Приключения принца Иогана Мекленбургского. - Иван Оченков

   Отдельной проблемой стали пленные. Большинство знатных и богатых панов, за которых можно было получить выкуп, были в рядах атакующих хоругвей почти помноженных на ноль артиллерийским и мушкетным огнем. Оставшиеся в живых были так или иначе зависимыми от них людьми, то есть, с моей точки зрения, крепостными. Правда, почти все они мне заявили, что являются шляхтичами и требуют к себе соответствующего отношения! Ага, сейчас! Если к каждому кто правил конями в панском обозе, разводил огонь на стоянках и кашеварил, относится как к шляхтичу, то меня в Европе засмеют (и жаба задушит). Так что моя светлость предельно вежливо поинтересовалась, кто из таких достойных панов может заплатить за себя выкуп в сколько-нибудь приемлемые сроки. Эффект был как на вопрос, кто хочет поработать на ликероводочном заводе заданный незабвенным Басовым в "Приключениях Шурика". Шагнули все, причем так дружно как будто тренировались. После чего я уже совершенно медовым голосом пообещал, что если через месяц каждый из них не заплатит за себя пять сотен полновесных талеров, то я лично найду каждому место в каменоломне и хорошее кайло. Ну, или как вариант, галеру и весло. А что, Аникита вон соврать не даст, там люди постоянно нужны!

  Два десятка случайно выживших панов (реальных панов, а не всякой шелупони) во главе с тяжело раненым, но пока еще дышащим паном Одзиевским были размещены по одному у кузена, тетушки и других дворян в Мекленбурге. Причем я им со всей ответственностью заявил что если кто сбежит, то я найду с кого получить выкуп. Если же несчастный, оставленный на попечение, не дай бог умрет, это возможно будет признано страховым случаем, а возможно и нет. По сему, лечите лучше, дорогие мои! Самый бедный (и самый здоровый) из более-менее высокопоставленных пленных мог заплатить за себя восемьсот талеров. Пан Одзиевский, если выживет (дай ему бог здоровья!) обогатит меня на десять тысяч. Короче, в зависимости от усилий местных эскулапов мой доход может составить тысяч пятьдесят-восемьдесят.

  Трофейное оружие и доспехи по богаче, не считая розданных сразу в награду, тоже кое-что стоят. Посуды из драгметаллов два больших мешка заперты в кладовых Шверина. Вот вернусь, разберусь предметно, что и как. Отдельная статья прибыли кони. Конечно, самые лучшие были под седлом и разделили участь своих всадников, но некоторым все же удалось выжить. Плюс у многих были заводные лошади в обозе. Из тех, что получше, часть, в основном мерины, пожалованы тут же за верную службу, остальные в герцогские конюшни. Те, что похуже, на стройки народного хозяйства. В смысле, крестьянам. Своим за деньги, чужим, пусть хозяева платят. И не дай бог шталмейстер что-то напортачит я его самого на колбасу пущу! Вот вернусь и озабочусь созданием своего конезавода. Опять "вот вернусь"! Эх, когда я вернусь-то!

  Наконец войска погружены, и мы идем по балтийскому морю. Впереди "Агнесса" и "Марта", они теперь только для моей светлости и приближенных. Курс на Щецин, мне нужно задать разлюбезному моему дяде Филипу Набожному один интересный вопрос, по какому такому случаю через территорию дружественной нам Померании (ведь дружественной, или как?!!) продефилировали какие-то непонятные поляки? Это удачно получилось, что я дома и с войсками, а если бы наоборот? Не хорошо! Вот совсем, совсем nicht gut!

  Вид у моего дяди при виде меня был слегка пришибленный. Похоже, он не ожидал, что я так сильно обижусь. Нет, я не предъявлял ему претензий, ни намекал на разные толстые обстоятельства. Просто, стоящая на рейде эскадра активизировала мозговую деятельность померанского герцога, и он сам вспомнил все свои косяки.

  - Дорогой племянник. - Начал он сам за ужином. - Ты, верно, сердишься на своего старого дядюшку за пропущенную мной кавалерию Сигизмунда?

