Иисус. Человек, ставший богом - Хосе Антонио Пагола

Литература

1. Конфликтный характер учения и действий Иисуса

MEIER, John Paul, Un judío marginal. Nueva visión del Jesús histórico. III. Companeros у competidores. Estella, Verbo Divino, 2003, pp. 301–653.

THEISSEN, Gerd/MERZ, Annette, El Jesús histórico. Salamanca, Sígueme, 1999, pp. 256–271.

SANDERS, Ed Parish, Jesús у eljudaismo. Madrid, Trotta, 2004, pp. 387–420. SOBRINO, Jon, Jesucristo liberador. Lectura histórico-teologica de Jesús de Nazaret. Madrid, Trotta, 1991, pp. 253–272.

BRAVO, Carlos, Jesús, hombre conflictivo. Santander, Sal Terrae, 1986.

RIVKIN, Ellis, What crucified Jesús? Nueva York, UAHC Press, 1997, pp. 1-77. BORG, Marcus J., Conflict Holiness and Politics in the Teaching of Jesús. Harrisburg, PA, Trinity Press International, 1998, pp. 88-173.

WRIGHT, N. Thomas, El desafyo de Jesús. Bilbao, Desclqe de Brouwer, 2003.

HORSLEY, Richard A., Jesús and the Spiral of Violence. Popular Jewish Resistence in Roman Palestine. Minneapolis, Fortress Press, 1993, pp. 147–284.

— Jesús у el Imperio. El Reino de Dios у el nuevo desorden mundial. Estella, Verbo Divino, 2003, pp. 105–163.

EVANS, Craig A., «From Public Ministry to the Passion: can a link be found between the (Galilean) Life and the (Judean) Death of Jesús?», en Jesús in his Contemporaries. Boston-Leiden, Brill, 2001, pp. 301–318.

LEMONON, Jean-Pierre, «Les causes de la mort de Jesús», en Daniel MARGUE-RAT/ Enrico NORELLI/Jean-Michel POFFET (eds.), Jüsus de Nazaret. Nouvelles approaches d’un enigme. Ginebra, Labor et Fides, 1998, pp. 349–369. SALDARINI, Anthony J., Pharisees, Scribes and Sadducees in Palestinian Society. Grand Rapids, MI–Cambridge, Eerdmans, 2001.

2. Пророческая акция Иисуса в Храме

SANDERS, Ed Parish, Jesús у eljudatsmo. Madrid, Trotta, 2004, pp. 99-142. SCHLOSSER, Jacques, Jesms, elprofeta de Galilea. Salamanca, Sígueme, 2005, pp. 225–239.

GNILKA, Joachim, Jesús de Nazaret. Mensaje e historia. Barcelona, Herder, 1993, pp. 337–341.

HERZOG II, William R., Jesús, Justice, and Reign of God. A Ministry of Liberation.

Louisville, KY, Westminster — John Knox Press, 1999, pp. 111–143.

CROSSAN, John Dominic, Who killed Jesús? San Francisco, Harper, 1996, pp. 50–65. CROSSAN, John Dominic/REED, Jonathan L., Jesús desenterrado. Barcelona, Cri-tica, 2003, pp. 226–273.

BORG, Marcus J., Conflict Holiness and Politics in the Teaching of Jesús. Harrisburg, PA, Trinity Press International, 1998, pp. 174–212.

EVANS, Craig A., «Jesús’ Action in the Temple and Evidence of Corruption in the First Century Temple», en Jesús in his Contemporaries. Boston-Leiden, Brill, 2001, pp. 319–344.

— «Jesús and the “Cave of Robbers”: Towards a Jewish Context for the Temple Action», en Jesús in his Contemporaries. Boston-Leiden, Brill, 2001, pp. 345–365.

— «Jesús and Predictions of the Destruction of the Herodian Temple», en Jesús in his Contemporaries. Boston-Leiden, Brill, 2001, pp. 367–380.

3. Тайная вечеря

JEREMIAS, Joachim, La ultima cena. Madrid, Cristiandad, 2003.

