На неведомых тропинках. Шаг в темноту - Аня Сокол

И проспала. Разбудил меня стук в дверь. Все, что я успела до того, как дверь открылась, это протереть глаза да вылезти из-под одеяла. Веник замер, едва переступив порог. Еще бы, вместо одного сердцебиения, он слышал два. Падальщик хмуро принюхался, на лбу появилась озадаченная складка. Все, что он смог учуять, — это след явиди, и то вчерашний. Пашка заходила, отрицать смысла нет, объяснять тоже. Змея ходит, куда хочет, когда хочет и разрешения не спрашивает.

— Одевайся, — взгляд гробокопателя стал ленивым, — старик тебя ждет. Твоему… — Веник запнулся, не зная, каким словом обозначить незнакомца, впервые органы чувств ему не помогали. — Гостю лучше уйти. — Мужчина развернулся и вышел.

Я медленно села на пол у кровати. Святые, еще одна отсрочка. Иногда мне хочется переместиться во времени на пару дней вперед, к развязке, чтобы все осталось позади, как говорила моя бабушка: «умерла, так умерла». А иногда я очень сильно этого боюсь, ибо то, что меня ожидает там, слишком ужасно.

В гостиной я появилась спустя полчаса и сразу попала под изучающие взгляды мужчин. Сегодня обойдемся без вечерних нарядов, им придется смириться с блузкой и брюками. Водитель и Алексий, как по команде, принюхались. Да сколько можно! Я зло посмотрела на падальщика, но тот остался равнодушен.

— Ты привела гостя? — спросил староста.

— Не знала, что это запрещено.

— Нет. Не запрещено, — Семеныч нахмурился, — ты теперь не просто человек и должна быть осторожной в выборе… — он замялся, — партнеров. Тот, кто не оставляет следов, должен быть очень непрост. Или я не прав?

— Правы.

Еще бы, на «закрытие» способны создания с демонской кровью, а их простыми при всем желании не назовешь, даже если это седьмая вода на киселе.

— Представишь нам своего мужчину? — поинтересовался Алексий, и я впервые услышала его голос, твердый и немного снисходительный.

— Я не говорил, что это мужчина, — пояснил гробокопатель, но на него никто не обратил внимания.

— Нет, — четко ответила я. — Мой гость спит и будет спать. Будить я его не собираюсь и вам не советую. Все?

— Пожалуй, — после некоторой паузы ответил старик.

Понятно, что вернуться сюда еще раз будет непростительной ошибкой. Как только нас отпустят с аудиенции, кто-нибудь непременно проявит любопытство, сам или по приказу, даже не ожидая застать незнакомца в моей постели, так хоть обнюхать ее. Путь назад отрезан. Эта мысль внезапно успокоила меня, так или иначе все идет к финалу. Пропуск-пуговица при мне, серебро тоже, машины здесь никто не запирает, ключ наши оставляют в бардачке, нисколько не опасаясь угона. Если святые помогут, уйдем. Остальные вещи мне вряд ли понадобятся.

Аудиенции Седой проводил в малом зале на втором этаже. Весь путь по лестнице я оглядывалась, но никаких следов непомерно разросшегося графитового камня не заметила, с закатом стены вернулись к обычному состоянию. Перед малым залом уже толпилось достаточное количества народа, кого-то уже доводилось видеть раньше — семерку в шейных платках. Или вызвавшего не самые приятные воспоминания, учителя из filii de terra, того ледяного джентльмена, который ни жестом, ни взглядом не показал, что знает меня. Еще одна не самая приятная неожиданность: к ведьмаку подошел Тём, отвел в сторону и передал записку, так как шептать в нашей тили-мили-тряндии бесполезно. Прочитав несколько строк, оба посмотрели на меня. Плохой признак, возможно, времени не осталось совсем.

Нас, как и ожидалось, пригласили первыми. Малым зал был в сравнении с бальным на первом этаже. Расписной потолок, на этот раз не нейтральные лютики-цветочки, а сценки освоения этого мира людьми. Основание первой стежки, о встрече с исконными обитателями этого мира — демонами и бесами, очень удивившимися, обнаружив в своем доме незваных гостей. Красной краски художники не пожалели. Не менее судьбоносные знакомства с фениксами, явидями, саламандрами. Здесь не все так страшно, хотя не менее трагично, иначе как бы у этих столь разных видов появилось общее потомство. У тех, кто создавал наши миры, отличное чувство юмора.

Седой сидел за массивным столом, слева, за столиком поменьше перебирал бумаги уже знакомый секретарь. Зал был проходным, и по нему то и дело сновали люди и звери, ни о каком уединении речь даже не шла, скорее, выделили время в плотном расписании хозяина для личной встречи, что по необъяснимым причинам радовало нашего Семеныча.

Мы остановились, склонились, замерли, все по вчерашней схеме. Секретарь ретиво подскочил, взял у старика пухлую папку и передал хозяину. Пошла скучная тарабарщина. Важная, не спорю, но от этого не становящаяся увлекательной.

— Повышение налога — да, но не на пять, а на три процента, — демон размашисто черкал на бумагах, — строительство лесопилки отложить. Вестников свободных сейчас нет, я помню, что у вас вакансия, — бумажка отправилась в урну.

Я принялась разглядывать потолок, задаваясь вопросом, зачем мы пришли сюда все вместе, по мне, так и одного ведьмака слишком много. Бумаги передал, тебе их потом с подписями вернули, все равно никто не посмеет Седому перечить и не попытается переубедить.

— Что с защитным периметром? — спросил Кирилл, когда похудевшая папка вернулась к старосте.

— Будет седьмая опора — сразу установим, — ответил старик.

— Сколько сейчас? Кого не хватает?

— Шесть. Нет изменяющегося.

— Я подумаю, что можно сделать, и, скорее всего, пришлю к вам изменяющегося, а если не поможет, еще одного и так до тех пор, пока стежка не сделает выбор. — Демон посмотрел на задрожавшего Арсения. — Безопасность ставят выше личных амбиций.

— Сенька, — одернул водителя ведьмак.

Мохнобровый замер. Потекли сухие цифры, проценты, прирост, убыль, доход, расход. Не беседа с демоном, а лекция по экономической теории. Это бы запомнилось как одно из самых скучных мероприятий, если бы в один момент двери за спиной не распахнулись и звонкий голос не отправил мой мозг в нокаут.

— Папа!

Мир перестал существовать. Она стояла в дверях: такая белокожая, длинноволосая, обманчиво хрупкая. Позади маячил наставник, что-то выговаривая, и даже сделал попытку закрыть дверь. С тем же успехом он мог разговаривать со стенами, моей дочери не было до него никакого дела.

— Мама? Мама!

Сколько раз я представляла себе этот момент, проигрывала в голове и так, и эдак. Ни одна фантазия никогда не сравнится с реальностью, какой бы сладкой она ни была. Не знаю, кто из нас побежал первый, да это и не важно. Как бьется сердце! Какая она теплая, несмотря на весь свой зимний вид. Как пахнут ее волосы! Святые, ростом почти с меня! Тонкие руки сжимают до хруста костей, и голос, который слышится мне во снах, шептал:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});