  - Ну, что вы дядя. Сигизмунд тот вообще, как оказалось не при чем.

  - Да, что ты говоришь?

  - Именно так, mein lieber, король Сигизмунд, только послал послов выразить обеспокоенность. О посылке войск речь не шла. Да он и не может этого сделать без посполитого рушения. Эти войска нанял сам Одзиевский, не знаю, правда, на какие деньги. Впрочем, догадываюсь, познаньский епископ так страстно благословлял на поход против еретика, что явно поучаствовал в финансировании. Но все закончилось благополучно, я проверил своих солдат в деле, и слегка поправил свои финансы за счет трофеев. Правда, мне не хотелось бы, что такие походы вошли у наших соседей в привычку. Вы понимаете мою обеспокоенность, дядюшка?

  - Да, да милый Иоган, разумеется.

  Мы довольно плодотворно пообщались, и я отправился ночевать к себе на корабль. Что-то мне не хотелось останавливаться в Щецинском замке. Я довольно быстро шагали к пристани, когда нам наперерез бросилась фигура в длинном плаще. Мои альгвазилы среагировали моментально, но когда они схватили неизвестного, оказалось что это женщина, которая громко звала на помощь.

  - Ваша светлость! Помогите ваша светлость! Ради всего святого помогите!

  Когда я присмотрелся к женщине у меня помимо воли вырвалось:

  - Фройлян Катарина фон Нойбек? Вы здесь, а что случилось? И почему вы в таком виде?

  Действительно, приближенная княгини Дарловской выглядела совершенно неприглядным образом. Платье разорвано и испачкано, прическа растрепана, лицо изнуренное.

  - Ах, мой принц, простите герцог, не надо тратить время на разговоры обо мне. Помогите Агнессе, она в опасности!

  - Агнесса, что вы говорите, где она?

  И фройлян Катарина рассказала мне душераздирающую историю.

  Неизвестно почему, но мой добрейший дядюшка герцог Филип Набожный что-то заподозрил о происхождении беременности у Агнессы Магдалены. Будучи в Дарлове он между делом поинтересовался каким видит свое будущее молодая вдова. Вместо того чтобы заявить деверю о том у нее нет иных мыслей кроме как о будущем ребенке, Агнесса поведала о том что еще молода и надеется найти свое счастье. Филип перевел разговор на другую тему, но, как видно, не забыл. В другой раз разговор зашел о войне шведов с датчанами, торговля, дескать, захирела и прочее. Потом разговор перескочил на вашего покорного слугу. Уж больно много ходило слухов о моих подвигах под Кальмаром и его окрестностях. Услышав мое имя княгиня оживилась и с нескрываемым удовольствием обсудила мою персону с герцогом. Сложить два и два было не трудно.

  У моего деда по материнской линии Богуслава XIII было одиннадцать детей. Семеро из них дожило до зрелого возраста, но внук был до сих пор только один, и тот по женской линии, то есть я. Потомства, правда, еще можно было ожидать от Ульриха и Анны, но если у Георга родится сын, именно он будет старшим в следующем поколении по мужской линии. И вот, нет-бы порадоваться, что династия не прервется (возможно), в голову герцога Филипа полезли разные глупые мысли. Таким образом, еще не рожденный ребенок Агнессы Магдалены из разряда долгожданных перешел в нежелательные. Однако княгиня Дарловская не та женщина, у которой можно вызвать преждевременные роды случайно зажав ее в дверях. Подданные успели полюбить простую и милостивую Агнессу, чего доброго заступаться будут, поэтому в голове у него родился совершенно иезуитский план. Заманить ничего не подозревающую княгиню в Щецин где опоить отваром вызывающим преждевременные роды. План вполне мог удаться, Агнесса прибыла во владения своего деверя, где оказалась в западне. Все было уже готово к злодеянию, но тут на рейде появилась целая эскадра под командованием герцога Мекленбургского. Именно от этого и нервничал разлюбезный мой дядюшка, а вовсе не от этой глупой экспедиции пана Одзиевского.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});