Лука Витиелло - Кора Рейли

защитить Фамилью и твою власть?

Любовь.

Кто-то, кого ты любишь.

Неужели Ария действительно думает, что я способен любить? Что такие люди, как мой отец или я, могут питать такие чистые эмоции?

Может, каждый ребенок рождается с потребностью любить и быть любимым, но я вырос без этого понятия, и в конце концов оно было выжжено из меня насилием, предательством и жестокостью.

— Мой отец не любит меня. Маттео и я — гарантия его власти и способ сохранить честь семьи. Любовь не имеет никакого отношения к этому.

Лицо Арии сморщилось, отчаяние вспыхнуло в этих детских голубых глазах.

— Я ненавижу эту жизнь. Я ненавижу мафию. Иногда мне жаль, что нет способа сбежать.

Мое тело напряглось при ее появлении.

— От меня? — спросил я, сдерживая ярость и боль, которые принесла мне эта идея.

— Нет. От этого мира. Ты никогда не хотел жить нормальной жизнью?

Она наклонила голову и снова посмотрела мне в глаза, ища проблеск добра или надежды. Ей нужно было понять, кто я, кем я всегда буду.

— Нет. Это то, кто я есть, для чего я был рожден, Ария. Это единственная жизнь, которую я знаю, единственная жизнь, которую хочу. Для меня нормальная жизнь все равно что жизнь орла в маленькой клетке в зоопарке.

Черт, я никогда даже не рассматривал нормальную жизнь, как вариант. Я никогда не мечтал о поступлении в колледж, о нормальной работе. Я даже не был уверен, кем бы я мог стать, если бы не был членом мафии.

Сколько я себя помню, моей целью было стать членом мафии, стать Капо. Все остальное никогда не имело значения.

Я закончил среднюю школу, больше для видимости, чем для чего-либо еще, и только потому, что влияние отца и деньги заставили школьный совет игнорировать мой уровень отсутствия.

— Твой брак со мной сковывает тебя с мафией. Кровь и смерть будут твоей жизнью, пока я жив, — сказал я наконец, ненавидя то, что должен был сокрушить желания и надежды Арии, но зная, что это было лучше раньше.

Она всегда будет моей, и у нее не будет выбора, потому что я ей его не дам. Если она согласится на то, что у нее есть, вместо того, чтобы надеяться на большее, если она смирится с браком уважения вместо любви, тогда, возможно, она сможет пережить эту жизнь и свою связь со мной.

Эта мысль мне не очень нравилась, но забавные глупые эмоциональные фантазии были выбиты из меня в детстве.

Ария кивнула, но не выглядела подавленной. Она действительно выглядела решительной.

— Так тому и быть. Я пойду туда, куда пойдешь ты, неважно, как бы ни был темен путь.

И, в истинном стиле Арии, все невинные и заботливые, она взорвала другую стену, которую я абсолютно не собирался опускать, забирая с собой мою проклятую решимость заставить ее согласиться на узы уважения и удобства.

Я резко поцеловал ее, сгорая от множества противоречивых эмоций, большинство из которых были совершенно чужими и совершенно безумными.

Ария хотела гребаную сказку, историю любви, достойную проклятого голливудского блокбастера. Она была полна решимости получить его, и я не был уверен, что достаточно силен, чтобы отказать ей.

• ── ✾ ── •

Мы с Арией вместе спустились на кухню. Это было за несколько минут до полудня, и я должен был встретиться с Маттео и поехать в «Сферу» после этого. Я не собирался оставаться в постели так долго, но после прошлой ночи я почувствовал желание держать Арию рядом как можно дольше.

Ромеро еще не приехал, когда Ария искала в холодильнике что-то, что мы могли бы превратить во что-то съедобное, и я приготовил кофе. Мои глаза продолжали возвращаться к ней.

Она была одета в белое летнее платье с яркими точками, ее волосы все еще были влажными после нашего совместного душа, ее ноги были босыми, и она напевала мягкую мелодию, которую я не узнал. Она выглядела так, словно с ее плеч свалился тяжелый груз.

Когда чашки наполнились кофе, я поставил одну рядом с Арией, которая наполнила две тарелки фруктами и хлопьями.

Сделав глоток кофе, я обнял ее сзади за талию. Ария сразу же откинулась назад, положив затылок мне на грудь, и посмотрела на меня.

— Ты выглядишь счастливой и довольной. — тихо сказал я.

Она прикусила губу и тихо рассмеялась.

— Так и есть.

— Почему? — я спросил, понизив голос.

Я не мог перестать прикасаться к ней и едва удержался, чтобы не уткнуться носом в ее светлые волосы.

Она вздохнула.

— Обещаешь не сердиться?

Я нахмурился.

— Не могу обещать, но верь мне, когда я говорю, что мне трудно сердиться на тебя.

Ария улыбнулась.

— Я просто рада, что все закончилось.

Мои брови поползли вверх по лбу.

— Ты же понимаешь, что мы снова займемся сексом.

Ария хихикнула, подталкивая меня локтем.

— Знаю. Но я рада, что ты наконец-то сделал меня своей… — ее голос понизился, а глаза смущенно опустились на мой нос.

Это сделало нас двоих, но в устах Арии это звучало так, будто она пережила болезненное лечение, а не секс. Мое замешательство, должно быть, было очевидным как день, потому что Ария продолжила без подсказки.

— Я так боялась, потому что не знала, чего ожидать, боялась неизвестности, особенно потому, что не была уверена, что ты будешь нежен со мной… но теперь я знаю, что не должна бояться быть с тобой.

Я обхватил ее лицо ладонями и поцеловал.

— Тебе никогда не придется бояться меня, Ария, ни в постели, ни вне ее. Я всегда буду нежен с тобой.

Я был в полном дерьме.

Лифт загудел. Мой взгляд метнулся к часам на холодильнике. Полдень. Ромеро, как всегда, пришел вовремя.

Я отступил от Арии, выпрямился и сделал еще один глоток кофе. Когда двери лифта открылись, и Ромеро вышел, сопровождаемый моей болью в заднице в виде брата, мое лицо вернулось к бесчувственной маске.

Ария посмотрела на меня, затем взяла свой кофе и подошла к барному стулу. Ее походка слегка сбилась, и, конечно же, Ромеро и Маттео заметили это. Нас учили годами, как заставить людей замечать малейшее изменение в поведении других, потому что обычно это означало опасность.

Ария заметила их внимание и покраснела, ее глаза метнулись ко мне, затем быстро опустились к ее рукам, сжимающим чашку. Ухмылка искривила мои губы. Она была чертовски милой, когда смущалась.

Ромеро растерянно прищурился, но Маттео одарил меня своей гребаной акульей ухмылкой.

— Я вижу, ты наконец-то прогулялся по неизведанной земле, — сказал