Дневниковые записи. Том 3 - Владимир Александрович Быков

полного ее поворота по спирали еще далеко), сегодня она еще пока сильна и непобедима.

– Мне в этом всем хозяйстве не нравится ложь, продолжает Макаров.

–Понимаю, ложь не оппозиционерская, а прежде всего – правительственная?

– Да, да именно так.

– Так в чем дело? Будем мыслить логично. Для этого и нужно, чтобы власть почувствовала дух противостояния. Две противоположные по действенности диспозиции. Одна – президент избран 51% избирателей при 49% против, и вторая при 99% за и 1% против. Когда он будет в большей степени учитывать интересы народа? Ответ очевиден. Чтобы меньше нам врали, надо показать власти, что она врет. И показать через эту самую оппозицию.

Я понимаю, человека не дальновидного и не умеющего здраво мыслить, голосующего за власть с позиций сохранения стабильности. Пусть не совсем хорошо, но все же прожили, проживем и дальше. Но позицию, таких как ты, вроде грамотных аналитиков – не приемлю. Какая-то дикость!

Тем более, что мнение большинства нужно и власти. Путину, очевидно. Для того, например, чтобы прочнее сидеть на троне. Он прекрасно понимает, что в стратегическом плане проблема социальной справедливости является одной из главнейших, и ему нужно знать мнение и настроение большинства общества, для давления на меньшинство, которое в начале настоящего исторического витка еще сильно и отобрать у него сейчас им награбленное, пересмотреть итоги приватизации в глобальном масштабе, значит лишить народ не только хлеба, а и воды. Давить же на него через оппозицию надо, и это полезно для власти, дабы ограничить его дальнейшие поползновения и в разумных пределах его еще и прижать.

Тут Макаров почему-то вспомнил о коррупции, и заявил, что ее надо уменьшить, а для этого расширить, ему приятную конкуренцию и свободное предпринимательство.

– Ничего подобного, – возразил я, – сегодня главное, это вдолбить в головы властного меньшинства понимание того, о чем толкую я. Дабы не учинить очередную революцию, надо уменьшить хватательные аппетиты и научиться получать за свои труды несколько, соразмерно, меньше, а за таковые большинства, наоборот, платить несколько больше. Для расширения же предпринимательства нужны разумные законы и неуклонное их в стране исполнение.

Сергей Глазьев

«После длительного периода деиндустриализации и деградации российской экономики российские власти всё чаще говорят о модернизации, как необходимом условии не только выхода из кризиса, но и самого выживания России. Однако, в отличие от либеральной политики, требовавшей для своей реализации только пиара, политика модернизации немыслима без понимания закономерностей современного экономического развития и умения их использовать в практической работе по подъёму конкурентоспособности и активизации национального научно-производственного и интеллектуального потенциала. Это, впрочем, не смущает вчерашних героев шоковой терапии, дефолта, приватизации и других «достижений», неожиданно перекрасившихся в модернизаторов и государственников.

Трескотня радикальных либералов о государственной политике модернизации напоминает театр абсурда. Впрочем, это естественное проявления постмодернистского мышления, в котором место причинно-следственных связей занимают красивые фразы, парадоксальные и даже абсурдные умозаключения.

Исследования в области экономической теории научно-технического прогресса, которые проводились в рамках научной школы академика Дмитрия Семёновича Львова, могли бы стать надежной научной основой для успешной модернизации российской экономики. Однако сделанный под явным давлением Вашингтона политический выбор в пользу «шоковой терапии» и кадровый выбор в пользу доморощенных рыночных фундаменталистов, на скорую руку обученных по чикагским методикам, не оставил шансов на российское экономическое чудо.

Вместо постепенного выращивания институтов рыночной конкуренции и осторожной трансформации гигантов социалистической экономики в конкурентоспособные корпорации, создания национальной финансово-инвестиционной системы, ориентированной на долгосрочное кредитование проектов, либеральные фанатики раскромсали научно-производственный комплекс страны, на останках которого выросли криминально-олигархические структуры, задушившие конкуренцию и перекрывшие стране выход на инновационной путь развития.

Эти преступления против общества были организованы и поддержаны либеральными реформаторами и революционными демократами, до основания разрушившими все несущие конструкции российского социума – начиная от нравственных ценностей и заканчивая научными школами.

В то же время руководство Китая, основываясь на принципах, безуспешно предлагавшихся академиками РАН, осуществляло успешную модернизацию экономики. Пекинские власти, как и предлагал Львов, во главу угла реформ поставили задачи развития, подчинив им финансовые институты. Там не стали разрушать и приватизировать индустриальные гиганты, постепенно преобразовывая их под контролем государства в конкурентоспособные корпорации. И еще одна реализованная в КНР идея Львова – сохранение в госсобственности природных ресурсов, жесткий государственный контроль за естественными монополиями, государственное регулирование цен. К этому можно добавить использование теории экономической эффективности, давно и успешно развиваемой научной школой академика Львова, но упорно игнорируемой недоучившимися правительственными экономистами. Если бы не китайское экономическое чудо, наивным людям можно было бы бесконечно «вешать на уши лапшу» о безальтернативности нынешней экономической катастрофы в России. Но китайские реформы почти в точности соответствовали рекомендациям российских академиков.

Пора признать очевидное, проводившаяся все постсоветские годы политика реформ основывалась на утопических идеях рыночного фундаментализма, который по своей сути есть не что иное, как наукообразная религия, современный культ Золотого тельца. Адепты этой религии в России ориентируются на своих пророков из США, в которых хорошо налажена подготовка неофитов из периферийных стран. Эта подготовка ведется в русле так называемого «мэйнстрима» – основного потока публикаций схоластических исследований несуществующих в реальности абстрактных моделей рыночного равновесия. Смысл этих изысканий носит чисто идеологический характер обожествления «невидимой руки» рынка и не имеет отношения к реальной хозяйственной практике. Еще в позапрошлом веке выдающийся немецкий экономист дал соответствующую характеристику этой экономической религии: «когда англичане говорят о свободном рынке – они бросают вам в глаза песок, чтобы обшарить ваши карманы»

Российские ученые были изолированы от принятия решений, так же, как мастера культуры от средств массовой информации. Следствием этого стала деградация экономики и нравственности. Перекрасившиеся рыночные фундаменталисты вновь искушают власть легкими решениями, предлагая новое издание горбачевщины. Как будто не понимают, что заклинаниями о человеческих ценностях без реальных институтов народовластия и конкуренции модернизацию осуществить невозможно. Для этого нужны кропотливая целенаправленная работа и компетентная политика, опирающаяся на научные знания и жесткий отбор кадров по принципу дееспособности и профессионализма. Хочется надеяться, что оказавшись перед пропастью окончательной деградации страны, властвующая элита найдет в себе силу призвать к подготовке решений академическую науку.

Этот год оценивается правительствами многих стран мира, включая Россию, как первый посткризисный, с которым связывают надежды на возобновление экономического роста. Он начался мощной информационной кампанией по модернизации российской экономики и её переводу на пути инновационного развития. Даже самые оголтелые рыночные фундаменталисты, всегда отрицавшие положительное значение государства для развития экономики, вдруг взахлёб начали пропагандировать необходимость активной государственной политики стимулирования инновационной активности. При этом даже самые одиозные из них, снискавшие печальную славу разрушителей отечественного научно-промышленного потенциала посредством криминальной приватизации и банкротства государственной финансовой