Жажда/water (СИ) - kissherdraco

***

Проснувшись, Гарри минут пять тупо пялился в потолок, затем натянул на себя джемпер и направился к двери, ведущей из спальни мальчиков. Солнце только-только встало, и воздух за пределами полога кровати, полоснувший по голым ступням, был ощутимо холоднее. Гарри устал. Настолько устал, что даже не заметил - Рон проснулся задолго до него. Только на последнем шаге в общую гостиную, он заметил своего лучшего друга, стоящего у камина. Здесь было ощутимо теплее. Потрескивание в камине, успокаивающие отблески огня и тепло, нахлынувшего умиротворяющими волнами спокойствия на лицо Гарри, пока он устраивался напротив этого тёплого света.

Рон устроился в кресле рядом с ним.

- Ну, как повеселился прошлой ночью?- негромко поинтересовался Гарри, прежде чем снова повернуть голову к камину.

- Мне жаль, приятель. Правда, жаль! – он услышал, как Рон запнулся.

- Не стоит.

- Я просто не хотел, чтобы ты оставлял её одну на всю ночь, понимаешь?

- Это и не входило в мои планы.

- Я знаю, - ответил Рон. - И я знаю, что Гермиона намного важнее какого-то там бала. Просто Джинни - моя сестра, Гарри. Ты ведь понимаешь, каково это?

- Понимаю, Рон, - Гарри кивнул и, подумав, добавил: - Честно.

- И, наверное, не стоило так орать на тебя.

- Не волнуйся на этот счет, Рон.

- Я просто был немного не в себе. Расстроен тем фактом, что Гермиона так просто оставила нас.

- Слушай, Рон, я рад, что ты сказал мне всё это. Нет, серьёзно, - настаивал Гарри, бросив взгляд на друга. - И думаю, что под конец я был паинькой. Ну, когда мы вернулись.

Рон слегка усмехнулся: - Джинни сказала, что прекрасно провела время.

- Да, было здорово! - ответил Гарри, улыбаясь своей шутке.

И затем они оба повернулись к огню. Гарри слегка натянул рукава джемпера к низу.

Было странно - хотя и вполне ожидаемо - но Гарри чувствовал за собой вину. За то, что позволил Рону утащить себя обратно в зал, наслаждаться, так сказать, вечеринкой. Он должен был остаться, чтобы продолжить поиски Гермионы. Но вот тебе странность. Что-то было в том, как разговаривал с ним Малфой - первый раз на памяти Гарри - в его словах был явный намек на правду.

Это одновременно и раздражало, и успокаивало Гарри. Ведь если Гермиона, в самом деле, просто почувствовала недомогание, тогда это было нормальным. Это было естественным.

Но она должна была сказать ему. По меньшей мере, дать знать одному из них.

Все, что она должна была сделать. И всё же за неё это сделал Малфой. Во всяком случае, он был, кажется, единственным, кто знал, что с ней. И это не понравилось Гарри. Потому что Малфой не её лучший друг. Малфой, вообще ей никто. Он существовал только ради того, чтобы портить им жизнь. И почему, во имя Мерлина, он стал тем человеком, который просветил Гарри о том, что его дальнейшие поиски не имеют никакого смысла. Ерунда. Никакой логики. И поэтому Гарри, в конечном счете, имел полное право что-то подозревать.

- А знаешь, я врезал ему.

- Кому?

- Малфою. Как раз перед тем, как ты пришёл.

- Серьёзно?

- Ага.

- Молодец, парень.

Не то, чтобы Гарри сомневался в своих подозрениях в адрес Малфоя в течение этого семестра или, если быть точным, на продолжении всего знакомства с ним. Только всегда там было что-то - пусть и слишком незаметное и слабое, чтобы проявиться - голос разума, талдычивший ему на задворках сознания, что, возможно, он был всего лишь в шаге от цепких объятий навязчивой идеи. Идеи убедить всех вокруг в своей правоте. Малфой был злом до кончиков волос. И он был так далек от исправления, что одна мысль об этом являлась чистой воды абсурдом.

Кроме того, Малфой не способен на раскаяние.

А возможно, Драко и был способен. Ведь Гарри не был слабоумным. Ублюдок был холодным, жестоким и с перетраханными мозгами; но были моменты, когда Гарри мог бы увидеть это - почти раскаяние. Мутный, потерянный взгляд, устремленный в никуда. И в эти - чрезвычайно редкие и поразительные моменты - проходя мимо Гарри, он выглядел таким опустошённым, что даже не пытался кинуть очередное оскорбление. В такие моменты – настолько странные, что могли и привидеться - вызывали холодную дрожь вниз по позвоночнику, заставляя холод проникать глубже. Потому что этот парень выглядел зловеще. Слишком тёмное зло, терзающее его изнутри. И что, принимать за факт, что какая-то часть его должна сожалеть обо всем? Тогда все только осложняется.

