Шкафы и шпионы (СИ) - Ямнова Дарья

Повернувшись к основному источнику неприятностей в моей жизни, оказалась с ним практически лицом к лицу. Невольно отпрянула, вжимаясь в стул. И уж не знаю, чего такого разглядел Табурет, но тут же отодвинулся и сам, прекратив склоняться надо мной. Еще и другую тарелку открыл с горестным:

— Это же просто шутка, Оника.

Воодушевившись видом какой-то красной запеченной рыбы, решила, что на этот раз, моя очередь делать вид, что ничего не было. Правда, попытка набрать себе еды самостоятельно была жестоко подавлена дархом, который взял на себя обязанности официанта. Было неловко.

Мурес справлялся с задачей не хуже заправского гарсона. Желания попробовать то или иное блюдо, практические предугадывал. Исправно подливал мне воды и изредка вина, которое я предусмотрительно стала пить, лишь после того как утолила голод. Мужчина вообще вел себя слишком мирно. Чересчур. Все говорил о местных традициях, легендах и еде. Увлекательно рассказывал о каждом морском гаде, что встречался на нашем столе, начиная с глубины обитания и способе ловли и заканчивая тем, какое вино к нему подходит больше. Мастерство разведчика я оценила высоко. Это ведь талант — так много рассказать интересного, но по-настоящему не сказать ничего.

— А давайте искупаемся, — забитая необязывающими беседами и утопленная в вине тревога замолчала, возвращая мне ищущую приключений предприимчивость.

Мурес даже поперхнулся и вполне искренне закашлялся. А я, ведомая почти магическим очарованием звездного неба, отражающегося в волнах, поднялась из-за стола и двинулась к кромке воды. Когда теперь мне представится такая возможность? Целое море — и все мое. Ну, и еще одного блохастого дарха, да и Оп с ним. Если уж судьба и свела меня с разведкой, то точно для того, чтобы научиться ценить каждый проживаемый момент. Без оглядки.

Я быстро стащила с себя кофту, следом на песок полетели брюки. Едва побежавшие по телу мурашки, были тут же смыты теплой ласковой волной прибоя. Столько радости от купания и бултыхания в воде не было даже утром. Словно ребенок, кидалась навстречу волне, с восторгом чувствуя, как неведомая огромная сила разбивается о тело и тут же смыкается, делая меня своей частью.

Не знаю, сколько я так развлекалась, не замечая, что Мурес тоже залез в воду. Когда он удостоился моего внимания, то уже стоял по пояс в воде и задумчиво на меня смотрел, скрестив руки на груди. Было ли это знаком недовольства или ему просто было холодно — до сих пор остается загадкой. Когда мы встретились взглядами, мужчина нырнул, ловко скрывшись с головой в ближайшей волне. Маневр для ночного времени весьма небезопасный. Нервно оглядывать воду вокруг я стала уже спустя десять секунд, призывая почему-то всяческие Опские кары на голову Калири. Понимая, что командир в жизни мне не поверит, что его дорогой начальник утопился самостоятельно.

Легшая на плечи тяжесть мужских рук заставила вздрогнуть и резко обернуться. Табурет оказался ко мне так близко, что соприкосновение кожи моей (прохладной от морского воздуха) и его (обжигающе горячей) нельзя было не заметить. Проигнорировать.

На меня в одно мгновение обрушилось осознание всего, что происходило: булочки, цветы, доверие к словам про эльфа, изображение невесты, постоянные прикосновения и полуобъятия, ужин, ночь, море и звезды. И то, что мы сейчас с ним наедине, в чужом государстве, соприкасаемся голой кожей наших тел.

Из воды я вылетела, как ужаленная, в миг оказавшись на песке и натягивая на себя кофту.

— Сатор, ты чего? — дарх, будто гончая по пятам, оперативно выбирался из ближайшей прибрежной волны.

— Вы сказали, что спишете ущерб в командировочные, — мне нужно было убедиться в своих догадках, приблизиться к истинным мотивам капитана, — а какое наказание понесу я?

Мужчина тут же скрестил руки на груди и нахмурился. И с какими-то новыми, зловещими нотками в голосе сообщил:

— Никакого, Оника.

