Руины (ЛП) - Тоул Саманта

— Тетя Элли в курсе? — удивленно говорю я.

Он внимательно смотрит на меня.

— Я попросил ее ничего не говорить, пока не пойму, можно ли будет что—то сделать. Я не хотел втягивать тебя в это. Элли — полицейский, она знает людей, поэтому она направила меня в нужную сторону, с кем мне нужно было поговорить, и я передал им все, что знал.

— И?

— За пару часов до драки мне позвонил детектив, который занимался этим делом. Он сказал мне, что против Марселя будут выдвинуты официальные обвинения — не только в организации боев и незаконных ставках, но и в отмывании денег.

— Ни хрена себе, — вздохнула я.

— Ага. И, если его признают виновным, ему грозит до двадцати лет тюрьмы.

— Ну, черт, — говорю я. — Напомни мне никогда не злить тебя.

Зевс смеется, прежде чем вцепиться пальцами в петли моего ремня и притянуть ближе. Затем выражение его лица становится серьезным.

— Тебе больше никогда не придется беспокоиться о том, что я причиню тебе боль, Голубка. Клянусь, я больше никогда не совершу с тобой такой ошибки.

— Я знаю, — говорю ему, и это действительно так.

Он нежно проводит своими губами по моим, заставляя меня вздохнуть от счастья.

— Итак, ты собиралась мне что—то сказать, пока нас не прервали, — говорит он, отрываясь от моих губ.

— О, да. — Я делаю небольшую паузу, собираясь с мужеством, которое собрала в себе ранее, перед тем как вошел Марсель.

— Ну... — я нервно облизываю губы. — Я подумала, что мы с Джиджи могли бы переехать к тебе в дом.

— Правда? — его глаза загораются.

— Правда.

— Когда?

— Ну... мне нужно поговорить с тетей Элль, дать ей время свыкнуться с этой мыслью. Я не хочу просто взять и бросить ее после всего, что она сделала для меня и Джиджи. Но это точно должно произойти в течение девяти месяцев, так как у нее нет дополнительной спальни.

— Девять месяцев? — Он нахмурился. — Я думал скорее о девяти днях.

Серьезно?

Я смотрю на него, и он определенно не понимает.

— Тебя ударили сильнее, чем я сначала подумала?

— Ха—ха, смешно. Но почему девять месяцев? И какое отношение имеет отсутствие у Элль еще одной спальни к ... ох.

Динь, динь, динь, и до него дошло.

Он смотрит на меня, и мое сердце замирает в груди.

Я знаю, что Зевс сказал, что хочет еще детей от меня, но это было, когда он пытался вернуть меня. С тех пор мы не говорили об этом. И мы не очень долго были вместе.

Его взгляд опускается к моему животу. Затем снова на мое лицо.

— Ты беременна? — шепчет он.

— Ага. — Я киваю, нервно пожевывая губу.

— Ребенком?

— Надеюсь, что да, потому что мне не очень нравится идея рожать слоненка.

— истеричка.

— Знаю.

— Ты действительно беременна, Голубка?

— Я действительно беременна, Зевс.

Его взгляд прикован ко мне, но я не знаю, о чем он думает и счастлив ли он, поэтому я чувствую необходимость сказать ему:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я принимала таблетки. Я не пропустила ни одной. То же самое было, когда я забеременела Джиджи. Я не знаю, как это произошло. Как это продолжает происходить.

— Мне все равно, как это произошло. Только то, что это произошло.

— Ты счастлив этому?

— Голубка, я в экстазе.

Он берет мое лицо в свои руки и целует меня.

— У нас будет ребенок, — бормочет он, прижимаясь лбом к моему.

— У нас будет ребенок, — подтверждаю я эхом.

— И у меня суперсперма.

Смех бурлит в моем горле и вырывается из меня, облегчение и счастье наполняют мою грудь.

Я откидываю голову назад. Смотрю ему в глаза.

— Суперсперма?

— Я оплодотворил тебя дважды, пока ты принимала таблетки. Я — Бог.

— Иисусе, — вздыхаю я.

— Не—а. Зевс, Бог Грома, со спермой как молния.

Он по—мальчишески ухмыляется, и я разражаюсь смехом.

Зевс хохочет, и звук доносится из глубины его груди.

— Этому никогда не придет конец, не так ли? — я псевдо—стону, закатывая глаза.

— Нет. — Он усмехается и скользит руками по моей талии, притягивая меня еще ближе, его нос прижимается к моему. — Нет, пока я рядом. А я планирую быть рядом чертовски долго, Голубка.

Вот это мне очень нравится.

Эпилог

— Давай, мамочка! Пора!

Я иду — простите, ковыляю — туда, где Джиджи находится с папой, тетей и дядями, которым поручено раздать китайские фонарики и зажигалки всем взрослым, присутствующим на пятом дне рождения Джиджи. Среди них родители ее друзей с детского сада, тетя Элли — или мама, как я ее сейчас называю — и, что удивительно, папа Зевса, Бретт, который уже три месяца не пьет, пройдя курс реабилитации после того, как Зевс сказал ему, что я беременна. Я не знаю, почему моя беременность стала толчком к его попытке стать трезвым, но я рада, что это произошло, и я молюсь за Зевса и остальных его братьев и сестру, чтобы на этот раз все получилось.

Мы с Зевсом договорились, что, поскольку Бретт искренне старается, он может наконец—то встретиться с Джиджи, что он и сделал впервые месяц назад. Сказать, что он влюбился в нее — это мягко сказано. Дедушка Бретт обхватил один из ее пальцев. Другой предназначен для Зевса. А также для Ареса, Ло и Мисси.

Также на вечеринке присутствует Кейдан Скотт. Он недавно переехал в новое учреждение. Он живет в собственном доме и проходит амбулаторное лечение.

Мы с Зевсом говорили об этом, и то, что он находится в Аризоне, где никого нет, вероятно, не лучшим образом сказывается на его психическом состоянии. Поэтому мы поискали лечебные центры здесь и нашли отличный центр в Нью—Йорке. Мы прилетели в Аризону на выходные, и я наконец—то встретилась с ним после разговора по телефону. Мы обсудили с ним эту идею, и он согласился.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он здесь уже три месяца, и он просто как еще один член семьи. Отличная новость заключается в том, что он уже не так часто пользуется инвалидным креслом и передвигается на костылях.