И с чего ради?

Ну, была разница. Большая, огромная разница, оставляющая трещины в сожалении о чем-то, и в попытке сделать шаги, чтобы исправиться. Потому что Драко действительно верил во тьму – и этого было достаточно. Но возможно ли, что существовала какая-то частичка в нем, способная начать признавать аморальность его убеждений? Да. А это было ещё хуже. Потому что означало, что он не настолько глуп, чтобы оставить это без должного внимания. Малфой знал о злобе, пропитавшей его верования. И, тем не менее, продолжал. Продолжал жить этой верой, не взирая ни на что.

И именно так Гарри видел это. В конце концов, однажды он убедит каждого в их неправоте. Он не будет осознавать своих действий, просто чисто механически будет следовать по стопам своего отца. Закончит то, что тот начал. То есть ничего хорошего. Только алчная потребность в развращающем ощущении власти.

- Нам следует проведать её сегодня, - пробормотал Рон.

- Угу.

Это было реальностью - целиком и полностью. Гермиона. Единственная девушка, которую он любил, о которой заботился, которая была ему нужна.

Гарри отдал бы свою жизнь за многих людей. И это не было геройством. Героизм - это всего лишь избитое веками выражение, всего лишь клише. Это просто еще один мираж, аллегорическое чудо, созданное, чтобы искушать людей мыслями о триумфе, чести, народном восхищении. Ага, пусть другие думают так: типа, это и есть план. Что-то вроде безопасной иллюзии. За исход битвы будем бороться и у нас есть наш собственный герой. НАШ герой. Он принадлежит светлой стороне. Даже не себе. Борьбе. И это так ужасающе трагично.

Нет. Это не имеет ничего общего с героизмом. Это просто любовь. Ну и что-то ещё. Смысл жизни. Необходимость защищать. Оберегать. Он не мог понять этого. Но, тем не менее, так оно и было. Он не мог просто наблюдать, как другие мучаются. Он должен сделать всё, что в его силах, чтобы спасти их. Таков его принцип.

И говорить, что он отдал бы свою жизнь за таких людей, как Гермиона и Рон, было бы не достаточно. Потому что есть разница. Такая смутная и почти не ощутимая, но всё же она была. Гарри отдал бы свою жизнь ради них, не только чтобы спасти их. Ведь со знанием того, что он не смог… что они погибли… он просто не сможет жить дальше. Это будет не просто неудачная попытка защитить. В нём словно что-то умрёт. Словно что-то сломается и будет гнить глубоко в нём.

Вот почему это имело смысл. Вот почему вся эта ситуация бесила, раздражала, действовала на нервы. Гермиона находилась рядом с одним из самых опасных людей во всей школе. И она была в опасности. Совершенной и абсолютной опасности. Возможно, ей не грозит ни смерть, ни даже физический вред, но он достанет её. Малфой найдёт способ навредить ей.

И спросите его: почему бы это? Потому что есть причины. Явные, бросающиеся в глаза причины, почему Гарри знал, что между Гермионой и Малфоем что-то происходит.

- Что-то происходит между ними.

Рон взглянул на него. Они сидели молча довольно долгое время. Солнце уже ярко светило в окно, и ребята могли видеть свет, пробивающийся через покрытое инеем стекло, и бледное солнце, светящееся на ярком, голубом небе.

-Ты прав.

Гарри был почти удивлён. По крайней мере, он ожидал услышать усталый вздох. Слабый намёк на то, что Рону реально осточертело обсуждать эту тему. Не то чтобы он не был этому рад, но это немного смутило Гарри. Простое согласие Рона прибавило ещё больше сомнений.

- Нужно что-то с этим делать, - сказал Гарри.

- Ну, мы вроде уже попытались, разве нет?

- И всё ещё не имеем ни малейшего понятия, что происходит, - ответил он. - Если бы мы могли, хотя бы выяснить что-то, тогда возможно мы бы могли со всем разобраться

- И как ты себе это представляешь? - переспросил Рон. – Мерлин знает, сколько раз я пытался расспросить ее. И, раз уж на то пошло, крики и кулаки здесь - тоже не вариант.

- Я просто пошёл искать её, когда они вышли из зала.