«Если», 2008 № 08 - Журнал «Если»

Уже начинало светать, когда меня окликнул парнишка-шахматист с нижней полки.

— Тебе послание от Жанин, — сказал он. — Она спрашивает, что ты задумал, Джейкоб.

Я бросил взгляд вдоль стеллажей. Последняя перестановка почти не приблизила нас с Жанин друг к другу, но теперь я, по крайней мере, мог ее видеть. Она стояла на третьей снизу полке почти в самом конце комнаты-ниши, я же находился двумя полками выше в среднем отделе.

— Я хочу привлечь внимание Диедо, чтобы он переставил меня к ней, — ответил я и добавил: — Передай, пожалуйста.

И я снова пополз вперед. Примерно два часа спустя мне передали новое послание Жанин.

— Джейкоб, не делай этого! — просила она. — Ты можешь погибнуть!

В ответ я лишь сардонически рассмеялся.

— Я и так не живу! — воскликнул я. — Или ты считаешь, что наше нынешнее существование можно назвать жизнью? Впрочем, не беспокойся — я не умру.

Говоря так, я попытался вложить в свои слова уверенность, которой на самом деле не чувствовал. Жанин умоляла меня отказаться от моего плана, но я стоял на своем. Другие книги тоже посылали мне сообщения, в которых подбадривали или пытались отговорить от рискованного поступка. Капитан Конь сообщил, что некоторые тома предпринимали нечто подобное в прошлом, но дело закончилось разорванным корешком или замятыми уголками, однако меня и это не остановило. Поблагодарив друзей за заботу, я продолжал осуществлять задуманное. И незадолго до того часа, когда Йон Диедо обычно появлялся в библиотеке, мои усилия наконец-то увенчались успехом: я сделал последнее движение вперед, нависавшая над краем полки часть моего тела перевесила, и я полетел вниз, трепеща страницами, точно крыльями.

Мое падение заняло, наверное, меньше секунды, но мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем я грохнулся об пол. Боль оказалась гораздо слабее ожидаемой — только вдоль корешка словно пробежал разряд тока, как бывает при неудачном прыжке в воду. Переплет я, во всяком случае, не порвал, и даже уголки остались совершенно целы.

Потом откуда-то сверху до меня долетел голос Жанин.

— Джейкоб, ты меня слышишь? — с тревогой спрашивала она.

На мгновение забыв, кем я теперь стал, я попытался вскинуть руку в победном жесте, но лишь слегка приподнял крышку переплета и зашелестел страницами. Но и этого оказалось достаточно. Многочисленные зрители на стеллажах отозвались приветственными криками, а я почувствовал себя гладиатором на арене, отправившим на тот свет с полдюжины львов или быков. Заверив друзей, что у меня все в порядке, я стал ждать своего главного врага.

К несчастью, наш тюремщик оказался не столь любопытен, как я надеялся. Увидев меня на полу, он только с досадой прищелкнул языком, а ведь я ждал совершенно иной реакции. Впрочем, настроение Диедо всегда было трудно предсказать, ибо порой оно менялось не по дням, а буквально по минутам. Бывало, он являлся в библиотеку подавленным, а уходил веселым, почти радостным.

— Что ты здесь делаешь, Джейкоб Мамлок? — с усмешкой проговорил он, ощупывая мой переплет на предмет повреждений. — Неужели ты надеялся удрать отсюда, из своего родного дома? И куда бы ты побежал, да еще в таком виде?.. — Он снова усмехнулся. — Все в порядке, даже переплет не поцарапался, — закончил он и поставил меня на прежнее место.

— Прочти меня! — крикнул я. — Прочти!

Но Диедо не услышал или предпочел не слышать.

Весь вечер, пока Диедо рассеянно перелистывал страницы китайского торговца, я буквально кипел от ярости. И еще до того как наш тюремщик ушел, снова начал свое движение к краю полки.

Утром, когда рассвело, я заметил, что то же самое делает и Жанин.

— Не смей! — передал я по цепочке. — Ты можешь повредить переплет.

Но она не послушалась.

Я свалился на пол первым и, как в прошлый раз, остался цел и невредим. Вскоре после этого упала и Жанин. Она стояла на полках ниже меня и, упав на ребро, отскочила в сторону, оказавшись меньше чем в одном футе от меня. Ее переплет раскрылся, и стали видны страницы — все эти изящные золотые литеры на белой веленевой бумаге, которые я так хорошо знал. Жанин издавала какие-то звуки, и поначалу я решил, что она плачет.

— Жанин! — позвал я. — О, Жанин!.. Ты ушиблась? Что ты?.. Ты смеешься?!

— Ах, Джейкоб, это было прекрасно. Я не испытывала такого удовольствия с тех пор, как была ребенком!

Я понял, что мне остается только восхищаться ее мужеством. К тому же после всех переживаний смех Жанин показался мне настолько заразительным, что я не удержался и расхохотался тоже.

Довольно долго мы лежали на полу, заливаясь, как дети, но к тому времени, когда в библиотеке появился Диедо, вся наша веселость куда-то испарилась. Слишком многого мы ожидали от прихода этого человека.

Увидев нас на полу, Диедо нахмурился.

— Опять? — проговорил он. — А это еще кто?..

На этот раз он сделал то, чего я от него ожидал: подняв меня с пола, он заглянул в меня, а потом прочел последние страницы Жанин. Мы с трепетом ожидали его решения, но лицо волшебника внезапно исказилось от гнева.

— Я стараюсь быть внимательным и тактичным, — с угрозой начал он. — И я хочу, чтобы вы были довольны и счастливы, но разрази меня гром, если мои книги начнут указывать мне, куда именно я должен их ставить! В любом случае, я не допущу, чтобы продуманный порядок, который я поддерживаю в своей библиотеке, был нарушен двумя непослушными книгами. Особенно это касается тебя, Джейкоб! Ты и так уже причинил мне слишком много беспокойства.

С этими словами Диедо поставил нас на прежние места. Подавив таким образом наш жалкий бунт, он бросился в кресло и погрузился в чтение.

Неудача едва не подкосила меня. Я даже отправил Жанин послание, в котором выражал свое сожаление и просил прощения, но, к моему немалому удивлению, она ответила, что нисколько меня не винит, а, напротив, восхищается моей решительностью.

Битва, однако, была еще не окончена, ибо что-то в нашей с Жанин истории затронуло чувства других книг.

— Не отчаивайтесь, мистер Мамлок, — сказал мне парнишка с нижней полки. — Мы постараемся что-нибудь придумать, чтобы вы снова оказались рядом с ней.

Другие тома тоже выражали сочувствие и одобрение. Со стеллажа на стеллаж передавались по цепочке многочисленные сообщения, отовсюду доносились проклятья и обещания отомстить.

— Диедо просто неотесанный чурбан, деревенщина, — во всеуслышание заявила танцовщица. — Что он понимает в чувствах?!

В ответ с полок донесся такой громкий ропот, какого мне еще никогда не приходилось слышать. Шум продолжался до тех пор, пока глубокий бас Капитана не призвал всех к порядку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});