LÉON-DUFOUR, Xavier, Lafracciön del pan. Cultoy existencia en el Nuevo Testamento. Madrid, Cristiandad, 1983, pp. 72-232.

— Jesmsy Pablo ante la muerte. Madrid, Cristiandad, 1982, pp. 100–111. SCHÜRMANN, Heinz, El destino de Jesús: su vida у su muerte. Salamanca, Sígueme, 2003, pp. 211–240.

THEISSEN, Gerd/MERZ, Annette, El Jesús histórico. Salamanca, Sígueme, 1999, pp. 450–485.

SCHILLEBEECKX, Edward, Jesús, la historia de un Viviente. Madrid, Cristiandad, 1981, pp. 279–285.

SCHLOSSER, Jacques, Jesús, elprofeta de Galilea. Salamanca, Sígueme, 2005, pp. 241–258.

GNILKA, Joachim, Jesús de Nazaret. Mensaje e historia. Barcelona, Herder, 1993, pp. 342–353.

BAUCKHAM, R.J., «Did Jesús Wash His Disciples’ Feet», en Bruce CHILTON/ Craig A. EVANS (eds.), Authenticating the Activities of Jesús. Boston-Leiden, Brill, 2002, pp. 411–429.

Глава 13 Мученик Царства Божьего

Преданный властями Храма (с. 323) Приговоренный к смерти Римом (с. 328) Ужас распятия (с. 334) • Последние часы (с. 337) • В руках Отца (с. 342).

После прощального ужина Иисус едва мог насладиться несколькими часами свободы. К полуночи он был схвачен храмовой стражей в саду, расположенном в долине Кедрон, у подножия Масличной горы, куда он удалился для молитвы. Человек, публично обличавший храмовую систему и открыто говоривший иудеям, пришедшим со всех концов света, об «империи», но не Римской, больше не мог расхаживать на свободе во взрывоопасной атмосфере празднования Пасхи.

Можем ли мы знать, что произошло с Иисусом в последние дни? Одно известно наверняка: Иисуса «казнил при Тиберии префект Понтий Пилат». Так говорит нам Тацит, знаменитый римский историк[911]. То же самое утверждает и Иосиф Флавий, добавляя интересные подробности: Иисус «привлек к себе многих иудеев и эллинов». «По настоянию наших влиятельных лиц Пилат приговорил Его к кресту. Но те, кто раньше любили Его, не прекращали этого и теперь»[912]. Эти факты совпадают с тем, что нам известно из христианских источников. Мы можем резюмировать следующее: Иисус был распят на кресте; приговор был вынесен римским наместником; предварительное обвинение исходило от иудейских властей; распят был только Иисус, никто не стремился расправиться с его последователями. Это означает, что Иисуса считали опасным, поскольку своей деятельностью и проповедью он обличал действующую систему. Однако ни иудейские, ни римские власти не видели в нем предводителя повстанцев; иначе они стали бы действовать против всей группы его последователей[913]. Им достаточно было избавиться от главаря, но нужно было напугать этим его последователей и сочувствующих. Ничто не могло быть столь действенным, как публичное распятие на глазах у множества людей, наводнивших город.

Как известно, в Евангелиях очень подробно рассказывается о страстях Иисуса[914]. Но чтобы правильно воспринять написанное, необходимо учитывать несколько аспектов. Во-первых, мы не знаем, кто был прямым свидетелем произошедших событий: ученики убежали в Галилею; женщины могли наблюдать за развитием ситуации на определенной дистанции и быть свидетелями увиденного. Во-вторых, кто же мог знать, как протекал разговор Иисуса с первосвященником или его встреча с Пилатом? Вполне вероятно, у первых христиан были лишь общие сведения о произошедшем (допрос иудейскими властями, предание Пилату, распятие), но без подробностей[915]. К тому же рассказ о страстях не похож на остальные евангельские тексты, описывающие небольшие сцены и эпизоды, излагаемые в традиционной форме. Это довольно длинное повествование, где описывается цепочка связанных между собой фактов[916]; текст очень напоминает труды «книжников», которые рассказывают о страстях, отыскивая в Священных Писаниях глубинный смысл произошедших событий. Можно заметить, что рассказ представляет собой не столько изложение какого-то предания, сколько тонкую работу книжников-экспертов, находящих в Ветхом Завете тексты, которые могли бы помочь объяснить глубинный смысл событий. Вопрос заключается в том, повествуют ли они о реальных событиях, приукрашенных библейскими цитатами, или это библейские тексты, побудившие книжника частично или полностью «придумать» ту или иную сцену[917].

