BATTLEFRONT: Сумеречная рота - Александр Фрид

на краешке стола.

— Не знаю, — покачав головой, признался он. — Это пропаганда, так что далеко не все тут правда, но… — он вздохнул, не зная, что имеет право сказать, — у нас до сих пор нет контакта с Верховным командованием. Где флот — непонятно, в каком он состоянии — тоже.

Не слишком ли он был откровенен? Или слишком уклончив? Он уже почти не помнил, как это — говорить с соратниками, не сомневаясь в себе. Таракашка коротко кивнула. Остальные либо смотрели передачу, либо избегали его взгляда. Ему захотелось уйти, но он был их командиром. Они заслуживали лучшего.

— Давайте постараемся, чтобы к моменту возвращения флота мы дали Альянсу преимущество.

Лучшее, что Намир мог придумать. Он не мог сказать, были ли те суровые кивки и поднятые в ответ кулаки искренними знаками энтузиазма или просто лестью командиру. Может, лучше было и не знать.

Мейдью стала первой жертвой на Накадии. Намир стоял рядом с ней в медицинской палатке, где она исходила потом и кровью, металась и воняла. Яркие пятна сыпи покрывали ее лицо, она принимала Намира за свою мать, а когда он говорил ей, что это не так, даже не могла вспомнить его имени. В конце концов он сдался и сидел, поглаживая девушку по голове, пока ее внутренние органы медленно растворялись. Выходил он лишь дважды — чтобы проблеваться и стереть желчь с губ.

Намир знал, что взять Накадию будет трудно, но не ожидал, что умирать здесь будет так страшно.

Это была сельскохозяйственная планета с бесконечными холмами и жесткой лиственной растительностью высотой в человеческий рост. Сумеречная рота явилась сюда, чтобы уничтожить заводы по производству пластоида, где миллионы тонн урожая с местных ферм перерабатывались в полимеры военного назначения и синтетические смолы. Намир даже и не думал, что такое возможно, — он не представлял, как можно превратить растения в промышленные материалы, — но остальные не удивлялись, и он придержал свой вопрос при себе. Если выставить себя дураком перед своими товарищами, то как они будут тебе доверять? Губернатора Челис он оставил на «Громовержце», а сам принял участие в первой волне атаки. Отделения наносили удары исподтишка, под покровом ночи, незаметно отступая и наступая сквозь заросли травянистой растительности. Стратегия была хороша, но выматывала солдат, которые едва успели перевести дух после Обумубо. Люди с едва зажившими ранами без сна и отдыха были вынуждены передвигаться по неровной местности.

А потом Мейдью и еще несколько человек вернулись после вылазки, шатаясь, с воспаленными глазами. Медики сразу поняли, что случилось, но не подтвердили подозрений Намира, пока девушка не умерла.

— Это не пестициды. Это биологическое оружие, — сказал Намир командирам отделений в то утро. Он старался говорить спокойно, хотя в груди его полыхал гнев. — Будьте осторожны.

Еще шестнадцать солдат погибли из-за аэроспидеров, разбрызгивавших яд, прежде чем разведгруппа обнаружила, откуда они появляются. Гадрен, Мзун и еще десяток солдат-инородцев вместе с Намиром, нацепившим на себя столько защитного снаряжения, сколько сумел добыть, нашли в холмах стартовую площадку и склад. Они сожгли его дотла и смотрели, как чернеет и скручивается металл, а внутри шипит яд.

Операция на Накадии тоже завершилась победой.

Когда Намир вернулся на «Громовержец», то направился прямо к Челис, даже не сняв защитного костюма и не убрав винтовку в оружейную. Он постучал в дверь, но даже не стал ждать ответа. Просто набрал код и вошел. Если бы она не открылась, он просто выжег бы пульт управления бластером.

— Это был тот самый яд, — прорычал он.

Челис сидела на койке, набрасывая что-то на экране планшета. Она сделала несколько черточек, полюбовалась на свою работу и отложила планшет. Лишь затем она подняла взгляд на Намира.

— Опишите ситуацию, — сказала она. Голос ее был спокоен, но взгляд — жестким. — Вы говорите о биологическом оружии на Накадии? Я слышала…

— Том самом, — перебил ее Намир, — которое было на Коерти. Мы уничтожили Винокурню. Мы уничтожили склады. Этой дряни там попросту не должно было быть, а теперь мои люди мертвы!

— Сядьте, — сказала Челис. Намир не шевельнулся, и она пожала плечами. — Скорблю о ваших потерях, но…

— Не скорбите.

Она снова пожала плечами:

— Я не привязана к этим людям. Вы будете слушать, сержант? Через три дня — очередная высадка, так что если вы просто хотите выпустить пар, то я вернусь к работе.

— Говорите.

Челис прикрыла глаза и прижала указательный палец к виску, словно ее мучила головная боль. Говорила она медленно, осторожно, словно подбирала аргументы по ходу разговора.

— Вы прекрасный командир. Вы хорошо понимаете, что нужно вашим людям и на что они способны. Но вы по-прежнему мыслите как уроженец Крусиваля.

— В смысле?

— Вы не понимаете масштаба врага. Я сама тоже не сразу это поняла, потому не виню вас за это.

Гнев Намира испарился. Ремень винтовки вдруг стал слишком сильно давить на шею. Однако боль осталась, и каждое слово Челис ранило его.

— Мы — вы и ваше отделение — уничтожили столько биологического оружия, что спасли жизнь миллионам. Может, даже большему количеству людей. Но Империя наращивала свой арсенал в течение десятилетий. Как думаете, сколько этого яда хранится в оружейных на пыльных военных складах по всей Галактике? Если бы я вообще знала, что он есть на Накадии, то выбрала бы другую цель. Но я не знала. В другой раз мы будем лучше подготовлены.

— И к скольким «другим разам» нам готовиться?

Челис медленно поднялась с койки и посмотрела прямо в глаза Намиру. Он увидел, что ее грудная клетка дрожит от сдерживаемого кашля.

— Вы видели план, — напомнила она. — До Куата осталось недолго.

Надеюсь, — сказал Намир. — Думаю, Хобер устал уже проводить похороны.

За час до церемонии в транспортном отсеке Намир нашел в своем инфопланшете речь. В ней говорилось о том, как Сумеречная чтит жертвы своих солдат, о том,