Блуждающий Неф - Саша Суздаль

Раскол с матерью достиг того порога, переступив который, возврата нет, но Альмавер сама сделала роковой шаг, почему-то совсем не жалея. Бонасис выпала из её судьбы, как использованная шкура, мешающая, которую можно только снять. Что чувствовала её мать, Альмавер не интересовало, и даже напоминание об этом она выбрасывала из души, как непотребный балласт. 

Над головой пролетели две яркие молнии, которые блестящими звёздочками ушли далеко вперёд, оставляя за собой искрящийся свет и ощущение кислинки в воздухе, как перед грозой. Голова Альмавир мгновенно окуталась ощущением невыносимой тяжести, и она вскрикнула, не сдержавшись.

— Что со мной? — спросила она, прижимая руки к вискам.

— Не знаю, — ответил Анапис. Альмавер не ждала ответа: она знала, что только что столкнулась со своей жертвой, которая не только оказалась жива, но и обладала несоизмеримо могущественной силой.

***

— Я хочу тебе что-то показать, — сообщил утром Мо. Для новой Маргины понятие дня и ночи не имело значения, так как новый организм не требовал никакого отдыха, но Маргина придерживалась традиции и, молча лёжа в кровати, предавалась рассуждениям, мечтам, строила и просчитывала разные планы. Иногда, она бесцеремонно забиралась в голову Мо и выуживала оттуда нужную ей информацию, чтобы заполнить свои глифомы, перебирая их и выбрасывая ненужное.   

— Что ты мне хочешь показать? — переспросила Маргина. Мо, как обычно, перекрыл часть своих глифом, так что Маргине подсмотреть не удалось. Мо по-джентльменски соблюдал договорённость и не покушался на память Маргины, получая только ту информацию, которую Маргина хотела ему сообщить.

— Увидишь, — сказал Мо, ввинчиваясь в небо. Маргина тотчас сиганула за ним в погоню, яркой звездой врезаясь в облака. Мо и Маргина летели двумя разноцветными спиралями, ввинченными в небо, ничего, кроме друг друга, не замечая, отключившись от всех, соединившись в общее я, пульсирующее, как сердце, в их объятиях.

Вначале она испытывала трудности в постижении мира по-новому, но по мере приобретения опыта ей всё больше нравилось её новое тело и его возможности.

Она неслась, ведомая Мо, иногда сливаясь с ним в одно, оставаясь двумя, отключившись от мира и чувствуя только движение. Такие минуты она любила больше всего, и её обновлённая душа, захлёбываясь от восторга, погружалась в Мо, отражаясь от него волной, которая окутывала их волшебной гармонией.

Внизу в глубокой синеве то ли моря, то ли океана отражались облака.  Маргина, никогда не видевшая такого количества воды, посылала свои глифомы вниз и, восторженно лаская стихию воды, хохотала от удовольствия, заражая Мо, который, чуть-чуть нарушая договор, погружался в неё, ощущая тоже, что и она.

Впереди, между облаками и землёй, показался парусник и Маргина, мгновенно узнавая, воскликнула: «Зверобой! Что он здесь делает?» Брошенные вперёд симпоты сразу ощутили её врагов. Маргина, вскипев от негодования и вспоминая нанесённую ей боль, не раздумывая, хотела ударить, но Мо твёрдо её остановил, коротко сказав: «Потом». Маргина взвилась вверх, охлаждая свой порыв, а Мо, как тень, следовал за ней. 

Через некоторое время после бешеной гонки они достигли берега Тракии. Прямо возле воды, между холмами, неестественным и странным образом серой громадой возвышался устремлённой в небо замок, построенный Тёмным для Нефа.

— Что за здание? — спросила Маргина, умиротворённая встряской.

— Произведение товарища Тёмного, — улыбнулся Мо.

— Как я хочу его увидеть, — улыбнулась Маргина.

Но первым их встретил не товарищ Тёмный. Маргина, приземлившись, широко раскрыла глаза и замерла, а, не поверив, попыталась включить внутреннее зрение. Но сомневаться не приходилось – перед ней стоял Ва-Гор и она, внутренне напрягаясь, сказала первое, что подсказала ей память: «Здравствуй, Ва-Гор».

«Здравствуй, королева», — сказал Ва-Гор, склоняя голову.

«Здесь твоя родина?» — растерянно спросила Маргина, чувствуя какую-то опустошённость внутри.

«Да, — ответил Ва-Гор, — горы вокруг принадлежат мне». Маргина замолчала, не зная, что сказать и что спросить, внутренне ругая Мо за то, что он привёз её сюда, не известив заранее. Ва-Гор, почувствовав её состояние, предупредительно сказал:

— Я должен идти, — кивнул он в сторону своих людей, издали наблюдающих за ними, — мои люди меня ждут.

Маргина была благодарна ему, что он смог прервать ненужный разговор. «Так вот куда стремилась я, попав на эту планету», — догадалась она и на мгновение внутри её тёплой волной вспыхнули вспоминания. Заворожённая ими, она подошла к нему, обняла и промолвила на ухо:

— Я всё помнила.

— Я знаю, — ответил Ва-Гор, — я помню.

— У нас мог быть ребёнок, — нечаянно сообщила она, сразу поняв, что сказала лишнее. Его лицо на мгновение поразила гримаса, но он собрался и сказал:

— Мне нужно идти.

Он отвернулся и пошёл, не оглядываясь. «Я буду помнить тебя», — крикнула она вдогонку, но он  её уже не слышал: тот канал, что связывал их, закрылся навсегда. Она повернулась и увидела недалеко Блуждающего Нефа, пристально смотрящего на неё. «А ведь они чрезвычайно похожи, — подумала Маргина, — как я раньше не заметила».

Она отвернулась, не отвечая на взгляд, и пошла к Мо, не зная, что ему сказать: отругать или поблагодарить. Мо стоял рядом с Тёмным, и Маргина открылась навстречу доброму к ней Координатору. Тёмный сразу же этим воспользовался и слизнул с Маргины всю смесь непонятных ему чувств и оттенков, отправив их в глифомы, чтобы у себя дома вот так же, как сейчас ощутить Маргину, как свою собеседницу.

Она, как прежде, обняла его за шею, заглянула в большие глаза с обворожительно большими ресницами и замерла, понимая, что с ним, как и с Мо, она может молчать бесконечно.

Их идиллию нарушил «Зверобой» спускающийся вниз, чуть ли не на головы. Выпрыгнувшая на землю Альмавир с удивлением уставилась на Маргину, живую и невредимую, не зная, что предпринять. Анапис, знавший и Мо и Маргину, тут же славировал к Блуждающему Нефу, полагаясь на его защиту.

— Что же мне с тобой сделать? — промолвила Маргина, глядя на Альмавир.

Та, оставив рассуждения на потом, полыхнула в Маргину огнём, который опал, не причинив ей вреда. Альмавер, взвинченная неудачей, воскликнула, подняв руки:

— Не подходите! Всех сожгу.

— Он не был твоим отцом, — сообщил ей Мо, прочитав у неё всю подкорку. Альмавер уставилась на огромного говорящего кота, на лошадь, так сочувственно на неё смотрящую, но слова Мо возбудили в ней резкое неприятие, и она воскликнула:

— Вы все врёте! Я всех вас сожгу!