Возвращение - Сьюзен Виггз

— Нет, я единственный ребенок в семье. Мои родители — очень хорошие люди, я многому у них научилась. Например, тому, как важно иметь любимую работу. Жаль только, они не сообщили мне, что карьера вторична по отношению к действительно главным жизненным ценностям.

София все еще была расстроена телефонным звонком. Ее родители верили, что воспитали идеальную дочь, которая ставит перед собой высокие цели и добивается их. Но в конечном счете они получили несовершенную дочь, которая каждый день встречает с сожалениями.

София задумчиво посмотрела на Ноя, удивляясь, что вообще разговаривает с ним на эту тему. За непродолжительное время, что они были знакомы, она стала доверять ему, как никому прежде. Женщина снова прокрутила в голове телефонный разговор с родителями. Прежняя София сохранила бы его в тайне, снова и снова воспроизводя в памяти. Но когда дело касалось Ноя, она хотела пригласить его в потаенные уголки своей души, куда долгое время никому не было доступа. Глядя в его добрые, светящиеся заботой глаза, она испытывала к нему доверие, доселе для нее недоступное. Женщина хотела, чтобы он узнал причину, побудившую ее бросить карьеру, которой она посвятила пятнадцать лет жизни, и оказаться в этом маленьком провинциальном городке. Она хотела, чтобы он понял, что она нуждается в какой-то привязке к земле, и нуждается настолько сильно, что переехала в Авалон, где Грег Беллами считается одним из столпов общества, а сама она — всего лишь холодной и бесчувственной бывшей женой.

Софии очень хотелось бы рассказать Ною о самом сокровенном — о том вечере в Гааге и случившемся с нею во Дворце мира, об ужасе, обуявшем ее тогда, и о поездке с террористами, оказавшейся путем к спасению. Ей очень хотелось бы поведать Ною обо всем этом, когда, как ей казалось, у нее отняли все и каждый следующий вздох она воспринимала как последний. В те мгновения она не могла думать ни о чем ином, кроме своей семьи — о том, сколько раз она ею пренебрегала, об упущенных возможностях и неиспользованных шансах.

— Как ты считаешь, то, что я только что сказала о своих родителях, — ужасно?

— Вовсе нет. В какой-то момент все начинают воспринимать своих родителей как реальных людей.

— Они до сих пор считают, что мой переезд сюда — временная мера. Полагаю, это их способ отрицания. Они всегда так со мной поступали — заставляли сомневаться в принятых мною решениях. И не важно, сколько мне лет, я до сих пор чувствую потребность угождать им.

София глубоко вздохнула и замолчала, чтобы дать Ною возможность перебить ее, сменить тему беседы или даже с криком убежать куда глаза глядят. Но он ничего этого не сделал, а просто ждал, когда она снова заговорит, готовый слушать.

В том, как он слушал, было что-то неотразимое. София сплела пальцы вместе и произнесла:

— Когда я узнала, что беременна Дэзи, то намеревалась в одиночку поднимать ее на ноги, но мои родители оспаривали это решение до тех пор, пока у меня самой не возникли сомнения. Папа и мама обладают отличным даром убеждения. Им нравилось, что Грег родом из семьи Беллами и что он будет продвигаться по служебной лестнице. В конце концов я и сама уверовала, что лучшее, что я могу в данной ситуации сделать, — это рассказать обо всем Грегу и выйти за него замуж ради блага ребенка. Мы так и сделали. Однако одной силы воли недостаточно, чтобы сохранить брак.

Она крепче прижала к себе подушку.

— У меня родилось двое прекрасных детей, которые очень нуждались во мне, но меня никогда не было рядом. Даже когда я работала в Организации Объединенных Наций на Манхэттене, меня никогда не было дома — и физически, и умственно. Теперь мне не дает покоя мысль о том, как сложились бы жизни Макса и Дэзи, уделяй я им больше внимания.

— Знаешь, — сказал Ной, — когда я был маленьким, то часто фантазировал о том, как было бы здорово, если бы мой папа был астронавтом, а не фермером. Я и до сих пор думаю о том, насколько иной была бы моя жизнь, если бы мои родители работали в космосе.

София стукнула его подушкой:

— Очень смешно.

— Просто пытаюсь изложить свою точку зрения. Со своей семьей — и при цельной настоящей жизни — тебе не нужна контрольная группа. Ты просто не станешь задумываться о том, как бы сложилась твоя жизнь, если бы ты сделала что-то по-другому, выбрала бы иной путь. Хочешь совет? Ты меня, конечно, не спрашивала, но я все равно выскажу свое мнение. Научись принимать ситуацию такой, какая она есть, и перестань пытаться все изменить.

— Спасибо, доктор Фрейд.

— Утром вышлю счет за услуги.

Как это ни странно, разговор с Ноем помог Софии. Этот мужчина привык открыто смотреть на мир, а ее собственные мысли были подобны паутине, в которой каждое решение вело к сотне различных опасных возможностей.

— В самом деле, — сказал он, — постарайся не предугадывать свои действия — ни касательно прошлого, ни собаки. Или меня. — Он ухмыльнулся.

София отвела взгляд, стараясь понять, что в Ное такого особенного. Они разговаривали на очень личные темы, но в то же время она размышляла о том, каковы на вкус его поцелуи и как он выглядит без рубашки.

— Ты слишком много думаешь, — продолжил он, — и тебе это не идет на пользу.

— В этом повинна моя подготовка. Когда я работала в Международном суде, каждый мой шаг и каждое решение должны были быть взвешенными, и все возможные последствия действий известны наперед и просчитаны. Анализ стал для меня второй натурой. Знаешь ли ты, что однажды я даже составила диаграмму размещения гостей на званом ужине.

— Это не единственный способ лавировать в потоке жизни, — возразил Ной.

— В самом деле? А ты что предлагаешь?

— Выбери себе лошадку и оседлай ее.

— Я снова повторю — как у тебя все просто.

— Все будет настолько просто, насколько ты сама позволишь.

— Ной Шепард — днем ветеринар, а ночью — дзен-буддист. Хорошо, я постараюсь последовать твоему совету.

Он кивнул с серьезным выражением лица.

— Не нужно стараться, — произнес он тихим, успокаивающим голосом, каким мог бы говорить гуру. — Есть только действиеили бездействие.

— Ты сумасшедший, — заявила София.

— Знаю. — Он придвинулся ближе к ней и поцеловал в губы, потом прошептал: — Я скучал по тебе в эти выходные.

«Я тоже», — хотелось ответить Софии, но она этого не сделала, а, наоборот, произнесла:

— Нам нужно это прекратить.

— Почему?

— Потому что вести себя столь импульсивно глупо. Нам нужно притормозить и обдумать то, что мы делаем. Я считала, что между нами больше не будет близости.