Необходимо принять во внимание некоторые заметные тенденции в этих текстах, к рассмотрению которых современные исследователи подходят все более строго. Их легко кратко обозначить. В противовес тем, кто может посчитать события страстей лишенными смысла, в этих текстах намеренно, а иногда и искусственным образом, сделан упор на то, что все происходящее являлось исполнением замысла Бога[918]. Также вполне очевидна тенденция все больше оправдывать римлян и подчеркивать при этом невинность Пилата, но одновременно все более жестко обвинять весь иудейский народ в распятии Мессии, Сына Бога[919]. В то же время здесь сквозит желание представить Иисуса невинным мучеником, несправедливо распятым жестокими людьми, но реабилитированным Богом, в чём угадывается хорошо знакомая схема иудейской традиции. Таким образом, Распятый становится примером для всех христиан, которые страдают от гонений. Наконец, мы не должны забывать, что стремление возможно более подробно описывать определенные легендарные события, вполне во вкусе народных преданий[920].

Преданный властями Храма

Безусловно, именно произошедший в храме инцидент ускорил принятие мер против Иисуса. Он не был арестован на месте, поскольку его противники не хотели провоцировать его задержанием массовые беспорядки, но первосвященник не забывает об Иисусе[921]. Наверняка, именно от него исходит приказ об аресте, ведь он уполномочен принимать меры против волнений на священной территории. В Гефсиманский сад вторгаются как раз представители храмовой стражи, а не римские солдаты из Антониевой башни[922]. Они приходят туда, вооруженные надлежащим образом, с целью схватить Иисуса и отвести его к первосвященнику Каиафе. Похоже, храмовая стража просила о содействии в опознании Иисуса и, особенно, в том, чтобы найти и схватить его с осторожностью и осмотрительностью. Источники сообщают нам, что в качестве их помощника выступил Иуда, один из Двенадцати, оказав им необходимое содействие. Похоже, это был исторический факт, однако сцена с прилюдным целованием Иисуса, вероятно, была вымышлена для того, чтобы еще сильнее подчеркнуть подлость совершенного поступка[923]. Когда Иисуса арестовали, его ученики, испугавшись, тут же убежали в Галилею. В Иерусалиме остались лишь некоторые женщины, может быть, потому, что они подвержены меньшей опасности. В бегстве учеников, похоже, проявился их инстинкт самосохранения; не нужно видеть в этой реакции внезапную утрату веры в Иисуса[924].

Как Ирод Великий, так и римские префекты, все были склонны часто менять первосвященников, иногда даже каждый год. Тем самым они препятствовали их укреплению во власти и в то же время обеспечивали их полное подчинение. За Каиафой стоял могущественный клан, правивший на религиозной и политической арене Иерусалима на протяжении всей жизни Иисуса: семья Анны, Бен Ханина. Анна, ее основатель, был первосвященником в течение многих лет. Назначенный на эту должность Квирином в 6 году, в начале римской оккупации, он оставил ее в 15 году, но из-за этого он не утратил своего могущества и влияния. Друг Валерия Грата и Понтия Пилата, он добился того, что пятеро его сыновей, один внук и, особенно, зять Иосиф Каиафа, стали преемниками его власти. В иудейской традиции священнический клан Анны запечатлелся как алчная семья, которая прибегала к всевозможным интригам, давлению и махинациям, чтобы закрепить самые влиятельные и выгодные должности в Храме за своими членами[925]. Семья Бен Ханина была самой могущественной и богатой из всей священнической аристократии, и ее главные представители жили в элитном районе для священства, располагавшемся в высокой части города, неподалеку от дворца, где останавливался Пилат во время своего пребывания в Иерусалиме[926].