В этот момент мы смотрели друг другу в глаза: Мурес задумчиво, явно чего-то ожидая, у меня же в голове все проносилось со скоростью пульсара. “Не может Табурет такое просто взять и простить. Он за гораздо меньшие грехи готов был убивать. Как же это все получилось?”

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Больше не теряя времени на раздумья, я натянула вторую штанину и с невнятным бормотанием, что мне срочно нужно в номер, припустила с пляжа, не оглядываясь. Благо хоть дорогу более или менее помнила. Где-то на середине тропы захолодило ноги, напомнив о забытых ботинках. Но даже оборачиваться, как и хоть на секундочку притормозить, было страшно. Мозг вообще не очень хорошо соображал в этот момент, больше наводил панику и заставлял чувствовать себя диким зверем, по-чьему следу идет большой и жестокий хищник. Лишь резко толкнув закрытую дверь в номер начала понемногу приходить в себя. Ведь кристалл есть только у капитана! Вторая волна ужаса накатила одновременно с третьей. Сначала до меня дошло, что остаться наедине в номере с дархом еще хуже, чем на пляже. А сразу после этого великого откровения мужская рука со светящимся камешком ткнула в дверь, отпирая ее. Передо мной медленно открылся обзор на наш номер. Мурес молчал, повернуться и встретиться с ним лицом к лицу не хватило духа. Я опрометью метнулась в ванную комнату, лишь мельком заметив, как мои ботинки полетели на пол рядом со входом.

Отгородившись спасительной дверью, прислонилась к ней и какое-то время пыталась отдышаться. С трудом успокаивала ускорившееся сердцебиение. Нужно просто делать вид, что ничего не произошло. Может Оп будет милостивым и развеет сгущающийся вокруг меня запах больших неприятностей.

Холодный душ пришелся как никогда кстати. Студил раскаленную от солнца кожу на шее. Ожоги — это конечно неприятно, но не смертельно. Правда, бессонная ночь мне обеспечена. Впрочем, это к лучшему, едва ли я теперь спокойно могу поспать в одной комнате с капитаном.

Собственное предположение в какой-то момент показалось полным абсурдом. Может, это лишь больная фантазия собственного сознания, сходящего с ума от усталости и постоянного стресса? А Мурес ходит там в комнате и вообще ничего подобного не затевает. Пока бессмысленно металась по ванной в очередном приступе смятения, кожу начало сильно припекать. Волосы тут же были убраны в высокий пучок, а тело завернуто в полотенце. А я ушла на очередной виток паники, осознавая, что одеться мне просто не во что. Грязное уже было благополучно телепортировано в прачечную. Вот уж и предположить не могла, что корзинка сработает так быстро!

Вариантов у меня вообще не осталось. Придется выйти прям так и уповать, что капитан не посчитает это сигналом к действию. С замирающим от страха сердцем толкнула дверь и почти сразу же столкнулась лицом к лицу с Табуретом. Ну, то есть он облокотился на спинку дивана и сердито смотрел прямо на меня. Ощущение было, что сейчас устроят тот самый допрос с пристрастием.

Я сделала мааааленький шажок вперед и начала искать глазами свой чемодан. На мужчину больше внимания не обращала, опасаясь даже случайного разговора. Обнаружив кожаную поклажу на колесиках рядом с диваном, неуверенно засеменила к нему. Слава Опу, дарх молчал.

Эти несколько метров до одежды, казались мне целой вечностью. И когда я уже была готова с облегчением выдохнуть и улизнуть обратно в ванную, случился мой второй позорный побег, правда, теперь на балкон.

Для начала просто горячая рука, легшая на обожженную кожу — так себе ощущение. Но в моей плачевной ситуации она сильно добавила градуса происходящему. Когда к тебе пристает человек, имеющий огромную власть и влияние, — это уже причина спрятаться в самой глухой и темной дыре в мире. А если ты при этом с ним наедине, в чужой стране, да и в одном полотенце…

Вот сижу и в панике обнимаю перила на балконе, лихорадочно соображаю, как быть. Куда сбежать от разведчика, и какие шансы выбраться из Борукана? Руку неприятно опалило, напоминая о данных клятвах.

В этот момент мужчина оказался на узком пространстве, огороженном перилами, вместе со мной. Я тут же вскочила, изо всех сил прижимая к груди полотенце.