Ты - Моё Море - Яна Войнова

прицелилась, замотала головой из стороны в сторону и сказала:

— Вадик, я не могу. Я не стреляю, не дерусь и вообще не люблю такое. Это не мое. Можно, я уйду отсюда?

— Представь лицо твоего папочки, когда он мутузил, а после на тебя дрочил, — хмыкнул Северов.

Лора открыла рот и ошарашенно уставилась на Вадика. В секунду ее глаза налились яростной злостью и засверкали. Вадику показалось, что они стали еще зеленее, чем были ранее. Стиснула зубы, повернулась в сторону мишени, подняла пистолет и выпустила целую обойму. Вадик мгновенно протянул ей второй магазин. Она перезарядила пистолет, как он показывал, и отстреляла все патроны. Третью до конца Лора так и не опустошила. Где-то на середине у Рыжика покатилась одна слеза, затем друга. Она обессилено опустила руку, свободной рукой прикрыла лицо и зарыдала в голос, почти рухнув на землю.

— Тебя всегда будут бить, пока ты не научишься давать отпор. Всегда. Знаешь, кого не трогают? Тех, кого боятся. Нравится, не нравится, хочется, не хочется, жалко, не жалко, а защищаться надо, Рыжик. Иначе до конца дней так и будешь от всех и каждого получать п. здюли, — заключил Северов и направился в сторону дома, оставляя ее сломленную одну. Пускай поплачет и переварит услышанное.

— Вадик, ― окликнула его Рыжик. Он повернул голову. Внезапно раздался выстрел, и Север почувствовал резкую боль в предплечье. — Это тебе за то, что с МЕНЯ выбивал долг, ублюдок! А это, — Лора, ни секунды не колеблясь, выстрела еще раз уже ему в бок. Вадик не удержался и упал на колени. — За то, что не сдержал обещание, Север! Ты слово дал, что меня больше никто не тронет! Я тебе поверила. А я никому не верю, Вадик! А тебе поверила, а ты обманул, — заорала она, давясь слезами.

На звуки стрельбы прибежала охрана, держа наготове заряженное оружие.

— Никому не стрелять! — рявкнул Вадик, неотрывно следя за Лориным лицом. Какая же она красивая… Когда улыбается, когда злится, когда плачет и когда спит. Нереальная. Лора подошла к нему и приставила дуло к его лбу.

— Я ухожу от тебя, Северов! И на этот раз ты меня отпускаешь! Я не хочу так жить! Хватит надо мной издеваться. Сколько можно меня бить? Я устала вечно ходить в синяках и переломах. Я устала бояться. Я устала гадать, кто же следующий решит сделать из меня очередную грушу для битья?! Я НЕ МОГУ так больше. Я НЕ ХОЧУ так больше. А ты не изменишься, Вадик. И вряд ли когда-нибудь сможешь бросить свой образ жизни. У тебя всегда будет масса врагов, которые захотят тебе отомстить, насолить. Я не хочу в очередной раз подставлять себя вместо кого-то. Даже ради тебя. Я не хочу больше терпеть. Я не хочу больше страдать. Меня достало. На этом ВСЁ! — она всхлипнула, склонилась над ним, прижалась лбом к его лбу и со страстно-горьким порывом поцеловала в губы. На прощание. Вадик почувствовал вкус ее соленых слез. — Прости.

Вадик молчал, уставившись в ее красивое лицо. Нечего ему ей ответить. Нечем возразить. Лора права. Полностью. Он крепко облажался. Ее под огонь подставил. Чувство вины разрывало сердце в клочья, а он даже не знал, что оно у него есть…

— Я УХОЖУ, Вадик! Смирись, — сказала она, вытерла льющиеся рекой слезы и, обогнув его, пошла по направлению к дому. Рыжик опять сбегала от него, теперь уже насовсем.

Охрана вызвала Кирилла. Врач приехал и настаивал на срочной госпитализации. Северов отказался. Матерясь на беспечность пациента, Кирилл обрабатывал его раны в гостиной. Ничего важного из органов задето не было. Только ребро. Снова. Сука, опять в то же самое ребро! Да он его точно вырежет! Ничего, он оклемается через пару недель. У Вадика и похлеще раны были. Как Рыжик умудрилась выстрелить и особо не навредить? Будто специально готовилась.

Лора собралась быстро. Забрала свой честно заработанный куш в казино, только свои вещи и кота Ваську. Пройдя мимо гостиной, где Кирилл латал Северова, она даже не посмотрела в его сторону.

— Рыжик… — позвал ее бледный Вадик.

— Прощай, Северов, — отчеканила Лора, покидая его дом с победным видом английской королевы.

Вадик подскочил, отпихнул от себя возмущающегося Кирилла, который пытался зашить ему рану на плече, кинулся вслед за ней, но остановился как вкопанный на пороге собственного дома. Он наблюдал за тем, как его любимая женщина, ставшая самой родной, самой близкой, та, с которой он первый раз в своей жизни почувствовал себя нужным и абсолютно счастливым, она, ни секунды не колеблясь, бросала его одного.

Стоя в проеме входной двери, Вадик повторял слова, словно молитву, которые в детстве шептал одними потрескавшимися от частого покусывания губами, когда очередная пара родителей уезжали из детдома, выбрав другого ребенка. Не Вадика. Непонятно, на что так отчаянно надеялся щуплый маленький мальчик с отвратительным взрывным характером? Его бы все равно никогда не усыновили.

— Обернись… пожалуйста, обернись… посмотри на меня… обернись… не бросай меня… — обреченно молил он. Лора, усадив кота на заднее сиденье, кинула туда же рюкзак и сумку с ноутбуком, села в подаренную им машину и уехала, так и не взглянув на него в последний раз. Прозрачная жидкость стекала с его бледных щек… Вадик убедил себя, что начался внезапный проливной дождь, хотя на улице стояла теплая солнечная погода…

Глава 22

Лора проснулась в три часа ночи. Сонная, со слипающимися глазами, она одной рукой машинально схватила с тумбочки заготовленные таблетки, другой рукой рыскала в кровати пытаясь нащупать Вадика, у которого вновь начался приступ… Рядом никого не оказалось… Лора резко распахнула глаза и вернулась в свою теперешнюю тоскливую одинокую реальность. Поднялась, села по-турецки на кровати, схватила с пола ноутбук и стала его укачивать, смотря в одну точку на стену перед собой:

— А-а-а-а-а-а-а!

Вот уже тридцать восьмой день Лора живет у себя в квартире и уже тридцать восьмую ночь просыпается как по часам, когда предположительно у Северова обычно начинается приступ. Как прилежный солдат, встает на боевой пост.

Вадик принял ее условия. Он оставил ее в покое. Практически полностью. Они не виделись с тех пор, как она в него