Николай Байбаков. Последний сталинский нарком - Выжутович Валерий Викторович

Каким же образом «выправлялось положение дел»? А вот каким. Когда в засушливые годы девятой пятилетки объем сельскохозяйственной продукции снизился более чем на 12 миллиардов рублей, СССР стал закупать зерно, мясо и другие виды продовольствия за границей. Выручкой от экспорта нефти и газа, цены на которые в то время резко возросли, обеспечивались импортные закупки товаров народного потребления, произведенных в странах — членах СЭВ. Прежняя схема финансирования уже трещала по швам, и для сведения концов с концами правительство все чаще прибегало к «нетрадиционным» способам: вклады населения в сберкассах, средства со счетов предприятий частично снимались и направлялись на бюджетные расходы. Приоритетной сферой бюджетного финансирования было признано сельское хозяйство. Байбаков в своей книге приводит статистику (ему ли не помнить каждую цифру?): за десятую пятилетку на развитие российского Нечерноземья и связанных с ним отраслей промышленности было израсходовано более семи миллиардов рублей государственных и колхозных капиталовложений, что в три раза превысило совокупные вложения в 1971–1975 годах. Сельскому хозяйству было поставлено более 770 тысяч тракторов, 176 тысяч зерновых комбайнов, более 480 тысяч грузовых автомобилей, 47 миллионов тонн минеральных удобрений. Введено в действие 608 тысяч гектаров орошаемых и 2,1 миллиона гектаров осушенных земель, проведены культуртехнические работы на площади 3,7 миллиона гектаров.

Одной из серьезных проблем десятой пятилетки было вынужденное резкое снижение темпов роста капитальных вложений. «На коллегии Госплана нередко разгорались жаркие споры, — вспоминал Байбаков, — руководители отраслевых отделов доказывали недостаточность выделяемых лимитов, а сотрудники сводного отдела капитальных вложений и мой заместитель по капитальному строительству В. Я. Исаев обосновывали невозможность их увеличения, акцентируя внимание на необходимости лучшего использования выделенных средств. <…> Наша экономика напоминала “тришкин кафтан”. Чтобы залатать дыру в одном месте, надо было отрывать кусочек в другом. Неприкосновенными оставались только расходы на оборону».

Головной болью Госплана в десятой пятилетке была черная металлургия. Она сильно отставала из-за провалов в работе предприятий коксохимической и железорудной промышленности. Снижалась выплавка чугуна, стали, сокращалось производство готового проката. Госплан пытался прийти на помощь черной металлургии, подготавливал необходимые для спасения отрасли проекты решений Совмина, но тщетно. В результате Госплану пришлось предусматривать увеличение импорта большинства видов проката черных металлов, что, естественно, отразилось на торговом и платежном балансе страны.

Не меньше хлопот доставляла Госплану и угольная промышленность. Добыча угля, достигнув в 1978 году 723,6 миллиона тонн, постоянно снижалась, главным образом за счет падения добычи в Донбассе.

Одна проблема влекла за собой другую. Недостаток металла вызывал перебои в развитии машиностроения, низкие темпы развития сельского хозяйства сдерживали производство товаров народного потребления, трудности с топливом влияли на все отрасли экономики.

Впрочем, и сам Госплан погружался в трясину застоя. Это позже признает и Байбаков, констатируя, что его ведомство потворствовало «снижению плановой дисциплины». Имелась в виду получившая тогда широкое распространение система корректировки годовых планов. Прежде такое случалось редко. А в десятой и одиннадцатой пятилетках стало обыденной практикой. Министры сразу, уже в начале года, пускались в плач о пересмотре плановых заданий, потом так и шло из квартала в квартал. Наибольший размах подобные «кампании» приобретали в октябре — ноябре, и длились они до последних дней декабря, а некоторые министерства умудрялись настаивать на корректировках планов даже в начале января.

