Том (8). Мост дружбы - Александр Казанцев

– О'кэй, Герберт! Вы хорошо сказали. Именно выгода! Она является движущей силой и с помощью нашей техники может совершить чудеса. Однако к делу. Пора и вам стать в наши ряды.

– Я готов, мистер Медж, принять на себя любую ответственность.

Мистер Медж отвел глаза в сторону.

– Да-а… – протянул он. – Правление концерна предложило мне подыскать подходящую кандидатуру на должность главного инженера концерна. Я уже думал о некоторых лицах и хотел посоветоваться с вами, как с другом.

Герберт Кандербль оцепенел от удивления. Его лицо удлинилось еще больше. Он нервно постучал пальцами по столу и закинул ногу на ногу.

Медж продолжал:

– Я уже пожилой человек, Герберт, и считаю, что деловые отношения тогда процветают, когда подкрепляются истинной дружбой, а еще лучше, – вкрадчиво добавил он, – родством.

Герберт Кандербль мрачно рассматривал свои ботинки. Глубокие складки между бровями то сходились, то расходились.

– Вот об этом я и хотел поговорить с вами, – закончил мистер Медж.

Несколько минут Герберт Кандербль думал. Он прошелся по кабинету, который за время отсутствия мистера Меджа успели уже устлать ковром и обставить дорогой мебелью. В руках знаменитый инженер вертел папку с бумагами и сверток чертежей, но Медж не проявлял к ним никакого интереса.

Остановившись перед мистером Меджем, Кандербль в упор смотрел на него серыми колючими глазами.

– Насколько я понимаю, сэр, это ваше условие?

– Об остальных условиях мы с вами легко договоримся, – улыбнулся Медж поднимаясь.

Герберт Кандербль неуклюже сел на кончик стула и хриплым голосом сказал:

– Я прошу руки вашей дочери, сэр. Я уже давно думал об этом.

Медж перегнулся через стол и похлопал его по плечу:

– О'кэй, Герберт! Я всегда считал вас деловым человеком.

– А теперь, – продолжал Кандербль уже другим голосом, – я хочу познакомить вас со своими планами. Мне срочно нужно будет…

Он развернул чертежи.

Мистер Медж слушал его с неподдельным интересом.

Глава четвертая. Армстрой

Тепловоз залился протяжным, низким гудком. Эхо вернуло этот звук, словно где-то далеко за низкорослыми деревьями проходила другая линия железной дороги, по которой тоже мчался поезд на север.

Коля Смирнов, забравшись на самый верх груженой платформы, с радостью подставлял веселое веснушчатое лицо встречному ветру. На некоторых платформах видны были фигуры людей, таких же, как и Коля, рабочих, добившихся почетного права сопровождать этот специальный маршрут.

Навстречу неслись станционные здания. У Коли защемило под ложечкой: «Подъезжаем…» Промелькнул шлагбаум переезда. Девочка в пестреньком платочке важно держала свернутый флажок. Коля махнул ей рукой. Она заметила и улыбнулась.

Подъезжаем! Коля потрогал под собой холодный металл изогнутых плит.

Тюбинги. Куски будущей туннельной трубы, которая протянется под полярными льдами. Первый груз для замечательного строительства – Армстроя. И он, Коля Смирнов, электросварщик и сын электросварщика, своей работой добился почетного права доставить эти первые тюбинги и письмо макеевских рабочих строителям большого туннеля.

Зазвенели сцепки. Поезд замедлял ход. Последняя станция: остался еще один перегон. Не заходя в Мурманск, поезд повернет на ветку, идущую к станции Арктический мост. Здесь тепловоз должен быть заменен электровозом.

Впереди на платформе с огромными катушками стальных тросов стоял старый коммунист Никифор Иванович Железнов – представитель рабочих Светлорецкого канатного завода. Он закреплял между двумя катушками большой плакат. Ребята тоже украшали вагоны знаменами, портретами, зелеными ветками.

Коля вытащил свой подарок – картину, изображавшую электросварку на каком-то сооружении. Она была выполнена в синих тонах, словно зритель смотрел на нее через синее стекло электросварщика, видя все так, как это представляется во время работы.

Железнодорожники с фонарями и масленками в руках прогуливались около поезда и кивали головами на замечательную картину. Коля был горд. Еще бы! Ведь это он подал художнику оригинальную мысль нарисовать сварку «через защитное стекло».

Электровоз мелодично загудел, и поезд тронулся. Побежали назад желтые будочки, потом низкорослые ели…

Сейчас… сейчас он увидит свою мечту – Армстрой. Увидит смельчаков, дерзнувших проложить плавающий туннель подо льдом. Они казались ему сказочными богатырями. Их можно было видеть только на экране или читать о них в книгах.

Впереди из-за леса показалось море. Оно было ровное и гладкое, как степь, и белесое, будто освинцованное. Только даль была испещрена оспинками барашков. Коля не мог оторваться от этого зрелища. Вот оно, настоящее полярное море! Еще немного – и поезд скроется под водой, уйдет на сто метров в глубину океана. Но где же льды?

Отыскивая глазами воображаемые арктические льды, Коля проглядел, как поезд подъехал к станции Арктический мост. Конечно, это могло случиться только потому, что станция оказалась у него за спиной.

Коля оглянулся и увидел повсюду головы людей, флаги, плакаты. Грянул оркестр. Ребята спрыгивали с платформы и бежали рядом с поездом. Коля тоже спрыгнул и едва не растянулся на перроне. Шагая рядом с поездом, он поглядывал на толпу, стараясь угадать, какое впечатление производит его картина. Коля прибавил ходу, чтобы догнать платформу, на которой видел Никифора Ивановича, с торжественной суровостью державшего развернутое знамя – дар светлорецких рабочих. Вдруг он остановился, словно налетев на столб.

Прямо перед ним стояла группа людей, таких знакомых ему по фотографиям и кинохронике. С полураскрытым ртом он в упор разглядывал их.

Это, конечно, Корнев Степан Григорьевич, старший брат. А это кто? Такой черный, глаза блестящие. Конечно, знаменитый Авакян, главный энергетик, строитель атомных электростанций. А это, наверное, партийный руководитель строительства Денисюк, огромный, добродушный.

Пока Коля глазел на руководителей строительства, с ним поравнялся последний вагон поезда. На подножке специального салон-вагона стояла красивая стройная женщина и махала Коле рукой. Коля обомлел от изумления. Женщина спрыгнула на ходу и бросилась к Коле. Коля непроизвольно расставил руки и обнял ее.

– Ой, простите! – весело воскликнула она и расхохоталась. – Я, кажется, на вас налетела?

– Слушай, нехорошо, молодой человек: я объятия раскрываю, а ты обнимаешься. Почему так делаешь? – послышался сзади голос Авакяна.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});