Страж неприступных гор - Феликс Крес

— Нет, госпожа. Я не скажу ни слова, если ты не объяснишь мне причину, по которой хочешь это знать. Не кивну головой, не шевельну губами, даже не моргну глазом.

— Вот моя причина, — сказала она, и он увидел в мигающем пламени свечи две стекающие по ее щекам слезы. — Прошлым вечером княжна победила свиту посланника. Утром этот посланник умрет… Я несколько раз видела и хорошо помню «Гнилой труп», так что, возможно, сумею туда попасть. Если ты не ответишь на мой вопрос, князь, я все равно там появлюсь, потому что… потому что больше мне ничего не остается. Помоги мне, а я помогу тебе.

— Чем ты мне поможешь, ваше благородие?

— Я закончу эту дурацкую войну, даже если… если мне придется применить силу против своих товарищей. Я все объясню, отвечу на любой вопрос, твой или твоей дочери. Я о ней позабочусь. Были опасения, что княжна уничтожит равновесие Шерни, а Шернь как раз ведет сейчас войну… Из-за этого может распасться наш мир. И пусть распадается, князь. Меня он совершенно не волнует.

— А что тебя волнует, госпожа?

— Жизнь одного человека.

— Того посланника, — уточнил он. — Это твой друг, госпожа? Кто-то близкий?

На этот раз она разрыдалась по-настоящему, опустив сжатые кулаки на стол таким движением, будто била его за некую провинность.

— Нет! — крикнула она. — Это мой муж, мой мир, моя жизнь… это я сама, понимаешь?! Я видела кусочек бухты, но там стоял только один небольшой корабль, а на берегу были какие-то лодки! Где «Гнилой труп»?! В миле оттуда? В десяти милях, в ста?!

Раладан смотрел на потрясенную женщину, пытаясь собрать воедино все кусочки головоломки. Времени было мало — его необычная гостья пребывала на грани истерики, а это означало непредсказуемость.

— Чего ты от меня хочешь?

— Одного ответа!

— Ты хочешь попасть на борт «Трупа»?

— Если буду знать, где он! Скажи мне! Иначе… я все равно попытаюсь.

— Спасая мужа, ты убьешь мою дочь, — сказал он. — Единственное мое настоящее дитя. Остальных… я лишь зачал.

— Да, убью, — с внезапной решительностью ответила она, выпрямляясь и вытирая слезы со щек. — Может, справлюсь и без помощи, а если так, то я прямо сейчас окажусь на «Гнилом трупе», и если случайно рядом будет твоя дочь… Заключи со мной договор, Раладан. Помоги мне, и ни с кем не случится ничего дурного. Ридарета говорила тебе обо мне? Что она говорила? Что я ее враг?

Раладан умел незамедлительно принимать решения, но то, которое ему предстояло принять, было, пожалуй, самым трудным в его жизни. Он почти ничего не знал. Приходилось бросать кости, ставя на кон все, что было для него важно.

Можно было и не бросать. Но игра все равно шла бы дальше без него. А забрать назад ставку он уже не мог.

— До рассвета еще много времени, — сказал он. — Насколько быстро ты можешь туда попасть? На борт «Гнилого трупа»?

— В мгновение ока или вообще никак. Но я должна знать, где он. Не предполагать, а знать.

— Зачем?

— Потому что я должна сопоставить его с каким-то местом под Полосами. Иначе… я могу потеряться, застрять где-то… надолго или навсегда. Я не могу тебе этого объяснить. Догадка, предположение… не может заставить Полосы дать мне ответ… показать путь. Знание — да. Но если придется — рискну.

— Не придется. Сядь, — велел он. — У Ридареты четыре парусника и примерно четыреста человек. «Гнилой труп»… не знаю. Она отправилась на нем, но это большой корабль, и вряд ли он войдет в бухту, о которой ты говоришь, поскольку у него слишком глубокая осадка.

— Но он там же, где и твоя дочь? — облегченно вздохнув, переспросила она.

— Ну… примерно. Наверняка не дальше, чем в нескольких милях.

— Этого хватит.

— Хватит для того, чтобы посланница попала на корабль, но не для того, чтобы освободить пленника, — сухо сказал он. — Твой муж на корабле?

— Нет…

— Я уже сказал, что «Труп», скорее всего, в бухту не войдет.

— Ты знаешь эту бухту?

— Я знаю все бухты Шерера, так что об этом меня не спрашивай, жаль времени, — отрезал он. — Риди говорила мне, куда они идут — на северный край Дартанского моря. Таких узких бухт, не лежащих в устье какой-либо реки, там всего несколько, все очень мелкие. Я ни в одну из них бы не зашел, разве что ненадолго, при самом высоком уровне прилива. Дартанское море — открытое море, и океанские течения там ощущаются сильно. Из этого следует, что ты можешь оказаться на налубе корабля, стоящего на якоре даже в полумиле от берега. Помолчи немного, ваше благородие. — Он поднял руку. — А когда освободишь своего мужа, как ты хочешь оттуда выбраться? Сумеешь забрать кого-то с собой?

— Не знаю.

— Так узнай.

— Но как?

Она уже успокоилась, во всяком случае выглядела намного спокойнее, чем до этого. Деловой тон собеседника действовал умиротворяюще, и Кеса вдруг поняла, что хочет, чтобы ею командовали, что ей изо всех сил хочется довериться этому сильному, решительному мужчине — пирату, грабителю, убийце… и вместе с тем хорошему человеку.

Если «хорошим» можно называть того, кто способен сочувствовать.

— Иди, — сказал он.

И она пошла.

Только в другую комнату.

— Как я понимаю, ты появилась в том зале, знакомом тебе по предыдущему визиту? Ну что ж… расстояние, похоже, не имеет значения, ваше благородие. Либо ты умеешь творить чудеса, либо нет.

Она почти перепугалась — настолько все оказалось просто. Множество событий, страх, неуверенность… Пострадал не только ее рассудок, но и способность мыслить.

— Возьми меня туда, посланница, — сказал он. — Дотронуться до тебя?

— Наверное… не знаю. Да.

Он подошел и взял ее за руки:

— Возьми меня с собой.

И она взяла.

Удивленная и ошеломленная, она стояла возле длинного стола, а хозяин уже куда-то шел.

— Я велю принести тебе удобный дорожный костюм, — сказал он через плечо. — Может, он покажется тебе слегка свободным и коротковатым, Риди ниже тебя ростом, но зато… Какое-нибудь оружие?

— Ну… нет. Нет!

— А я возьму.

Он остановился на пороге.

— Мы вернемся втроем, но если окажется, что это невозможно, то вернетесь только вы, вдвоем. Я могу остаться — я не ранен, и мне там ничто не угрожает. Жди меня здесь, ваше благородие.

17

Ощущение было странным, чем-то похожим на пересечение границы между явью и сном, и столь же неуловимым. А расстояние и в самом деле не имело значения: перемещение из комнаты в комнату длилось столько же, сколько путешествие через пол-Шерера.

В свете прицепленного к мачте фонаря виднелись раскрытый рот и вытаращенные глаза матроса из палубной вахты.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});