Лабиринт №7 - Сергей Васильцев

дух, метнул копье Тидей, и оно пронзило сердце его убийцы.

Афина-Паллада, увидев кровь на доспехах Тидея, вернулась к отцу и умолила Зевса спасти ее любимца. Поспешила богиня к битве. В то время Амфиорай уже отрубил голову Меланиппу и бросил ее умирающему Тидею. В безумной ярости схватил ее герой, разбил череп и, как зверь, стал лакать мозг своего врага. Содрогнулась Афина и бросилась прочь, уступив Тидея мгле Аида.

Сергей забежал домой за дорожной сумкой и уже в прихожей услышал, как жужжит и ползает забытый на столе мобильник. Поднял его, включил, сказал:

– У меня зазвонил телефон…

– Кто говорит? Слон! – услышал голос своего бывшего босса. – Привет! Это Михаил. Ты как?

– Вопрос слишком общий, – повторил Сергей слова смотрителя.

– Согласен. Я тебе, собственно, вот о чем. У нас тут ЧП. В установку для производства кремов некто гвоздик уронил. Представляешь, что стало с аппаратом на пяти тысячах оборотов?

– Невосполнимые потери.

– В размере 150 000 у.е. Мы провели расследование с привлечением независимых структур. Оказался главный технолог. А ему наши доблестные конкуренты платили, чтобы он всех стравил и все испортил. Соплеменники, блин, от слова «сопли»!… Возвращайся, а?

– У меня уже совсем другие планы. Извини.

– Жаль! А знаешь еще что? Наша Евдокия как вредителя этого нашли, разобрались и на деньги поставили, тут же к нему и подалась.

– «И милость к падшим призывал…»

– Вот именно. Видно, планида у нее такая. Передумаешь – приходи.

– Безусловно! – Сергей отключился. Перезвонил Павлу, подхватил сумку с пожитками и вышел на улицу.

Он знал, что больше никогда уже сюда не вернется.

«Почему я хитрю уже с самим собой – сочиняю разные предлоги, чтобы только туда не ехать?» – подумал он и опять поймал себя на мысли, что боится и одновременно стремился в свой Город не потому, что, безусловно, хотел этого. А оттого, что в отголосках его памяти сохранилось нечто. И это нечто звало его за собой. В те самые уголки города и мира, которые все еще жили в закоулках его сознания. Кто знает, что на самом деле прячется в сердце человека?

– Приду навсегда, – шептал он, трясясь в вагоне электрички. – И буду жить в своем Городе. Начну новую главу этой злосчастной книги судеб. И по крайней мере в ее начале к моему окну будут слетаться белые голуби и чайка по имени Джонатан Левингстон. Напишу роман: «Любовь женщины как форма существования». А потом, когда настанет срок, пойду по дороге туда, где на утлом утесе кривляется странный паяц… – прошептал и удивился этому припадку романтизма. С чего бы?

Двери открылись.

Вокруг него снова жил город Бога Пта – столица Великой Империи, основать которую мог только посвященный. Он обступил его как лес. Оставалось только отыскать свою берлогу.

Сергей едва помнил, как оказался дома. Он был до того измотан своим последним вояжем, что завалился в постель, не сняв даже ботинок.

Проснувшись, странник принял душ и перебрал свой гардероб. Порывшись в одежде, он решил, что для бывшего психа экипировка его чересчур элегантна.

Помнится, Э. Лимонов, чтобы создать в себе решительный образ, нацепил матросский бушлат и поехал к родителям в плацкартном вагоне. Сергей перебрал гардероб, отыскал дедовский кожаный плащ и зашил карман суровыми нитками – для солидности.

Довольный работой, он повесил плащ в шкаф, обошел свое жилище, заглянул в зеркало и почувствовал, что уже готов сорваться в его пустоту. Однако удержался и сконцентрировался на отражении. Он увидел там куклу мужеского пола, встроенную в интерьер или натюрморт. Его изображение казалось начисто лишенным личных качеств. Сергей не понял, как это может случиться, но понял, что еще не вернулся по-настоящему. Еще не стал истинной частью этого мира. Он приложил руку к зеркалу и замер на некоторое время, словно желая убедиться, что сам уже по другую сторону зазеркалья. Наваждение прошло. Из-за стекла на него снова смотрел живой человек, который глубоко вздохнул, скинул обувь и прошел в комнату. Там он вынул из сумки и пристроил амулет к африканскому идолу.

«Теперь ребятам Антиквара будет, чем поживиться…» – устало подумал он, но перепрятывать вещицу глубже не стал. Лег спать как был – не раздеваясь.

Утро выдалось пасмурным. Встал, позевывая, залез в душ, потоптался под холодными струями, разогрелся, пошел на кухню готовить завтрак. Запах крепкого кофе щекотал ноздри. Еще дожевывая яичницу, позвонил Коляну, договорился о встрече.

Пока ждал, затеял уборку. Он вынимал из ящиков свои вещи. Выкладывал их на стол и внимательно разглядывал – как археолог, исследуя следы доисторических отложений. Обшарил карманы брюк и пиджаков. Что он искал? Может быть – письмо?

– Бэху твою мы вернули, – сообщил Колян. Он сделал мелирование и немного комплексовал по этому поводу. – Орудовала банда отморозков. Вышла милашка на обочину и ручкой помахала. Сашка – лох чилийский – остановился и получил кастетом в репу. Дальше – его в канаву, машину в угон. Поехали на ней одну контору грабить, на том их и повязали. Машина почти цела. Пара дырок в двери – не больше. Знаешь, что самое интересное, Сашку прямо на дороге мочили. Было еще светло, и ни одна сука не тормознула. Понял? Вот так! Потом, когда он очнулся и из кювета выполз, проезжий дальнобойщик сантранспорт вызвал. Сам не встал – за груз побоялся. Вот тебе и история.

– Что же, жизнь уже ничего не стоит?

– Три копейки в два ряда! Надо братана навестить. Он заждался.

Сергей полулежал на заднем сиденье Коляниного джипа и пялился на мелькание машин и домов. Последний разговор отчего-то напомнил ему про поезд – не его осточертевшую уже электричку – экспресс «Москва-Берлин» времен конца перестройки.

В купе кроме Сергея, ехавшего двигать очередной совместный проект, оказалась пара молодых ребят, имена которых он уже давно позабыл, и дама лет пятидесяти и килограмм ста пятидесяти. Звалась она Томила Никифоровна и оказалась женой генерала. Комдив Кохановский был родом с Западной Украины и, очевидно, предпочитал рельефных женщин. А еще любил борщ и галушки, но дело не в этом.

Томила Филипповна обручилась в семнадцать лет, с тех пор всегда жила за мужем и не привыкла принимать собственные решения. Она была немного ленива и слегка глуповата, но казалась доброй и безалаберной. И еще она была довольно мила и привлекательна, что для женщины такой комплекции уже немалая заслуга.

Ехала дама навестить дочку, потому как та вышла замуж за немецкого журналиста и несколько лет осваивала европейский образ