Тридцатилетняя борьба, или Новейшая история России - Валерий Евгеньевич Шамбаров

ясно — Масхадов не способен бороться с терроризмом. Или не хочет. Вдоль границ Чечни стали наращиваться силы МВД, вооружались отряды самообороны, размещались ракетные установки. Сюда направлялись подразделения спецназа. Была наконец-то введена экономическая блокада Ичкерии, пресекся денежный поток из России. Ужесточился режим на границе, это затруднило продажу «левого» бензина, наркотиков, перевозку похищенных людей. Одновременно по российским городам усилилась борьба с чеченскими преступными группировками. Полевые командиры задергались, у них не хватало денег на оплату боевикам.

А Басаев и Хаттаб пришли к выводу, что блокада гибельна для них. Решили, что надо наступать, выплеснуть войну за пределы Чечни. Начали прощупывать, где позиции русских слабее. В мае попытались захватить заставу внутренних войск на дагестанской границе. В ответ вертолеты нанесли ракетный удар по расположению отряда Хаттаба. С апреля по август произошло более 30 таких вылазок. Погибли и получили ранения несколько десятков милиционеров, солдат, мирных жителей. Масхадов представлял, чем это может кончиться. Арестовал нескольких рядовых бандитов. 4 июня обратился к населению по телевидению: «Встаньте рядом со мной. Поддержите меня, как вы это сделали во время войны и на президентских выборах. Помогите мне избавить Чечню от принявшего массовый характер позорного явления, связанного с похищением людей».

Говорилось это в преддверии встречи с премьер-министром Степашиным, она состоялась 11 июня, обсуждалась борьба с преступностью. Но… на следующий день 200 боевиков штурмовали президентскую службу безопасности, чтобы освободить «своих» арестованных. А в июле в Дагестане возле Кизляра обнаружили большой отряд террористов, 150–200 человек. Его накрыли артиллерией и авиацией. Но Масхадов в это же время… решил заняться «консолидацией». Созвал Совет национальной безопасности с участием Басаева, Удугова, Гелаева и других полевых командиров. Было решено, что отныне высшим органом власти станет этот Совет. Хотя Басаев с Хаттабом уже готовили вторжение в Дагестан.

Их предшествующие операции выявили, где расположены главные силы русских. Решили наступать по высокогорным районам — понадеявшись, что быстро перебросить туда войска Россия не сможет. Рассчитывали на поддержку ваххабитов Кадарской зоны. Она еще в августе 1998 г. вышла из-под власти руководства Дагестана, объявила себя независимой, разогнала местные органы управления и милицию. Правительство Дагестана еще тогда обращалось к Ельцину, умоляло уничтожить этот гнойник. Но в Кремле боялись одновременно с финансовым кризисом еще и «новой Чечни» (Басаев пригрозил, что в случае силовых акций приведет туда свою бригаду).

Вместо воинских контингентов в Кадарское ущелье прибыл Степашин, в то время министр внутренних дел. Даже после разгрома местной администрации и убийства начальника милиции он делал миролюбивые (а по сути капитулянтские) заявления: «Я бы предостерег всех от навешивания ярлыков „ваххабиты“, „экстремисты“. У нас свобода вероисповедания… все мирно будем вам помогать, я даю вам честное слово». С дагестанскими ваххабитами Степашин заключил «нейтралитет». Для них пошли денежные перечисления — замаскированный выкуп за «нейтралитет». А боевики из Чечни проникали в Дагестан небольшими группами, устраивали склады оружия и базы в труднодоступных селениях.

Имеется несколько свидетельств, что вторжение в 1999 г. спонсировал Березовский. С Басаевым он поддерживал некие личные связи. Журналист В. Измайлов ссылается на Ваху Арсанова, упомянувшего, как Березовский передал Басаеву 2 млн долларов на «восстановление цементного завода» [52]. Генерал Трошев подозревал олигарха в сговоре с террористами, когда он за выкуп очень быстро освобождал похищенных людей. Со ссылкой на Ахмата Кадырова Трошев указал, что накануне войны Березовский перечислил Басаеву миллион долларов для «укрепления дружбы между народами» [120]. Что ж, Борис Абрамович всегда считал, что «бизнес должен руководить политикой». А война — это всегда бизнес, и очень большой. Но в версию, что олигарх-авантюрист в одиночку организовывал такие потрясения, не верится.

Нам до сих пор не известно, кто же стоял за самим Березовским. А ведь кто-то же стоял. Забегая вперед, можно отметить, что на «Оранжевую революцию» на Украине деньги шли через него же, хотя режиссировали события американские дипломаты и спецслужбы. И случайным ли образом его жизнь оборвется в петле? Или из-за того, что знал много «лишнего»? Ваххабитскому гнезду в Чечне предназначалась роль детонатора для взрыва и распада России. Боевиков нацеливала на эту задачу «Аль-Каида». Но в ней была заинтересована западная «закулиса» — а в Албании и Косово в полной мере обнаружились связи западных спецслужб с «Аль-Каидой»…

В первых числах августа обстановка на границе Дагестана и Чечни резко обострилась. Для ее прикрытия в Цумадинский район выдвинулся сводный отряд милиции, но у него начались столкновения с местными ваххабитами. Органы внутренних дел Дагестана были переведены на казарменное положение, в эпицентр беспорядков начали перебрасывать бригаду внутренних войск. А 7 августа отряды Басаева и Хаттаба, около 500 боевиков, по горным тропам беспрепятственно вошли в Ботлихский район Дагестана, заняли ряд сел. «Шура Дагестана» объявила Госсовет и администрацию республики низложенными, а властью провозгласила себя. Стала распространять декларацию о «восстановлении исламского государства Дагестан», «Постановление в связи с оккупацией государства Дагестан».

У террористов имелась телевизионная аппаратура, на несколько районов начал вещание их телеканал, призывая народ к «священной войне», транслируя материалы ваххабитов. Такая ситуация как раз и послужила толчком к «смене караулов» в Кремле. Мягкость Степашина в переговорах с бандитами, его поиски компромиссов принесли очень горькие плоды. А когда началось вторжение, он прилетел из Дагестана совершенно подавленным, доложил, что положение там катастрофическое, и фактически мы уже потеряли Дагестан, оттуда придется уйти. Вместо этого 9 августа Ельцин вполне заслуженно отправил его в отставку. Исполняющим обязанности премьер-министра назначил Путина. И в тот же день назвал его своим преемником.

Из стенограмм телефонных разговоров сейчас известно, как где-то осенью Ельцин рекламировал Путина перед Клинтоном: «…Наконец, я наткнулся на него, на Путина, и изучил его биографию, его интересы, его знакомых и т. д. и т. п. Я понял, что он надежный человек, хорошо разбирается в том, что находится в сфере его ответственности. В то же время он обстоятельный и сильный, очень общительный и может легко входить в контакт с потенциальными партнерами… У него есть внутренний стержень. Он силен внутренне. И я сделаю все возможное для его победы — законным путем, разумеется. И он победит. Вы будете вести дела вместе. Он продолжит линию Ельцина, ориентированную на демократию и расширение контактов России…»

После расшифровки этих стенограмм посыпались насмешки, что выдвижение Путина «согласовывалось» с США. Но серьезной почвы под собой они не имеют. Ельцин никогда не был мудрым, но хитрить и темнить умел хорошо, еще с обкомовских времен. Большой вопрос — насколько он был искренним с Клинтоном? А после югославской трагедии он имел все основания не быть искренним. Понимал, что политику безусловного доверия к