Кржижановский - Владимир Петрович Карцев

Бонч-Бруевич сказал, что с утра он попытается мобилизовать крупные типографии и тогда книга, а в ней 122 страницы, будет выпущена в срок. Сказано это было, как можно предположить, без особой уверенности.

— Но не забудьте, пожалуйста, — сказал, прощаясь, Ленин для того, видимо, чтобы окончательно лишить Бонч-Бруевича покоя, — нужно будет напечатать карту электрификации не просто черно-белую, а в пять красок, со всякими там отметками, значками, географическими названиями, чтобы всем было сразу ясно, что у нас должно быть через несколько лет по плану электрификации.

(В пять красок?! Выпустить бы в одну!)

Бонч-Бруевич не смог дома заснуть, уже к семи утра был в 17-й типографии, бывшей Кушнерова, холодной, без дров, но, на его взгляд, самой надежной. Владимир Дмитриевич вызвал членов заводского комитета, главу его Бокова, стал держать речь о важности электрификации и срочности поручаемого типографии задания. Его речь членам ячейки заводского комитета понравилась, и уже к вечеру, несмотря на то, что в помещении был мороз, наборщики вручную (наборные машины не работали), стоя у касс в ватных пальто, отогревая литеры собственным дыханием, смогли набрать книгу целиком. К вечеру Бонч-Бруевич привез верстку «целиком и полностью» в Кремль. Туда же был немедленно вызван Глеб Максимилианович. Кржижановский стал править корректуру, а Бонч-Бруевич отправился наблюдать за печатанием карты. Здесь его ждала, однако, неудача — карта к сроку не поспевала.

Через десять лет после описываемых событий В. Д. Бонч-Бруевич вспоминал:

«…все-таки в кустарной мастерской, ручным способом, отпечатали эту карту. И когда утром, придя на съезд, я стал раскладывать 585 экземпляров — по одному экземпляру на каждый стул, Владимир Ильич, пришедший рано, заглядывал с трибуны и наблюдал, как там — берут ли эту карту и разложена ли она везде».

2 февраля открылась сессия ВЦИКа, где Ленин должен был впервые публично заявить об идее электрификации, о тех больших надеждах, которые с нем связывает.

— Мы должны, не ослабляя нашей военной готовности, — сказал Ленин на сессии, — во что бы то ни стало перевести Советскую Республику на новые рельсы хозяйственного строительства… И чтобы показать населению, и в особенности крестьянству, что мы имеем в этом отношении широкие планы, не из фантазии взятые, а подкрепленные техникой, подготовленные наукой, — для этого, я думаю, мы должны провести, — я надеюсь, что ЦИК одобрит это, — резолюцию, предлагающую ВСНХ и Комиссариату земледелия в соглашении между собой выработать проект по вопросу об электрификации России. Мне удалось благодаря помощи Государственного издательства и энергии рабочих типографии бывшей Кушнерова, теперь 17-й государственной типографии, добиться того, чтобы в очень краткий срок была издана-брошюра Кржижановского «Основные задачи электрификации России»… Автор брошюры совершенно прав, когда эпиграфом для нее избрал изречение: «Век пара — век буржуазии, век электричества — век социализма». Мы должны иметь новую техническую базу для нового экономического строительства. Этой новой технической базой является электричество. Мы должны будем на этой базе строить все…

Рыков, председатель ВСНХ, был недоволен. Он чувствовал, куда склоняется мысль Ленина. Это была атака на его, рыковские, идеи составления плана восстановления хозяйства.

На сессии ВЦИКа Рыкова уже не поддержали, речь Ленина и брошюра Кржижановского сыграли свою роль., В резолюции было сказано:

«…Наряду с ближайшими, насущнейшими неотложными первоочередными задачами по устройству транспорта, устранению кризисов в топливе, продовольствии, в борьбе с эпидемиями, организацией дисциплинированных армий труда — для Советской России впервые представляется возможность приступить к более планомерному хозяйственному строительству и последовательному проведению в жизнь государственного плана всего народного хозяйства». Ленин толковал вопросы первого плана социалистического строительства в неотрывной связи с электрификацией.

ВЫСОКАЯ ПРОЗА

Для начала Глеб Максимилианович решил собрать нескольких видных энергетиков. Это собрание на Раушской набережной, в здании 1-й Московской городской электрической станции, потом получило название «Совещание но вопросу электрификации России». Было 11 февраля 1920 года.

Решили избрать комиссию из шести человек по разработке программы дальнейших работ. Следующую встречу назначили на вторник, 17 февраля, в помещении электроотдела ВСНХ.

Рассказывая Зине о только что прошедшем собрании, по сути дела неподготовленном, Глеб Максимилианович понял, что, только столкнувшись с реальными трудностями организационного порядка, он начал осознавать сложность задачи.

Начать с самой цели работ. В резолюции ВЦИКа говорилось о том, что ВСНХ совместно с Народным комиссариатом земледелия должен разработать проект постройки сети электрических станций и в двухмесячный срок внести таковой на утверждение в Совнарком.

Задача поставлена как будто довольно узкая. Если рассматривать электрификацию только как постройку станций, то, может быть, и достаточный срок. Но ведь с Ильичем говорили они совсем о другом — электрификация не цель, а средство, символ и стержень восстановления и развития всего хозяйства. Для того чтобы знать, где и что построить, нужно иметь прогнозы, планы развития отраслей хозяйства. Как будет развиваться промышленность? Как будет развиваться сельское хозяйство?

Разработка плана постройки станций требовала знания будущего России и предвидения того, какой она станет при социализме, как социализм будет выглядеть не в лозунгах, а в конкретных хозяйственных проявлениях, в образе жизни, в отношениях между городом и деревней.

Перед Глебом Максимилиановичем вставала задача вслед за Ильичем представить себе социализм. Высший по сравнению с капитализмом общественный уклад требовал прежде всего повышения производительности труда, лучшей его организации. После завоевания власти пролетариатом, экспроприации экспроприаторов и подавления их сопротивления задача создания высшего общественного уклада выступала на первый план. Весь государственный экономический механизм должен был быть теперь, по мысли Ильича, прозвучавшей в речи на VII съезде партии, а потом и в его докладе на V Чрезвычайном Всероссийском съезде Советов, превращен в единую крупную машину, в хозяйственный организм, работающий так, чтобы миллионы людей руководствовались одним планом. VIII съезд партии подтвердил, что одной из кардинальных задач Советского государства выступает максимальное объединение всей хозяйственной деятельности страны по одному общегосударственному плану. Делегаты съезда внесли эту мысль и в Программу партии. Они представляли уже себе в своих мечтах светлое коммунистическое завтра. Задачи, которые социалистами прошлого ставились абстрактно, теперь переходили из плоскости теории в плоскость практического воплощения. Делегаты понимали, что воплощение это займет много времени — целую историческую эпоху. Города Солнца нужно было не только завоевывать, но и строить, и перестраивать заново.

Глеб Максимилианович думал о том, как, в сущности, бледно и абстрактно представляли себе мыслители прошлых веков конкретные пути к социализму и сам его образ. Ильич правильно как-то сказал, что не может припомнить ни одного известного ему социалистического сочинения или мнения выдающихся социалистов о будущем социалистическом обществе, где бы указывалось на ту практическую трудность, которая встанет перед