Пленительные наслаждения - Элоиза Джеймс

Габби не удивилась столь низкому мнению отца о ее уме, но ей никогда бы и в голову не пришло, что ее могут заподозрить в убийстве!

Резким движением она разорвала письмо в клочья. И в этот момент в спальню вошел Квил.

– Что это ты тут уничтожаешь? – подозрительно спросил он.

Габби покраснела и торопливо смахнула обрывки на пол.

– Да так, ерунда…

– Любовные записки? – прищурился Квил, воспользовавшись случаем подлизаться при помощи юмора.

– Нет! – качнула головой Габби. – О, Квил… – Она не успела продолжить, так как он повернулся и, к ее ужасу, увидел маленький коричневый пузырек, принесенный ею из аптеки. Габби забыла его спрятать. Лицо Квила посуровело.

– Где ты купила эту дрянь, Габби?

– На Эбчерч-лейн, – призналась она смущенно. – Я думала, может…

– А у меня сложилось впечатление, что ты решила больше не делить со мной ложе, – заявил Квил с убийственной вежливостью. – И когда же ты собиралась применить это… лекарство? – Он поднял руку с пузырьком.

– После того как ты… – начала Габби запинаясь. – Ты сказал, что пойдешь к любовнице…

– О, я понимаю. Ты ждала, что после этого у меня разыграется мигрень и можно будет заставить меня выпить эту дрянь?

Щеки Габби полыхали огнем. Она опустила голову, не смея взглянуть на мужа.

– Я увидела заметку в газете и подумала, вдруг это лекарство…

– И сколько же ты его закупила, Габби? – прервал ее Квил.

Она растерянно заморгала.

– Видишь ли, – продолжал Квил, – у меня большой опыт. Моя мать покупала лекарства у таких же шарлатанов, которые помещали в газетах фальшивые отзывы. После того как она меня чуть не отправила на тот свет, я поклялся больше не принимать никаких лекарств. И я не нарушу своего слова, Габби.

– Он сказал, что это самое действенное…

– Где остальные? – нетерпеливо перебил Квил и направился к шкафу.

Габби молча наблюдала, как он роется в ее вещах. Она начинала злиться, но пока молчала. Когда Квил стал обыскивать секретер, она не выдержала.

– Не трогай мои вещи! – рассвирепела она. – Ты не имеешь права!

– Я имею полное право, – невозмутимо ответил Квил и рывком выдвинул другой ящик. – Вот они где. Я так и думал.

Габби сжала губы, когда ее муж поставил на стол три пузырька. Он взял один из них.

– Так. Моя мать тоже была у этого шарлатана. – Пузырек полетел в камин. Раздался короткий хлопок. – Должно быть, на спирту, – прокомментировал Квил, заметив синюю вспышку.

Он взял второй пузырек.

– А это мне не знакомо.

И этот пузырек тоже полетел в камин.

– Ты не хочешь, чтобы тебя лечили? – в отчаянии вскричала Габби, видя, как ее покупки исчезают в пламени.

– Не ценой моей жизни, – ответил Квил, рассматривая третий пузырек. – Это уже интереснее. Ты считаешь, что эта дрянь избавит меня от всех болячек?

Последний пузырек разбился вдребезги о кирпичную стенку камина.

– Ты не имел права уничтожать мои лекарства! Я не для того их покупала! – возмутилась Габби.

– Ты собиралась сама лечиться? – невинным тоном спросил Квил. Глаза его горели гневом. – Я не буду пить никаких неизвестных отваров. Никогда.

– Это неразумно, – покачала головой Габби.

– Я требую, чтобы ты больше не покупала для меня никаких лекарств! – Квил направился к камину.

– Не отворачивайся! – разъярилась Габби.

Квил подобрал несколько осколков и бросил их в камин.

– Ты мне не ответила, – бросил он через плечо.

Габби побагровела.

– Ты забыл еще этот! – вскричала она и, отыскав на ощупь флакон мистера Мура, с размаху швырнула мужу. Коричневый пузырек пролетел мимо его плеча и угодил в камин.

Темная вязкая жидкость вытекала из разбитой склянки прямо в огонь. Раздался взрыв, но Квил успел отскочить в сторону. Габби стояла, сложив руки на груди, с рассыпавшимися по плечам волосами. В гневе она была прекрасна. Унести бы ее в постель, чтобы она навсегда перестала болтать глупости о том, что брачные отношения – это грех! Он отдал бы за это все на свете.

Квил подошел к ней.

– Похоже, я женился на девушке с выдающимся характером.

– Миледи, – раздался за дверью голос горничной, – Кодсуолл говорит, к вам посетители. Вы дома?

– Габби, обещай, что больше не будешь покупать мне снадобья, – попросил Квил.

– Обещаю. – Она тяжело вздохнула.

– Спасибо.

– Впрочем, не я одна с характером.

– Клянусь, я никогда таким не был, пока не встретил тебя, Габби.

В дверь снова поцарапались.

– Миледи? Сказать, что вас нет дома?

– Одну минуту, Маргарет. – Габби посмотрела на мужа. – Я просто хотела тебе помочь.

Квил чмокнул ее в нос.

* * *

Для дам, питавших особую слабость к сплетням, время до начала сезона всегда было настоящим бедствием. Эти несколько месяцев они находили светскую жизнь Лондона ужасно пресной. Но на сей раз любительницы посиделок решили, что в доме новой виконтессы Дьюленд, вероятно, можно будет немного развлечься.

– В конце концов, – взахлеб делилась своими мыслями леди Престлфилд с закадычной подругой леди Кэклшем, – эта девица скандализировала все общество. И не только голой грудью. Она отвергла своего жениха как раз в тот момент, когда старший брат унаследовал титул. Мотивы очевидны даже для самого неискушенного ума.

У леди Престлфилд не нашлось возражений против столь глубокомысленного и справедливого замечания.

– Ну а нам тем более нет нужды объяснять, – согласилась леди Кэклшем, прекрасно сознавая, почему сама она вышла замуж за человека, годящегося ей в отцы. – Мы можем, однако, задать себе вопрос: правда ли, что это бесстыдное предательство по времени совпало с кончиной старого виконта?

– Да, – поддержала подругу леди Престлфилд. – Остается только надеяться, что она не промахнулась – если верить слухам о последствиях травмы Эрскина Дьюленда.

Дамы сделали деликатную паузу.

– Возможно, нам следует нанести визит молодой виконтессе, – заметила леди Кэклшем. – Это, должно быть, самый интересный дом в Лондоне. И если она такая экспансивная, я бы даже выразилась резче – такая безудержная, как представляется, наш долг – заставить ее показать свое истинное лицо. Мы должны сделать это до начала сезона.

У леди Престлфилд не нашлось возражений против столь глубокомысленного и справедливого замечания.

* * *

Кодсуолл вовсе не возражал против наплыва целой толпы знати.

– Маркиза Бранденбург, ее светлость герцогиня Гизл, леди Престлфилд, леди Кэклшем и граф Савойи! – объявил он торжественно.

Габби сделала реверанс леди Престлфилд и леди Кэклшем.

– Рада вас видеть, – произнесла она с робкой улыбкой, памятуя уничтожающие замечания той и другой относительно ее упавшего лифа.