Лукашенко. Политическая биография - Александр Федута

Но если от тебя ничего не зависит, то, значит, ты ни за что и не несешь ответственности. Это было состояние коллективной безответственности всего государственного аппарата, когда даже те управленцы, которые отдавали себе отчет в происходящем, все-таки успокаивали себя: отвечать все равно придется не мне — ведь не я же принял это чертово решение о референдуме?! Я — не политик, а всего лишь государственный служащий250.

В 1996 году Александр Лукашенко в полной мере использовал массовый страх чиновников потерять рабочие места. Он хорошо знал, что делает. Он ставил себя на их место, понимая, что менталитет не успел измениться со времен Советского Союза, когда непослушание всегда наказывалось больше, чем даже прямое нарушение закона. Он знал, как «взвешивают» собственное будущее все эти люди, от бригадира колхоза до губернатора и министра. Ведь с Верховным Советом им все понятно: скорее всего, его Лукашенко грохнет, как грохнул Ельцин в России. А президент — он останется. Даже если вдруг проиграет референдум — ведь импичмента-то может и не быть. Тем более что у Лукашенко еще и народная поддержка. Как можно пойти против народа?..

Единственный защитник

И они шли «за Лукашенко» и «за народом», как бы не понимая, что идут против народовластия, против демократии как принципа осуществления народом своих полномочий — шли якобы по воле народа, но думая вовсе не о народе, а лишь о собственной, личной судьбе…

Не слишком далеко в нее заглядывая.

И чиновники, и депутаты, конечно же, видели, что все в истории с референдумом — неправильно, недемократично, не соответствует Конституции. Но они были слишком слабы внутренне. Это Лукашенко действовал решительно, без тормозов, а они боялись даже в мыслях отступить от правил, выйти из «конституционного поля», чтобы — Боже упаси! — не дать повода обвинить себя в превышении власти.

И самое главное — они боялись апеллировать к народу, боялись выйти на площадь. А поскольку никаких средств массовой информации у них уже не было, то они охотно переложили ответственность на избирателей, понадеявшись на пресловутую народную мудрость. Мол, мудрый наш народ все поймет.

Но народ жил «хорошо» (по его понятиям) и даже не понимал, да и не хотел понимать, из-за чего весь этот сыр-бор. Заработная плата и пенсии выплачивались в срок и в полном объеме, и даже понемножку росли. Если это и была диктатура, то она никак не мешала жить, как-то кормить семью, работать. В народе старательно укоренялось убеждение, что все происходящее наверху — всего лишь разборки ради власти: что-то там они не сумели поделить, и мешают «нашему Лукашенко» защищать свой народ.

Глава пятая. Под этот мир не стоит прогибаться

Вокруг — враги

Остатки депутатского корпуса 13-го созыва сумели добиться победы лишь в одном: они действительно оповестили все международные организации о незаконности принятого на референдуме решения об изменении белорусской Конституции и продлении полномочий Александра Лукашенко на два года. Благодаря полноценной системе наблюдения, созданной с опорой на партии и общественные организации горсткой энтузиастов во главе с активистами БНФ Владимиром Анцулевичем, Верой Чуйко и Виктором Ивашкевичем, удалось доказать всему миру, что были и массовые нарушения законодательства.

Верховный Совет не сумел оплатить участникам наблюдения даже бензин, чтобы привезти копии протоколов о многочисленных нарушениях в Минск. Тем не менее, протоколы были привезены, и уже в середине дня в здании Дома правительства журналистам и дипломатам было рассказано о нескольких тысячах совершенных при голосовании и подсчете голосов нарушений251.

Весь мир, кроме России, результаты референдума не признал. Россия же в детали не вдавалась, а только благодушно махнула рукой: обошлось без выстрелов, без танков на улицах, без импичмента — ну и славно.

«Строев в начале еще как-то общался с Шарецким, — вспоминает Валентина Святская. — И Шарецкий однажды попытался сказать ему по телефону:

— Ну и как вас провели?

Строев пытался объясниться:

— Да, мы не ожидали, что Лукашенко окажется таким непорядочным человеком.

А потом Строев просто перестал отвечать на звонки. То был занят, то еще что-то… И Шарецкий перестал ему звонить».

Видимо, председатель Совета Федерации Егор Строев даже не думал о том, что такое поведение можно назвать предательством. Обычная «политическая целесообразность»: всегда разумнее общаться с победителями.

Вот так российские руководители приняли на себя политическую ответственность за все, в чем они помогли своему «стратегическому партнеру», роль которого Лукашенко играл и продолжает играть, хотя теперь уже и не всегда успешно (Россия, наконец, протрезвела и начала подсчитывать, во сколько обходится ей такое стратегическое партнерство). Но к анализу причин подобного поведения хозяев Кремля и в целом к истории отношений нашего героя с Россией мы обязательно вернемся в конце книги.

А сейчас посмотрим, как складывались взаимоотношения Лукашенко с тем, что принято называть «международным сообществом».

Самое удивительное, что точно так же, как и с «внутренним противником».

Причина для этого была: Запад не признал итоги референдума, озвученные Лидией Ермошиной, и навсегда занял почетное место в списке главных врагов Лукашенко.

Теперь у Лукашенко не было иного выхода, кроме как попытаться «опустить» и этого врага, продемонстрировать его полную несостоятельность в попытках воздействия на главу белорусского государства.

Впрочем, демонстрировать свой нрав и провоцировать ссору Лукашенко начал задолго до референдума, как бы предвидя все наперед. Весь мир потрясло сообщение об уничтоженном в белорусском воздушном пространстве воздушном шаре с двумя американскими пенсионерами: несчастные сбились с курса во время международных соревнований. Ничего не стоило заставить пилотов сесть, не уничтожая шар — и никакого смысла в этом уничтожении не было. Кроме одного — нежелания Лукашенко считаться с общепринятыми правилами и намерения об этом громогласно заявить.

Более того, как сообщали потом газеты, все командиры, принимавшие решение об уничтожении шара, получают от Лукашенко благодарность, а непосредственный исполнитель приказа — персональную награду в виде наручных часов.

«Может, поймет?»

Но благодушный Запад не сумел понять, что сбитый воздушный шар — не случайность. В 1996 году — еще до объявления референдума — Запад предпринимает попытку договориться с Лукашенко о правилах поведения в общем европейском доме. Для переговоров было решено пригласить Лукашенко во Францию с официальным визитом, а роль переговорщика исполнял президент Франции Жак Ширак.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});