Мясник - Мария Барышева

— Что?!..

— Нет, нет, — пробормотал Слава, с трудом шевеля распухшими, разбитыми губами, и поднял голову, — все…

— Может, я поведу?

У него вырвался сухой смешок, и он тронул «десятку» с места, выводя ее на дорогу. Подпрыгивая, машина выбралась на асфальт, и тотчас Наташа, повернувшаяся взглянуть на Костю, вскрикнула:

— Машина!

— Вижу, — сказал он сквозь зубы, — вижу, вижу!

«Десятка» полетела по шоссе, набирая скорость, то и дело вихляясь, сосны снова понеслись навстречу, словно корчась в нелепом судорожном танце, и Наташа, вцепившись пальцами в обивку кресла, увидела, как фары ехавшей сзади машины остановились напротив того места, где остался их «спортидж». Возможно, кто-то просто притормозил полюбопытствовать, но она чувствовала, что это не так, и убедилась в этом, когда спустя несколько минут фары, уже превратившиеся в два далеких огонька, но еще видные на прямом отрезке дороги, двинулись за ними, но в следующий момент «десятка», взвизгнув шинами, нырнула за поворот, и фары исчезли.

— За нами, — прошептала Наташа и отвернулась. — Слава, это, наверное, те его люди, которые звонили.

— Да, да, — пробормотал он, вцепившись в руль, — я знаю. Наташка, я тебе одну вещь скажу, а ты слушай внимательно. Если что-нибудь случится — мало ли… в общем, если я, Костя, даже твоя мать… если эти твари доберутся до кого-нибудь из нас, а потом предложат тебе встретиться с ними, работать на них в обмен — не соглашайся, поняла?!

— Что? — растерянно переспросила Наташа. — Но ведь…

— Не отвечай им, не соглашайся, исчезни, забудь — ясно?! Словно никого и не было!

— Я не могу так…

— Сможешь. Это трудно, я понимаю, но ты сможешь! Ни ради кого не соглашайся! Ты не имеешь права! А будешь сомневаться — вспомни жрецов, вспомни всех своих клиентов, вспомни все, что ты уже увидела, Дорогу вспомни — тогда сможешь! Я хочу, чтобы ты мне пообещала!

— Слава!

— Я тебя прошу… ты должна понять, — Слава быстро взглянул на нее, и, увидев его бледное, застывшее лицо, она закрыла глаза и кивнула, чувствуя, что по щекам ползут холодные, бессильные слезы. Ее охватило предчувствие чего-то неотвратимого, страшного — гораздо страшнее того, что случилось до сих пор — она понимала, что Слава попросил ее об этом не просто так. Ее пальцы легли на ручку дверцы и сжались на ней — открыть и выпрыгнуть из машины на полном ходу и все, все… и она тут же отдернула руку, сжала провинившиеся пальцы в кулак и накрыла его ладонью. Слава прав — умереть легко, легче всего на свете, но это всего лишь бегство, а сбежать она не имеет права — теперь особенно. Право на смерть она потеряла давным-давно, когда сделала первый мазок на холсте Борьки K°-вальчука. В кармане у Славы пронзительно и зло запищал телефон, он вытащил его и бросил Наташе на колени.

— Выключи и спрячь — пригодится. Картина цела? Проверь.

— Не надо, — сказал сзади Костя. — Я ни на кого не кидаюсь, значит и картина в порядке. Эх, черт, тронто мой в джипе остался!

— Костя, ты прости, что мы так тобой рисковали, — Наташа спрятала умолкнувший телефон и повернулась. — Здорово ты с машиной!..

Костя махнул рукой и через силу криво усмехнулся.

— Да завсегда пожалуйста — обращайтесь! Я ведь сам разрешил, чего теперь-то! Кстати, я согласен со Славкой — это мудро, пойми, Наташ, это правильно.

— И ты туда же, — прошептала она и откинулась на спинку кресла, невидяще глядя на шоссе. Дорога. Снова дорога. Будь прокляты все дороги на свете — заасфальтированные, пыльные грунтовые, травянистые тропы, невидимые, по которым бродят сердца и чувства, по которым уходят души — будь проклято само это понятие!

Лес снова начал уходить в стороны, за ним потянулась темная громада гор, и вскоре, с правой стороны, на обочине возле отходящей от шоссе долгожданной грунтовой дороги свет единственной фары «десятки» выхватил из темноты косо стоящую старенькую «ауди».

— Генка! — облегченно сказал Слава и остановил машину так резко, что Наташа чуть не стукнулась о лобовое стекло. — Все, вылезай, быстро, быстро! Не успеем!

Наташа открыла дверцу и, схватив свой пакет, выпрыгнула из машины. Тотчас «ауди» сердито забормотала, вспыхнули фары и из нее выбрался широкоплечий, заспанный хирург, изумленно глядя на прибывших.

— Славка, какого хрена… — начал было он, но Слава, оббежав «десятку», распахнул заднюю дверь и крикнул.

— Генка, доставай парня и в машину! Наташка, в машину, бегом, пока их не видно… пока за поворотом! Быстрей, быстрей!

Римаренко перенес Костю в свою машину, и Наташа, уже садившаяся на переднее сиденье, услышала, как Слава быстро, задыхаясь, говорит ему:

— Сейчас гони на другую сторону — видишь проем между соснами — туда и за них! Фары выключаешь и сидишь! Как тут тачка проскочит, выжди чуток, а потом дуй по дороге через села и домой, понял?! — он закашлялся и сплюнул. — За Натаху башкой отвечаешь, понял?!! Все, давай!

Слава повернулся и бросился обратно к «десятке», и Наташа, все поняв, крикнула «Нет!» и выскочила из машины, но Гена, тоже начавший понимать, что к чему, успел схватить ее, когда она пробегала мимо, и Наташа с отчаянным криком забилась в его руках.

— Держи ее! — зло крикнул Слава, садясь в «десятку». — В машину, в машину давайте, мать вашу! В лес!

— Слава! — визжала она, яростно сопротивляясь и пытаясь вырваться все время, пока Римаренко заталкивал ее в «ауди». — Славка!!! Не надо!

Громко хлопнула дверца «десятки», и, уже трогая машину с места, Слава хрипло прокричал:

— Я вернусь! Вернусь!

И «десятка» умчалась, почти сразу же скрывшись за поворотом. Наташа обмякла на сиденье, содрогаясь в беззвучных сухих рыданиях, почти не почувствовав, как рядом плюхнулся Римаренко, приглушенно матерясь сквозь зубы, как «ауди» выбралась на шоссе, пересекла его и, подпрыгивая и дребезжа, влетела в проем между соснами, повернула, почти вплотную втерлась в узкое пространство между двумя изогнувшимися, словно от боли, старыми деревьями, фары погасли, и в салон плеснулись темнота и тишина. Секунд десять спустя мимо по шоссе на большой скорости пролетела машина, взвыв, словно жуткий ночной демонубийца.

— Успели, — выдохнул Гена, щелкнул зажигалкой и посмотрел на часы. Наташа вздрогнула, словно проснувшись, и схватила его за руку.

— Поехали! Поехали за ними!

— Сиди! — резко сказал он и вырвал руку. — Не для того он уехал! Это из-за тебя все, да?!

Наташа с глухим стоном отшатнулась, точно он ее ударил, и Римаренко, чертыхнувшись, похлопал ее по плечу и сказал уже мягче.

— Ну, прости, прости, все на нервах. Минуты три выждем и покатим, лады? Вот, скоро уже светать начнет, хоть потеплеет чуток, может… я, пока вас ждал, околел тут.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});