Варяг - Глеб Дойников

— Однако, Александр Федорович, не ожидал, браво! Только давайте мы ваш безусловно гениальный вариант прибережем напоследок, если «Симы» вообще рискнут оторваться от «Чиена». Все же сближаться на нашем безбронном крейсере немного страшновато. Может, и так обойдется. А то на двадцати кабельтовых могут и правда попасть из своей монструозной пушечки, что обидно — совершено случайно при этом. Но не менее от этого больно…

— Всеволод Федорович, чтоб японцы, и не рискнули? Это где же такое видано? Не тот народ-с. Кстати — разрешите открывать огонь, а то на глаз мы за разговорами уже подошли на шестьдесят кабельтовых.

Его слова были подтверждены облаком порохового дыма на носу «Ицукусимы». Через примерно двадцать секунд столб воды немногим ниже мачт крейсера взметнулся примерно в километре от «Богатыря». Столь же впечатляюще и бесполезно разрядили свои орудия и «Мацусима» с «Хасидате». В ответ «Богатырь» неторопливо занял свое место в «ордере» и, уравняв скорость, без лишней спешки начал пристрелку. За артиллерийского офицера сегодня встал сам барон Гревениц — его система, ему и проверять в боевых условиях. К моменту, когда перезарядившиеся наконец орудия японцев дали второй залп, «Богатырь» уже нащупал дистанцию и перешел к неторопливой стрельбе на поражение. Когда японцы дали третий залп, примерно к двадцатой минуте боя «Богатырь» добился первого попадания — «Хасидате» обзавелся акуратной дырочкой в носу, в метре над ватерлинией. Снаряд прошел навылет — сейчас во Владивостоке в артиллерийских мастерских шло массовое переоснащение новых снарядов старыми взрывателями Барановского. Но пока успели только на коленке сделать пару сотен восьмидюймовых снарядов для «России», так что «Богатырь» пока стрелял бронебойными снарядами по безбронным крейсерам. В свое время большим шоком для Руднева при разгребании вопроса со снаряжением снарядов стал тот факт, что снаряды и пороховые заряды для оснащения крейсеров из разных партий оказались разных весов. Только теперь он понял, почему залпы «Рюрика» давали рассеивание в полтора-два кабельтова по дальности. Даже при абсолютно одинаковых и правильных установках прицелов два орудия при различных весовых характеристиках снарядов и разных зарядах пороха могли дать одно перелет, а другое недолет в полтора кабельтова одновременно. О прицельной стрельбе речи быть не могло, и было совершено не понятно, КАК собирались воевать с такими снарядами. Они полностью сводили на нет огневую мощь вполне еще неплохого корабля… Пришлось устроить в артиллерийских мастерских «весовую», в которой отбирали и маркировали более-менее идентичные по весу картузы пороха и снаряды. Сейчас там дюжина флегматичных, как один не курящих матросов перевешивала снаряды, досыпала пироксилин в более легкие, и вытряхивала излишки взрывчатки из более тяжелых. Все работы велись исключительно при дневном свете, в сарае на пустыре за городом.

Катаока умел считать никак не хуже Руднева. На мачте флагманской «Ицукусимы» взвился флажный сигнал, и три старых крейсера, усиленно дымя из единственной трубы каждый, стали медленно удаляться от броненосца. «Чиен-Иен» медленно торопился вслед за ними, на случай, если понадобится прикрыть поврежденного товарища от «Богатыря». Следующий час японские крейсера неторопливо отрывались от своего тормознутого сотоварища и столь же медленно, но неприемлимо быстро для русских догоняли пленный транспорт. Попавшие с «Богатыря» четыре снаряда никак не отразились на скорости тройки японский инвалидных рысаков. С расстояния пятьдесят кабельтовых было никак не разглядеть, что одним из попавших снарядов была выведена из строя 120-мм пушка на «Мацусиме». Впрочем, все одно та пока не могла стрелять из-за запредельного для нее расстояния. Неохотно Рудневу пришлось признать, что пора переходить к плану Стеммана или снимать с транспорта призовую команду и торпедировать его. «Богатырь» резко ускорился до двадцати двух узлов, и стал постепенно опережать японцев. При этом он продолжал держатся на расстянии около полусотни кабельтовых, так что на виде сверху казалось бы, будто русский крейсер идет по кругу вокруг японцев. Все это время каждые пару минут около «Богатыря» вставал столб воды от падения японского 320-миллиметрового снаряда. Но так как ни один из них пока упал ближе двухсот метров от крейсера, на них постепенно просто перестали обращать внимание, как на примелькавшуюся деталь пейзажа.

