся полумиллионный тираж отечественного издания книги Владимира Войновича «Москва 2042». 10 лет назад Войнович, отталкиваясь от брежневской реальности, решил перенести своего героя на 60 лет вперед; но кто мог знать, что сроки его фантастического прогноза исполнятся так скоро и с таким неправдоподобным ускорением и зловещая романная действительность будет восприниматься сегодняшним читателем едва ли не как повесть о его жизни?

По данным «Литературной газеты» (9.1.1991), 86 процентов населения СССР если что-то и читают, то лишь газеты и «тонкие» журналы, вроде «Работницы» или «Крокодила». Приводятся данные по двум стандартным показателям, принятым в мировой практике: первый — число названий книг и брошюр, издаваемых за год на языке основной национальности в расчете на 1 млн. коренного населения (без него трудно сравнивать мощность книгоиздания больших и малых стран). Второй — число книг, выпущенных на языке коренной национальности на одного человека. Если первый показатель говорит о степени культурного разнообразия, свободе выхода нового к читателю, то второй свидетельствует о доступности тиражируемых идей и текстов.

В 1966–1988 гг. эстонский показатель первого рода был равен 1322 (один из самых высоких в мире, где первенство в данном отношении принадлежит скандинавским странам); литовский — 769,5; латвийский — 690,9; русский — 331,8 (в РСФСР), 454,9 (в целом по Союзу); грузинский — 443,6; киргизский — 201,5; молдавский — 181,6; армянский — 161; азербайджанский — 148,5; туркменский — 141,5; таджикский — 128,7; узбекский — 113,4; белорусский — 42,7; украинский — 42.

По числу книг (экземпляров) на одного русского в РСФСР приходится 12,7 экземпляра (в целом по Союзу — 14,4); эстонца — 12,2; латыша — 8,7; литовца — 7,5; грузина — 5,4; молдаванина — 2,8; узбека — 2,8; туркмена — 2,2; казаха — 2,1; таджика — 2,1; азербайджанца — 2; армянина — 1,9; украинца — 1,9; киргиза — 1,7; белоруса — 0,8.

Умеющий читать цифры поймет, какие напряжения скрыты за ними, какие процессы насильственной ассимиляции и русификации или, напротив, национального возрождения выражают «сухие» индексы национального книгоиздания.

Не случайно поэтому, что наиболее сильно сопротивление тоталитаризму именно в Прибалтике, где общий культурный и материальный уровень жизни много выше среднего по Союзу. Соответственно, и плотность сети периодики, а также уровень подписки вдвое выше.

Приходишь к неутешительному выводу: выбираться из ямы, в которой оказалась страна, предстоит уже другому поколению, более образованному, менее забитому, чем нынешнее. Нам нужно «долгое дыхание».

На Западе Россию называют иногда страной нереализующейся модернизации, имея в виду периодически возобновляемые судорожные попытки стать одной из цивилизованных стран мира. Шесть лет перестройки, проектов реформ говорят о том, что демократические идеи попросту плохо понимаются и с трудом усваиваются из-за бедности, истощенности культурного слоя. Мы — общество «социальных второгодников» и рискуем (в случае правого переворота) стать «страной дураков».

В СССР проживало 150 этносов. Книги же выпускались на 73 языках, в том числе лишь на 9 языках 22 малочисленных народов. Причина проста: неприбыльно. Да и политика такая была. Украинцев даже, к примеру, хотели в Кремле целиком перевести на рельсы русскоязычия и изъять украинский язык из употребления практически полностью. Что уж там говорить о малых нациях.

Есть и другая проблема, о которой уже выше говорилось. Газета «Правительственный вестник» (№ б, 1991) со ссылкой на Институт книги Госкомпечати СССР писала, что черным книжным рынком вынужден пользоваться каждый шестой житель страны. Денежные фонды библиотек остались на прежнем уровне, а даже официальные цены на книги выросли за последние десять лет в 3–4 раза. В массовые библиотеки поступает только 8 процентов от общего тиража книг, а их заказы на художественную и детскую литературу удовлетворяются менее чем на треть, на книги же повышенного спроса и того меньше — лишь на 7-10 процентов. Отсюда и печальный итог: число не читающей молодежи растет.

Мне вот только одно не ясно. Когда же поймут те, кто должны были бы это понять, что советские дети автоматически превращаются в поколение, которое не любит, не умеет и не хочет читать? На Западе хоть телевидение многопрограммное есть, видео, индустрия развлечений, игрушки, наконец. У наших детей нет ничего. А теперь вот и книги детские исчезли, даже те незамысловатые, что были. Православная церковь в Киеве объявила в ноябре 1990 года о начале подписки на 12-томную книжную серию «Памятники богословской мысли». За более чем 6000 страниц международная христианская благотворительно просветительская ассоциация «Путь к истине» запросила с православных 130 рублей (деньги вперед, только вперед). Подписчики, возможно, и получат, как обещали церковные издатели, свои 12 томов. А в том же 1990 году за тонюсенькую «Библию для детей» (великолепно иллюстрированную, изданную за границей) у московских спекулянтов приходится платить 85 рублей.

Спасибо, как говорится, отцу Питириму, многолетнему председателю Издательского отдела Московского Патриархата, народному депутату СССР. Чего он только у себя не публиковал по линии миротворчества церкви, Советского комитета защиты мира, фондов всяких. Но богослужебных книг массовыми (не научными, подарочными и т. д.) тиражами К.В.Нечаев не издавал. Любая Библия, которую можно купить за немалые деньги в каждой русской церкви, печаталась на русском языке в Брюсселе либо Париже, либо Стокгольме. Книги эти были присланы нам в подарок и даже на их титульном листе написано «Не для продажи». Ну кто сегодня будет утверждать, что деятельность отца Питирима когда-либо не устраивала высшее руководство КПСС и КГБ СССР? Этот архиепископ был скорее не отцом нашим духовным, а верным сыном родной партии.

В Советском Союзе у детей никогда не было интересных учебников. Составляли эти миллионнотиражные книги не писатели, не ученые, а просто чиновники от педагогики; вот и получался скучный, а местами и весьма пошлый текст, написанный малопонятным канцелярским суконным языком с размытыми картинками на желтой газетной бумаге. История, география, литература, природоведение, иностранный язык, отраженные в этих насквозь лживых и неумных антиучебниках, конечно же, навсегда отбивали у большинства детей интерес к гуманитарным сферам. Смирились мы с этим, как и свыклись с тем, что в каждом классе советской школы сидит по 30–40 человек.