Звезда Любви - Юлия Леонова

Возвращаясь домой, полусонная Жюли положила голову на плечо своего супруга, нимало не заботясь о том, что смялось шикарное эспри, приколотое к ее прическе.

— Это было восхитительно! — тихонько вздохнув, заметила она. — Я никогда столько не танцевала, и теперь мне кажется, что стоит добраться до кровати, и я просплю и остаток ночи и весь следующий день.

— Вряд ли это Вам удастся. Если Вы не забыли, нас завтра ожидают с визитом, — холодно отозвался Шеховской, вспоминая, как она кружилась в вальсе в объятьях Левашова. А ведь и кадриль она тоже танцевала с графом. Ему вспомнился быстрый обмен взглядами, искренний смех, манящая улыбка, — и все это было адресовано не ему. Что уж греха таить, граф Левашов и хорош собой, и умеет произвести впечатление. В сердце шевельнулась ревность.

Жюли, легко уловив в его голосе прохладные нотки, отняла голову от его плеча, и, выпрямившись, отодвинулась к окну. Павел тотчас пожалел о своих словах. Так приятно было ощущать ее тепло рядом, тяжесть прелестной головки на своем плече, тонкий аромат фиалки, исходящий от ее волос. Он хотел как-то извиниться, но подходящих слов не нашлось.

Шеховские молча поднялись в квартиру. Пожелав супругу доброй ночи, Жюли вошла в свою спальню, закрыла дверь и привалилась к ней спиной. Лежа в своей постели, Павел тихо чертыхнулся: Жюли, юная наивная девочка, какой он помнил ее, уж не была более таковой. Она слишком быстро уразумела, как может досадить ему, прекрасно зная, что он не осмелится настаивать на своих супружеских правах. Он не привык просить, а она обиделась и наказала его единственным доступным ей способом, лишив того, чего он столь сильно желал весь вечер, провожая ее ревнивым взглядом.

На следующий день молодой князь Шеховской вместе с супругой, как и обещал матери, явился в особняк на Сергиевскую улицу к чаю. Вся семья собралась за столом в малой столовой. Сидя во главе стола Николай Матвеевич вперил тяжелый взгляд в молодых.

— Ну что ж, совет да любовь, как говорится, — начал он.

— Благодарю, папенька! — усмехнулся Поль.

— Я полагаю, наши с тобой разногласия отныне смысла не имеют, и дабы не трепать фамилию, лучше всего будет, если ты с женой переедешь сюда, — продолжил Николай Матвеевич, не глядя на свою невестку.

— Означает ли это, что отныне Вы не станете чинить препятствий нашему с Юлией Львовной браку? — поинтересовался Павел.

— Помилуй, какие могут быть препятствия? Поздно ворота запирать-то, — усмехнулся князь Николай. — Ну а Вы, сударыня, что ж молчите? — обратился он к Жюли. — Довольны, поди, как все для Вас обернулось?

Юленька, не ожидавшая ничего подобного, испуганно вздрогнула, но тотчас взяла себя в руки: ведь Шеховской только того и добивается, чтобы она от страха дар речи потеряла.

— Безусловно, Ваше сиятельство! — обронила она, помешивая ложечкой чай. — Мне грех жаловаться на то, как сия situation для меня разрешилась.

— Ну и ну, а Вам, Юлия Львовна, отнюдь не чужд дух авантюризма! Какой тонкий, а главное, верный расчет для такой молодой девушки, — заметил Николай Матвеевич.

Юля подняла глаза от чашки с чаем:

— Мне пришлось быстро повзрослеть, — холодно улыбнулась она, не отводя глаз.

Павел изумленно воззрился на супругу. Он приготовился защищать ее от нападок отца, но она и сама, нисколько не смущаясь, блестяще парировала его тонкие словесные уколы.

— Скажите, Жюли, а где Вы познакомились с Павлом Николаевичем? Ведь Вы родом из провинции, как мне сказали, — поинтересовалась Мари, до этого сидевшая не раскрывая рта.

— Павел Николаевич в прошлом году был в Ильинском и часто заезжал к нам в Кузьминки по-соседски, — усмехнулась Юленька, расслышав ревнивые нотки в голосе кузины Поля.

— Было дело, — кивнул головой Поль. — Мы еще имели удовольствие обсудить с Вами роман Пушкина "Евгений Онегин".

— Вы помните? — залилась румянцем Жюли.

— Разве я могу забыть? — улыбнулся Павел.

— Я смотрю, у Вас много общего, — язвительно заметил старый князь.

— Довольно, mon cher! Мы не за этим собрались здесь, — мягко заметила Софья Андреевна. — Поль, Жюли, — повернулась она к сыну и невестке, — Николай Матвеевич прав. Ваше вчерашнее столь эффектное появление в доме Чернышевых еще долго будут вспоминать, и потому нам лучше держаться всем вместе.

— Вы, как всегда, правы, маменька, — улыбнулся в ответ Павел.

— Я полагаю, Вам лучше занять южное крыло, — добавила княгиня.

Поль кивнул, соглашаясь. Мать имела в виду его прежние комнаты, к которым примыкала небольшая гостиная и смежная с ней спальня, выдержанная в нежно-голубых тонах, что как раз подойдет его жене.

Словно тяжкий груз свалился с плеч. Отец если и не смирился с его женитьбой, но все ж публично признал невестку. Теперь можно было вздохнуть свободно: уж очень много неприятных моментов сразу остались в прошлом. Вряд ли Жюли теперь попрекнет его бездумными тратами или своим одиночеством. Может быть, Мари отныне составит ей компанию, — думал Шеховской, возвращаясь в квартиру на Морской с тем, чтобы провести там последнюю ночь перед переездом.

Глава 16

После переезда в особняк Шеховских на Сергиевской Павел с удовольствием вернулся к привычной жизни: дела службы, посещение фехтовальной студии и манежа, дабы держать себя в хорошей форме. Куда тяжелее пришлось Юленьке: не успела она устроиться в квартире на Морской, как вся ее налаженная жизнь закончилась, и если там она была хозяйкой, то тут… Николай Матвеевич и не пытался скрывать своего неодобрения к избраннице сына, а Софья Андреевна, хоть и была добра и приветлива с невесткой, но куда больше внимания уделяла Мари, которую сама привезла в дом в надежде заинтересовать ею Павла, и поэтому чувствовала себя перед нею в какой-то мере виноватой. Мари же, еще с детства влюбленная в Поля и после приглашения княгини Шеховской возомнившая себя почти невестой, сейчас чувствовала себя оскорбленной в лучших чувствах и не пропускала случая продемонстрировать это самозванке, как она про себя называла Жюли.

В южном крыле дома был небольшой музыкальный салон, и, однажды случайно заглянув в комнату из чистого любопытства, Юленька с тех пор стала часто бывать здесь. Музыкой в Кузьминках с ней и Полиной занималась Лариса Афанасьевна, но если Полина с удовольствием часами просиживала за роялем, то у непоседливой по природе Юли на гаммы с сонатами не хватало терпения, и только в присутствии Льва Алексеевича она занималась с удовольствием, стараясь порадовать отца. Как же теперь жалела она, что забросила музыку после его смерти, когда неловкими пальцами пыталась аккомпанировать себе самостоятельно! Привлеченная звуками музыки, в салон заглянула Мари. Чего было не отнять у девицы Валевской, так это прекрасных способностей к музыке. Несколько раз скривившись, когда Жюли сбивалась с ритма и попадала не на те клавиши, Мари решительно вошла и направилась к роялю.