Фронтир. Дорога на двоих - Константин Калбазов

– …Когда мы приехали в дом, то сразу поняли, что тут дело нечисто, словно и не уезжали никуда из Рустинии и не было приюта, – рассказывала самая бойкая и старшая из четверых, лет двадцати двух, высокая и стройная девушка.

– Дом оказался борделем? – перебил Сергей.

– Ага. Приличный такой, ухоженный, и девки все пригожие, одеты прилично. Да только такой домик я из тысячи отличу. А вот Загор этот, гад, чисто артист, пока не добрались до места, так и не поняли, что за птица. Мы хотели в бега или крик поднять, а на нас револьвер навели. Загор сказал, что с нами все будет в порядке, что публика в доме приличная и обходительная, без дурных наклонностей, но ходу оттуда у нас нет. Либо мы будем работать пять лет и получать приличное вознаграждение, либо нас отправят на пару аршин под землю.

– Ну насчет денег, это он врал, – убежденно произнес Сергей, предполагая, что из девушек собирались сделать секс-рабынь.

– Да вроде девки рассказывали, что они свои деньги хранят в банке, на своих счетах.

– Ерунда. Есть множество способов забрать эти деньги и избавиться от нежелательной девки. Или шлюхи вам просто врали, боясь своего хозяина. Тот, кто не собирается обманывать, не станет силой заставлять заниматься непотребством.

Чему удивляться, если подобное возможно даже на Земле, с ее инфраструктурой и средствами связи. Девиц использовали бы до тех пор, пока они приносили прибыль, а потом просто выгнали бы на улицу или избавились более радикальным способом.

– Ну, может, и так. Да только мы ведь не затем, сами в приют пришли и через океан ехали, – повторила девушка слова Ляли. – Мы так Загору и сказали. А потом хотели уйти, но нас затолкали в подвал и паспорта отобрали. Сказали, посидим на хлебе и воде, ума наберемся, тогда и выпустят.

– Надругались?

– Нет. Даже не пытались. Загор смеялся и говорил, что сами еще будем умолять, мол, шлюха, она шлюха и есть, и натура падшая все одно свое возьмет. – Девушка вдруг заплакала.

Две товарки бросились ее успокаивать, шепча что-то успокаивающее в самое ухо и поглаживая сотрясающиеся от рыданий плечи. Они решили порвать с прошлым и начать все с чистого листа. За все время они не подали ни малейшего повода, чтобы их можно было в чем-либо обвинить. Благопристойные мамаши семейств сыпали скабрезными шутками направо и налево, не особо заботясь о приличиях, чего ни в коей мере не позволяли себе эти падшие.

Нельзя пенять человеку его прошлым, если он искренне пытается порвать с ним, иначе он может сорваться. И причина этого срыва будет вовсе не в том, что его гнилая натура возьмет верх, не в том, что человек неспособен измениться. Он может обозлиться на весь белый свет и назло всем остальным, так и не пожелавшим принять его нового, вернуться к прежнему образу жизни. Хуже тем самым он сделает только себе, но в этот момент он уже не будет думать головой, а находиться во власти лишь своих эмоций.

– Идите, девчата. И ничего не бойтесь, я никому не позволю вас обидеть.

– Надругались. Скажете тоже, – хмыкнув и тряхнув головой, произнес Высек, когда девушки отошли.

– Высек, заруби у себя на носу и передай остальным. Если хоть кто-то попытается обидеть девушек, пока они сами не дадут повода думать о них плохо, голову оторву. И это не шутка. Эти женщины с нами, и мы в ответе за них, так же как и за всех остальных. Если среди нас не будет единства, то в степи нам просто конец. Если кто-то любит поговорку – моя хата с краю, ничего не знаю, то пусть ее забудут. Даже на границе такие почитаются за отщепенцев и стоят вровень с врагами, про пинкскую территорию и говорить нечего. И еще, что бы вы там ни думали, но вчера мы дрались не только за ваши семьи, но и за этих девиц.

– Господин Варакин, там вас спрашивают, – подбежал к Сергею один из подростков.

– Кто спрашивает-то?

– Сказали: «Передай, что Луйко Забар просит выйти». Он хотел прямиком в барак, да дядька Михал не пустил.

– Спасибо, братец. Иду.

Вот еще и этот упырь. Ну если только попробует потребовать плату… Сергей был в таком состоянии, что авторитету лучше бы поберечься, а то можно и мозги разбросать по пыльной мостовой, чтобы впредь думал, что делает. Ничего личного. Это он пусть другим рассказывает, потому как такая постановка вопроса не устраивала в корне. Если хотят поиметь именно его, то он не станет воспринимать это как нечто сопутствующее. Получат полной мерой, и именно за то, что посмели тронуть его лично или близких ему людей.

Луйко встретил его совершенно спокойно, а вот Варакину едва удавалось сохранять хотя бы видимость этого самого спокойствия. Похоже, это ему удавалось весьма плохо, так как при виде его авторитет слегка улыбнулся. По-доброму так, словно перед Сергеем и не душегуб вовсе, а самый безобидный и добродушный мужчина, приближающийся к преклонному возрасту.

– И снова здравствуйте, уважаемый господин Варакин. Понимаю, что вы не желали столь скоро вновь встретиться со мной, но жизнь полна неожиданностей. Если вы не против, то я просил бы вас отойти со мной немного в сторону, чтобы избежать излишнего внимания.

– Итак, чем обязан столь неожиданному визиту? – сквозь зубы процедил Сергей. Ох как же трудно ему было сдержаться.

– Причина вовсе не та, о которой вы подумали. Я еще не выжил из ума.

– Я слушаю вас, – произнес Сергей.

– Дело в том, что я к вам с просьбой.

– Даже так?

– Именно. Я хотел бы попросить вас не трогать этого недоумка Загора.

– Мне казалось, что вы не имеете никакого отношения к подобного рода предприятиям.

– И вам правильно показалось. Если бы вы просто поинтересовались адресом и сами забрали оттуда ваших девиц, то мне плевать, что вы там устроили бы. Но их забрали мои люди. Пусть Загор и недостоин, чтобы его поминали в приличном обществе, но этого нельзя сказать обо мне.

– Иными словами, вы вступитесь не за этого пройдоху, а за свое «честное» имя.

– Вы все правильно поняли.

– Жаль, конечно, я бы с удовольствием оторвал кое-что у этой твари. Но сейчас все против этого.

– Так мы поняли друг друга.

– Разумеется.

– Тогда счастливого пути.

В принципе Луйко принял Сергея не за того человека. Он, конечно, был скор на расправу, но устраивать разборки в то время, когда находишься под наблюдением полиции… Он не знал, что подвигло Каберле отстать от него и сделать вид, что Варакина попросту не существует, но испытывать судьбу, когда удача столь неожиданно свалилась на голову, не собирался. Так что Загору ничего не угрожало в любом случае.

Уже к вечеру его настигла еще одна новость. Бесследно пропали четверо сирот. Можно было бы бить тревогу, но вместе с ними исчезли и их пожитки. Товарищи парнишек припомнили, что у всех четверых имелись плохонькие, но револьверы. А еще пропали два «дятлича». Все это указывало на то, что ребятки отбыли из барака своей волей. Не иначе как рвались сюда за романтикой, вот и отправились на ее поиски или приключений на свою задницу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});