Тысяча поцелуев, которые невозможно забыть - Тилли Коул

сейчас уже поздновато.

— Мне все равно. Главное — попасть туда до восхода солнца. — Я откинулась на спинку сиденья, взяла Руне за руку, и мы в последний раз отправились на берег.

* * *

К тому времени когда мы приехали на пляж, до рассвета оставалось не больше двух часов. Меня это вполне устраивало.

Мне хотелось побыть наедине с Руне.

Мы припарковались на стоянке.

— Хочешь посидеть на песке? — спросил, повернувшись ко мне, Руне.

— Да, — торопливо ответила я, глядя на усыпавшие небо яркие звезды.

Он задумался:

— Тебе бы не замерзнуть.

— У меня же есть ты, — сказала я, и его лицо смягчилось.

— Подожди здесь. — Руне вышел из машины. Я услышала, как он перебирает вещи в багажнике. Берег укрылся темнотой, и освещала его только яркая луна. В ее свете я видела, как Руне достал несколько одеял и расстелил одно на песке.

Вернувшись к машине, он снял «бабочку» и расстегнул верхние пуговицы на рубашке. Глядя на него, я не в первый уже раз спрашивала себя, как могло случиться, что мне так повезло. Меня любил этот вот восхитительный парень, любил так, что все прочие любови бледнели в сравнении с его любовью. Хотя моя жизнь и оказалась короткой, любила я долго. И в конечном итоге этого было достаточно.

Руне открыл дверцу машины и подхватил меня своими сильными руками. Я рассмеялась:

— Тяжело?

Он захлопнул дверцу и посмотрел на меня сверху вниз.

— Нисколько. Тебя я удержу.

Я улыбнулась, поцеловала его в щеку и уткнулась головой ему в грудь. Ночную тишину нарушал лишь шум накатывающих на берег волн. Теплый, мягкий ветерок играл моими волосами.

Дойдя до места, Руне опустился на колени и осторожно положил меня на одеяло. Я закрыла глаза, глубоко вдохнула, и соленый воздух наполнил легкие.

Что-то теплое, шерстяное накрыло плечи. Руне укутывал меня одеялами, а я, закинув голову, смотрела и улыбалась. Заметив мою улыбку, он поцеловал меня в кончик носа. Я рассмеялась и неожиданно для себя оказалась в его крепких объятиях.

Руне вытянулся рядом. Я положила голову ему на грудь и наконец позволила себе расслабиться. Он прижался губами к моей щеке:

— Ты как, Поппимин? В порядке?

Я кивнула:

— В полном.

Он убрал упавшие мне на глаза волосы:

— Устала?

Я покачала было головой, но подумала, что лучше быть честной:

— Да, Руне, устала.

Он вздохнул и, добавив нотку гордости, сказал:

— Тебе все удалось, малышка. Ты все успела. Цветение… школьный бал…

— И остались только наши поцелуи, — закончила я за него. Он кивнул. — Руне?

— Ja?

Я закрыла глаза и поднесла ладонь к его губам.

— Не забудь, последний поцелуй должен быть, когда я отправлюсь домой. — Руне напрягся, и я обняла его покрепче. — Хорошо?

— Как хочешь, — ответил Руне, но по тону голоса я поняла, что выполнить эту мою просьбу ему будет тяжело.

— Не представляю лучшего прощания, чем это — наш поцелуй. Конец нашего приключения. Приключения, длившегося целых девять лет.

Я поймала его напряженный взгляд и улыбнулась:

— Хочу, чтобы ты знал — я никогда и ни о чем не жалела. Все, что было у нас, было прекрасно. — Я сжала его руку. — Хочу, чтобы ты знал, как сильно я тебя любила.

Я повернулась и посмотрела ему в глаза:

— Пообещай, что твоим приключением станет весь мир. Что побываешь в других странах и испытаешь все, что предлагает жизнь.

Руне кивнул, но я ждала. Я хотела услышать его голос.

— Обещаю.

Я с облегчением выдохнула и снова опустила голову ему на грудь.

Несколько минут прошло в молчании. В ночном небе безмолвно перемигивались звезды. Мгновения. Я впитывала их, смаковала, жила ими.

— Поппимин?

— Да, малыш?

— Ты была счастлива? Ты… — Он прокашлялся. — Ты довольна тем, как жила?

— Да, довольна, — ответила я, ни капельки не покривив душой. — Я любила все, что в ней было. И любила тебя. Как ни избито это звучит, мне хватило всего. Ты всегда был лучшим из того, что приносил каждый день. Каждая моя улыбка — это ты.

Я закрыла глаза, открыла копилку памяти и стала перебирать воспоминания. Как обнимала его, а он обнимал меня — еще крепче. Как целовала его, а он целовал меня — еще глубже. Как любила его, а он всегда старался любить меня еще больше, еще сильнее.

— Да, — повторила я с полной уверенностью. — Я любила свою жизнь.

Руне шумно выдохнул, как будто я своим ответом сняла камень с его души.

— Я тоже, — сказал он.

Я нахмурилась и посмотрела на него:

— Руне, твоя жизнь не закончилась.

— Поппи, мне…

— Нет, Руне, — отрезала я, дополнив слова коротким, рубленым жестом. — Нет. Послушай меня. Когда меня не будет, ты, может быть, почувствуешь, что потерял половинку сердца, но это не дает тебе права жить половинкой жизни. И ты ничего не потеряешь. Потому что я всегда буду с тобой, буду рядом. Буду держать тебя за руку. Я уже вплетена в ткань твоей души, и ты всегда будешь связан с моей душой. Любить, смеяться, познавать мир ты будешь для нас обоих.

Я взяла его за руку, умоляя выслушать. Он отвернулся, но потом все же посмотрел мне в глаза.

— Всегда говори «да», Руне. Всегда говори «да» новым приключениям.

Его губы дрогнули в уголке, не выдержав моего немигающего взгляда. Он провел пальцем по моей щеке.

— Хорошо, Поппимин. Согласен.

Я улыбнулась в ответ на его усмешку, но от серьезного тона не отступила.

— Ты можешь так много предложить миру. Ты исполнил все мои желания. Такой человек, как ты, не может остановиться из-за перенесенной потери. Он поднимается, как поднимается каждый день солнце. — Я вздохнула. — Главное — пережить шторм. И не забывай главное.

— Что?

Я улыбнулась:

— Луна в сердцах — в улыбках солнце.

Как ни старался, удержаться Руне не смог и рассмеялся. И смех этот был прекрасен. Я закрыла глаза и отдалась его густому баритону, как теплой волне.

— Знаю, Поппимин. Знаю.

— Вот и хорошо, — сказала я и, довольная собой, снова прислонилась к нему. Горизонт вспыхнул первыми лучами рассвета, и мое сердце сжалось от восторга и томящей боли. Я потянулась к Руне и молча взяла его за руку.

Рассвету не нужно слов. Я сказала Руне все, что хотела. Все, что должна была сказать. Я любила его. Я хотела, чтобы он жил. И я знала, что еще увижу его.

Ко мне пришел покой.

Я была готова уйти.

Словно почувствовав мое настроение, Руне сжал меня крепко-крепко, и в этот миг верхушка солнечного диска вынырнула из