Любовная западня - Нелли Макфазер

— Теперь вы можете посмотреть.

— Ч-что это? — Увидев мольберт и ящик с кистями и красками, Тимбер рассмеялась. — Пан, вы очень хорошо знаете, что я просто балуюсь живописью. Вы знаете, что у меня ничего из этого не выйдет.

— Я знаю, что вы довольствуетесь занятиями в колледже, на которых рисуете то, что вам говорят. И кроме того, довольствуетесь созерцанием работ других художников. Ну, я думаю, настало время проявить скрытый в вас талант. — Тимбер недоверчиво взглянула на него. — Да, талант. Не спорьте. Питер тоже так считает. Он говорит, что у вас есть задатки художника. Вы смотрите на жизнь третьим глазом, который у художника в сердце.

Тимбер протянула руку к мольберту:

— Питер так сказал?

— И не один раз. — Джейсон поднес ее изящные пальцы к губам. — Он считает, что это руки настоящего художника. Я тоже так считаю. — Он назидательно поднял палец. — Забудьте то, чему вы учились на занятиях: пусть кистью водят ваша страсть и ваше сердце.

— Я… я не понимаю, какое отношение это имеет к снам, о которых я вам говорила.

— Это и будет вашим лечением. Избавьтесь навсегда от воспоминаний о Вулфе, вдохнув в них жизнь на вашем полотне. А потом идите дальше, чтобы стать истинным художником.

Тимбер пристально посмотрела на пустой холст, затем снова на Джейсона:

— Вы хотите сказать, что я должна нарисовать Вулфа так, как я вижу его в своем сознании? Я должна попытаться изобразить весь этот кошмар?

Джейсон кивнул.

— Я думаю, эффект будет больше, чем от посещений психиатра. Эта комната теперь в вашем личном распоряжении, так что картины никто, кроме вас, не увидит. Поскольку вы по-прежнему, как подобает деревенской девушке, встаете задолго до рассвета, предлагаю использовать это время для рисования. — Он довольно потер руки. — А теперь, может быть, пойдем выпьем чаю? Я заметил, что вы получили сегодня утром письмо от Джеймса. Осенью, когда вы вернулись из Джорджии, его имя не сходило у вас с языка: «Джеймс то, Джеймс это». А сейчас вы о нем даже не заикаетесь.

Тимбер покраснела:

— Я забыла вам передать. В своем письме он, как всегда, шлет вам наилучшие пожелания.

К этому времени они уже вернулись в комнату Джейсона, где пыхтел маленький электрический чайник. Джейсон улыбнулся, вспомнив о последней информации, которую прислал Джеймс. Она принесла ему кругленькую сумму при минимальных затратах.

— Что ж, я очень рад. Он хорошо к вам относится, моя девочка. Более чем хорошо. Собственно, я думаю, что он в вас влюблен.

— Глупости! Джеймс относится ко мне как… примерно как к дочери, — сказала Тимбер. Но она старалась не встречаться взглядом с Джейсоном, потому что при упоминании человека, благодаря которому Тимбер провела два лучших лета в своей жизни, ее щеки порозовели. — Конечно, Джеймс не имеет ничего общего с Вулфом. — Тимбер глубоко вздохнула. — Он самый добрый, самый щедрый человек, которого я знаю. — Она посмотрела на кольцо с сапфиром на своей руке. — Ко мне никто никогда не относился так, как он, — тихо сказала Тимбер.

Джейсон про себя улыбнулся. Джеймс Фортсон оказался гораздо более умным, более осторожным поклонником, чем можно было себе представить. Арабский жеребец — это гениальный ход. Сделав такой подарок, Фортсон на все время каникул привязывает Тимбер к Холму и одновременно добивается ее вечной благодарности.

— А почему, собственно, ему плохо к вам относиться? Но я не стал бы рассматривать это чувство как отеческую любовь. Он уважает вас и восхищается вами именно как женщиной.

— Я тоже им восхищаюсь, — сказала Тимбер. Она подумала о тех многочисленных случаях, когда после головокружительной скачки по лугам сильные руки Джеймса снимали ее с коня. Прикосновение его рук вызывало в Тимбер отнюдь не дочерние чувства. И Джеймс знал об этом. Знал, но никогда не пытался заняться с ней любовью.

Тимбер часто думала о том, каково это заниматься любовью с таким человеком, как Джеймс. Видения были живыми и яркими, они вызывали у девушки чувство беспокойного ожидания, что накладывало отпечаток на ее отношения с другими, более молодыми мужчинами.

— Наверное, вы знаете, что он очень разочарован в своем сыне?

— Что? — Тимбер постаралась сосредоточиться на словах Джейсона, отодвинув в сторону свои мысли насчет Джеймса. — Вы имеете в виду, что Расс бросил юридическую карьеру и поступил в военно-морское авиационное училище? Пожалуй, это меня тоже удивило. Но мы с Рассом давно не поддерживаем контактов. Я думаю, вы знаете, что он два года не был дома. Мне… мне кажется, что у него неверные представления о моих отношениях с его отцом.

— Но это его проблема, а не ваша, — непринужденно сказал Джейсон.

В отличие от Тимбер Сэвилл никогда не упускал Расса из виду. Пока Фортсон-младший был в Гарварде, Джейсон старался завоевать его доверие — с помощью писем и телефонных звонков. Когда Расс наконец признался в своих подозрениях насчет углубляющихся отношений между Тимбер и Джеймсом, Джейсон посочувствовал ему, но ничего не сделал, чтобы рассеять эти подозрения. Тимбер, конечно, не подозревала о контактах между Рассом и Джейсоном. А Джейсон без труда оправдывал свое лукавое поведение тем, что сын во всем уступает отцу и явно не тот мужчина, который нужен Тимбер Дьюлани.

— Что касается его решения пойти послужить, — продолжал Сэвилл, — я думаю, это чертовски правильная идея. С такими молодыми людьми, как Расс Фортсон, военно-морской флот делает чудеса.

— Тем не менее я хотела бы, чтобы у них с Джеймсом все было хорошо и чтобы он так не злился на меня. — Тимбер вздохнула. — Может быть, если бы я поговорила с Рассом, объяснила ему, какие в действительности у нас отношения с его отцом…

— А вы уверены, что сами это знаете? — тихо спросил Джейсон.

Тимбер вновь покраснела.

— Я… я боюсь, что не знаю, — прошептала она и закрыла лицо руками. — Ох, Пан, иногда я хочу слишком многого. Должно быть, ужасно быть такой алчной.

Джейсон положил руку ей на плечо.

— Ничего страшного, если вы хотите получить то, чего никогда не имели, Тимбер. Поверьте, это только помогает добиться своего. — Он приподнял ее лицо за подбородок и заглянул в глаза. — Ну, теперь расскажите, что у вас в голове. Школа? Отметки? Деньги? Мальчики?

— Все понемногу, хотя не обязательно именно в этом порядке. — Тимбер засмеялась. — Пан, вы думаете, я всегда буду девственницей? Нет, черт возьми, не смейтесь! Я серьезно.

— Я и не смеюсь. Я просто размышляю: неужели вы и вправду хотите отдать такую столь высоко ценимую в прошлом вещь, как ваша девственность, какому-нибудь мальчишке из колледжа, которому это совсем не нужно?