На мостике «Лены» ее молодой командир в бинокль следил за разворачивающимся перед ним зрелищем под названием морской бой. Рядом с ним, судорожно пытаясь поймать в объектив далекие дымы на горизонте, крутил ручку киноаппарата недавно прибывший из Петербурга кинооператор. Второй его коллега отбыл на «Неве». Они оба приехали из европейской части России на том же литерном поезде, что привез заказанные Рудневым рации, орудия и прочую разность, необходимую для ремонта и переоборудования крейсеров. Операторы были среди немногочисленных пасажиров единственного купейного вагона этого поезда. Весь остальной состав состоял из платформ и грузовых вагонов.

Сложнее всего было доставить во Владивосток три восьмидюймовых орудия нового образца для довооружения «Громобоя». Когда эти пушки еще только заказывали на заводе, то в угаре составления техзадания, утрясания стоимости и, самого интересного, деления откатов, чинуши морского ведомства как-то забыли одну маленькую деталь. Они упустили из виду, что эти орудия предназанчались для боевых кораблей. И ни в одну голову, занятую высчитыванием процента от суммы заказа, который можно запросить за одобрительную закорючку, не пришло, что БОЕВЫЕ корабли бывают в бою. Они запамятовали, что бой — это игра в обе стороны, и корабли не только будут сами посылать во врага снаряды из этих пушек, но и получать попадания в ответ. Что, возможно, приведет к выходу из строя этих самых орудий, которые потом надо будет ремонтировать, а при серьезном повреждении — менять. Вот тут-то и начиналось самое интересное — менять их было не на что. Всего было заказано тринадцать пушек системы Канэ с длиной ствола в сорок пять калибров. Восемь уже были во Владивостоке и стояли по паре на борт в казематах «России» и «Громобоя». Еще две сейчас были в Порт-Артуре, в носовой и кормовой башнях крейсера «Баян», и тоже воевали. Одна пушка была после долгих поисков обнаружена на опытном морском артиллерийском полигоне, где она использовалась для составления таблиц для стрельбы этого типа орудий. Ее спешно привели в порядок и, признав условно годной, подготовили к отправке во Владивосток. Последняя пара была на борту канонерки «Храбрый» в Средиземном море, и доставка этих орудий во Владивосток стала целой эпопеей. Проще всего было бы пригнать «Храбрый» в Одессу или Севастополь, снять с него орудия и отправить поездом на Дальний Восток. Но по договору о проливах военные корабли России могли проходить их только по фирману (особому указу султана) с особой императорской фамилии на борту. Таких в Средиземном море под рукой не оказалось. Пришлось гнать из Одессы в Пирей «Петербург» — самый быстрый пароход Доброфлота. В Греции к моменту его прибытия силами команды с помощью лома, кувалды и такой-то матери орудия были демонтированы и подготовленны к перевозке. Демонтаж проходил под восторженными взорами местных жителей и обалдевшими наблюдающих офицеров Royal Navy. Последние понимали, что происходит что-то теоретически абсолютно невозможное в британском флоте. За два дня два двадцатитонных орудия были практически вручную сняты со штыров, отделены от щитов, размонтированы на части и упакованы для погрузки на борт «Петербурга». Погрузка заняла всего пять часов, после чего русский пароход на всех парах понесся обратно в Одессу. Экономия на заказе дополнительных пушек обернулась потерей драгоценого во время войны времени и невозможностью нормально перевооружить остальные крейсера Владивостокского отряда. Попытка совместить в одном залпе орудия одного калибра, но разных систем, гарантированно привела бы к головной боле управляющего стрельбой артиллерийского офицера, но никак не к дополнительным попаданиям. «Варяг» и «Рюрик» вместо современных скорострельных и дальнобойных орудий с длиной ствола в сорок пять калибров вынуждены были довольствоваться пушками прошлого поколения. «Россия» не получала дополнительных восьмидюймовок вообще. Единственным улучшением для них, и для остальных орудий системы Канэ, стали новые затворы, спешно заказанные Обуховскому заводу. С ними по крайней мере улучшалась скорострельность орудий, но дальность увеличить не было никакой возможности. Но на их изготовление требовался еще минимум месяц.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});