Атака - Николай Алексеевич Башилов

прослушку театральные гримерные. Там он и нарисовался. Ну, а потом его уже не отпускали.

— Понял. Разрешите выполнять?

— Выполняй. Да поосторожней. Если хоть сотая часть рассказов о нем — правда, он может быть опасен. На допросах все артисты в один голос утверждают, что все было, как в фильме. Даже после воздействия третьей степени.

— Ерунда. Все равно врут. Так не бывает.

— Вот и я так думаю. И все же риск необходимо исключить.

— Не волнуйтесь, от меня еще никто не уходил и не уйдет.

…Скоро за нами придут, Ниведа, — произнес Странник. — В гримерной были подслушивающие устройства, а ты назвала меня по имени. Но ничего не бойся. Мы рядом. Пусть сами отвезут нас в тюрьму СБГ — сэкономим на такси. А там посмотрим. Пока есть время, давай сделаем вот что. Обзвони всех девочек, пусть срочно уезжают из Мадрона. Чем дальше, тем лучше. На месяц. Думаю, этого будет достаточно. И еще одно. С нами прибыл третий человек, женщина. У тебя есть надежная подруга, где ей можно было бы остановиться? Но не из тех, с кем ты выходила из окружения. И желательно, чтобы у нее были хорошие связи в высшем свете Мадрона.

— Есть такой человек. Моя бывшая учительница, знаменитая в прошлом балерина. А девочкам я сейчас позвоню.

Ниведа засела за телефон, а Странник и Грей Гаргаван по мыслесвязи обменялись мнениями о плане дальнейших действий, исходя из складывающейся обстановки, и сообщили королеве Ингрид адрес подруги Ниведы.

Пришли за ними сразу после полуночи. «Уважают», — мелькнула у Странника мысль, когда он засек количество людей в подъехавшей группе захвата.

На звонок в дверь открывать пошла Ниведа. Держалась она спокойно. «Все-таки молодец девчонка», — подумал Странник.

В квартиру ворвались лишь с десяток агентов. Остальные плотно блокировали дом. Ниведу пара агентов грубо прижала к стене коридора, а остальные без задержки ринулись вглубь квартиры.

— Не двигаться! Руки за голову! — Один из ворвавшихся, здоровенный полковник с лицом бульдога, направил на Странника и Грея оружие. То же сделали и остальные.

Сидевшие в зале двое мужчин молча выполнили приказ. Им тут же надели наручники.

— Фамилия, имя?

— Лейтенант Зорро.

— Лейтенант Кронг.

«А это еще кто такой?» — спросил по мыслесвязи Странник. — «Леганский аналог вашего Зорро», — пояснил Грей Гаргаван. — «С кем поведешься…». — Странник с трудом удержался от улыбки. Грей был явно неравнодушен к этой земной пословице.

— Ну вот, а меня еще пугали… — Полковник подошел к телефону и набрал номер.

— Мы взяли их. Тут оказалось трое… Да, всех… Точно, он… Нет, без сопротивления… Слушаюсь! — Он повернулся к подчиненным. — Грузите всех. Повезем в Центральную. А вы, капитан, оставьте себе двоих и покопайтесь здесь как следует. Обыскать их!

— Ничего, — спустя некоторое время доложил один из агентов.

— Совсем ничего?

— Совсем.

— Где ваши документы? — обратился полковник к арестованным.

— Мои — там, в тумбочке, — сказала Ниведа.

— С вами ясно. А ваши?

— Мы шли в гости и документы не захватили.

— Ладно, в Центральной разберутся. Поехали.

Странник постарался как следует запомнить ментальные отпечатки прибывших за ними БГ-шников.

Автозак и две машины сопровождения прибыли к центральной тюрьме около двух ночи. Сдав заключенных, группа захвата укатила обратно.

Арестованных провели в распределитель и разделили. Странник отметил во дворе тюрьмы два пустых автозака. Ниведу повели в женский корпус. Она ушла спокойно и даже с легкой улыбкой, несколько обескуражившей тюремщиков.

— Идем-идем. Посмотрим, как ты будешь лыбиться потом…

Мужчин отвели в общую камеру, предварительно сняв наручники. Очевидно, спокойный захват подозреваемых притупил бдительность полковника, и он не отдал особых распоряжений на этот счет.

В камере было не менее ста человек. На грохот открываемых дверей они проснулись. Послышались стоны и бормотанье, люди зашевелились.

— А ну, тихо! — рявкнул конвоир, и дверь вновь захлопнулась.

Странник и Грей молча осматривались. В камере стояла ужасная вонь. Пахло кровью, испражнениями и немытым человеческим телом. Многие заключенные были настолько искалечены, что не могли пошевелиться.

— Товарищи! Здесь есть танцор балета Кардиф?

— Который играл Зорро? Нет, он в другой камере. Вчера я видел, как его несли с допроса. Искалечили парня ужасно, гады, — произнес кто-то из глубины камеры. — Вас за что сюда?

— А что, здесь разве есть хоть кто-то, кому есть за что?

— И то верно…

— Офицеры есть?

— Здесь все есть.

— Как же так, на фронте геройски били торквистов и ничего не боялись, а этим живодерам поддались без всякого отпора?

По камере прошло шевеление.

— От своих подлянки не ждешь, — послышался новый голос из глубины камеры. — А ты сам-то чего здесь? Ты ведь тоже офицер?

— Захотелось взглянуть на дураков вроде вас. И что, вы собираетесь здесь сидеть до конца? До пули в затылок?

По камере прокатилась новая волна шевеления, на этот раз более оживленная.

— А кто ты такой, что задаешь тут подобные вопросы? — послышался резкий голос из глубины камеры.

— Я — Зорро. Настоящий. И собираюсь размазать этих тварей по стенке, когда меня поведут на допрос. Кто хочет присоединиться?

— Не шути так, парень. Мы ведь можем и обидеться.

— А я и не шучу. Вот вам и доказательство. — Странник прошел к зарешеченному окну камеры, взялся за два соседних полуторасантиметровых стальных бруса решетки и напряг пальцы. Брусья сошлись в точке приложения силы, почти выйдя из гнезд.

— Ну, так что? Кто-нибудь хочет выйти отсюда?

У окна камеры началось столпотворение. Все, кто мог передвигаться, подходили к решетке, чтобы своими глазами увидеть чудо.

— Я думал, что это сказка. Я — про фильм.