«У ряда руководителей появилось убеждение, что главным местом в борьбе за выполнение плана являются проспект Маркса [дом № 1, где находился Госплан СССР. — В. В.] и Кремль, а не их предприятия и отрасли, — рассказывал Байбаков. — Мне приходилось в ноябре — декабре выдерживать “осаду” руководителей всех рангов, включая государственное и партийное руководство отдельных союзных республик, краев и областей, вплоть до ответственных работников ЦК КПСС и Совмина СССР. По моей просьбе в эту практику вмешался Центральный Комитет партии, в результате чего отдельные объективно необходимые поправки в план вносились лишь с разрешения Совмина СССР. Госплан более нетерпимо стал относиться к корректировкам планов и активно выступать против этого. Постепенно напор “декабристов”, как мы в шутку называли “борцов” за корректировку планов, начал ослабевать. Однако добиться 100-процентного соблюдения плановой дисциплины нам так и не удалось».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Пугачева Байбакову: «Я вам спою еще на бис»

В конце 1970-х Алла (еще не Борисовна и не примадонна) Пугачева вдруг изъявила желание дать концерт в Госплане. Но поставила условие: концерт состоится, только если на нем будет присутствовать руководитель этого уважаемого учреждения.

Байбакову доложили об оказанной ему чести. Что ж, председатель Госплана СССР, заместитель главы советского правительства, член ЦК КПСС, лауреат Ленинской премии Николай Константинович Байбаков был польщен вниманием эстрадной певицы к его скромной персоне. Однако вежливо осведомился: «А чего она хочет от меня?» Секретарь парткома и председатель профкома растерянно пожимали плечами. В самом деле, чего она хочет? Учитывая желание коллектива воочию увидеть и послушать популярную артистку, Байбаков, несмотря на обычную занятость, дал согласие.

Через несколько дней состоялся концерт. Сначала целый час Пугачева пела в сопровождении ансамбля. Затем села за рояль и еще полчаса исполняла собственные произведения. Концерт завершился стоячей овацией. Пугачевой вручили «миллион алых роз» в виде огромного букета и на служебной «Волге» проводили до дома.

«Я, конечно, был удивлен, что она не обратилась ко мне ни с какой просьбой, — рассказывает Байбаков. — Но через пять дней мне доложили, что Пугачева просит принять ее. Я дал согласие. За чашкой чая Алла Борисовна изложила свою просьбу — выделить ей около ста тысяч инвалютных рублей для покупки за рубежом музыкальных инструментов и световой аппаратуры. Я вначале пытался отвертеться, мотивируя трудностями с валютой, но под ее энергичным нажимом позвонил министру культуры П. Н. Демичеву, и, посоветовавшись, мы нашли возможность помочь. Примерно через полгода после того памятного разговора я получил приглашение от Пугачевой в Театр эстрады на концерт. На сцене ослепительно сверкала новейшая музыкальная аппаратура. Правда, из-за грохота оркестра и световых эффектов я был вынужден пересесть с первого ряда на свободное место в десятом ряду, но в итоге получил большое удовольствие от концерта».

Для популярных артистов Госплан не был неприступной крепостью.

«Ввод советских войск в Афганистан явился для меня полной неожиданностью»

Тяжелым грузом на испускавшую дух советскую экономику легла война в Афганистане.

Восьмого декабря 1979 года Брежнев, Суслов, Андропов, Громыко и Устинов приняли решение ввести в ДРА контингент советских войск — 75–80 тысяч человек. Двадцать пятого декабря части 40-й армии перешли границу с Афганистаном.

В Российском государственном архиве новейшей истории хранится документ под названием «Запись беседы А. Н. Косыгина, А. А. Громыко, Д. Ф. Устинова, Б. Н. Пономарева с Н. М. Тараки 20 марта 1979 года». Над заголовком — штамп: «Особая папка. Совершенно секретно». Пометка: «Разослано членам Политбюро ЦК КПСС, кандидатам в члены Политбюро ЦК КПСС». И еще одна: «Подлежит возврату в ЦК КПСС».

Вот фрагмент этого документа:

А. Н. Косыгин. Политбюро поручило нам обсудить с вами все вопросы, по которым вы считаете нужным обменяться мнениями.

Мы внимательно обсуждали положение дел, создавшееся в вашей стране, искали такие пути оказания вам помощи, которые в наилучшей степени отвечали бы интересам нашей дружбы и вашим отношениям с другими странами. Пути решения возникших у вас проблем могут быть разными, но наилучшим из них является путь, который сохранил бы авторитет вашего правительства в народе, не испортил бы отношений Афганистана с соседними государствами, не нанес бы ущерба международному престижу вашей страны. Нельзя допускать того, чтобы дело выглядело таким образом, будто бы вы не смогли сами справиться со своими собственными проблемами и пригласили на помощь иностранные войска. <…>