Большой Хинган — Порт-Артур - Василий Романович Бойко

трудное положение.

Наша комендатура и японский профсоюз принимали необходимые меры, но сами решить полностью вопрос с питанием не смогли. Военный совет армии принял экстренное решение: с 25 ноября обеспечивать репатриантов горячей пищей два раза в день, а детей три раза за счет продовольственных ресурсов армии.

28 ноября мы получили постановление Военного совета округа об организации питания репатриантов в Дальнем. Все японцы независимо от возраста на протяжении 5–7 дней до отправки обеспечивались питанием.

Нужно ли говорить о том, насколько важным и гуманным был этот акт Советского правительства, тем более в такой сложной обстановке на Гуаньдуне и во всем Китае!

Объявление этого постановления вызвало среди репатриантов большую радость. Она нашла отражение в коллективных и индивидуальных благодарственных записях в специальной книге, которую начали вести в порту репатрианты.

«Сердечное спасибо за столь хорошее отношение советского командования к японским гражданам, находящимся в лагере порта Дальний», — написала группа репатриантов. «Мы очень благодарны русским… за заботу о нас», — присоединялся к ним японец Цуксаима.

Примерно такими же были и другие отзывы, записанные в первый же день.

Таким образом, с 25 ноября мы наладили регулярное постоянное питание репатриантов.

В корпусах, где жили репатрианты, была организована культурно-массовая работа. Исключительным успехом пользовались кинокартины, которые японцы смотрели как дети, с затаенным дыханием. Только за 10 дней в трех корпусах было дано 16 сеансов советских кинокартин. Для репатриантов работал и радиоузел. Он передавал русские и японские песни, политическую информацию. По радио выступали и сами японцы, давались различные объявления.

В одном из корпусов в день отъезда первой группы репатриантов перед нею выступил председатель профсоюза Нопомура, его речь передавалась по местному радио. Он подчеркнул, что, несмотря на большие продовольственные трудности, вызванные гражданской войной в Китае, советское военное командование не оставляет репатриантов наедине с ними, выделяя из своих продовольственных запасов специальные пайки для репатриантов. Японцы получают хлеб, рис, рыбу, сахар, жиры, овощи и другие продукты. История не знает такого великодушного отношения победителей к народу побежденного государства. Это является проявлением советской политики дружбы между народами. Советское правительство считает виновником войны не японский народ, а правящую верхушку Японии в лице финансовой олигархии, крупных помещиков и военной клики. Советское военное командование передает всем репатриантам благодарность за проявленную дисциплину, организованность и точное выполнение режима лагеря, сказал в заключение Нопомура.

Кроме него выступило еще 8 человек. Все они горячо благодарили советский народ, Красную Армию за организацию питания, за хорошие жилищные условия и культурное обслуживание.

Профсоюзами перед каждым отправлением репатриантов, как правило, проводились такие напутственные митинги. Они всегда проходили очень бурно, сопровождались возгласами: «Да здравствует советский народ и Красная Армия!» — и заканчивались исполнением японской песни «Красное знамя».

Генерал Кожанов докладывал Военному совету, что все мероприятия идут строго по плану и организованно. И все же мы с И. И. Людниковым решили побывать в порту и понаблюдать за первой отправкой репатриантов, посмотреть, как они чувствуют себя на судах уже не как репатрианты, а как граждане Японии.

В порт мы приехали, когда посадка подходила к концу. Среди оставшихся на пирсе уже не было женщин и детей, только мужчины. Погрузка шла организованно, без малейшей толкучки. Немного в стороне от трапов японский хор исполнял песни, мелодии которых на слух были очень приятные. Оказывается, для проводов соотечественников прибыла делегация молодежного и женского отделов японского городского профсоюза, что-то около 200 человек. Они-то и устроили торжественную церемонию проводов с исполнением национальных песен.

Сама процедура посадки репатриантов на судно протекала следующим образом. На пирсе был сооружен забор с дверью для прохода. Перед ней находились представители советской стороны, а по ту сторону — японской. За забором все вопросы решались уже японской администрацией. Там же стоял и столик с книгой для записи отзывов.

Когда посадка завершилась, мы с Людниковым и Нопомурой перешли на японскую сторону, приблизились к судну. Оттуда раздавались приветственные возгласы: «Советский Союз и Япония — дружба!», «Спасибо Красной Армии!». Отъезжающие тепло прощались и с Нопомурой.

В тот раз японские граждане записали в книгу 25 приветствий и пожеланий. Нам позже перевели эти записи. Все они пронизаны чувством благодарности. Вот некоторые из них.

Группы отъезжающих в составе 9 человек: «Никогда не забудем той заботы и внимания, которые оказаны нам, японцам, со стороны Советского правительства».

Другой группы: «Красная Армия вполне оправдывает свое назначение — армии коммунистического государства. Демократическая, доброжелательная и приветливая, она уважает все пароды, независимо от национальной принадлежности и партийности».

Кавамура Кодзио отметил подробности: «В порту советское командование приготовило и оборудовало помещение для репатриантов, санитарное отделение для больных, кухню для приготовления пищи. Была поставлена охрана, которая обращалась с японцами очень хорошо. В самый трудный момент, когда мы сидели в порту в ожидании парохода и не было у нас продовольствия, нам помогли, обеспечили и нас хорошим пайком. Это воодушевило всех нас, японцев. Очень благодарим Красную Армию и ее руководите лей».

Итак, отправлен первый эшелон: два судна отчалили от пирсов порта Дальний, шесть с лишним тысяч японцев направились домой с самыми добрыми чувствами к советскому народу. Видимо, эти чувства так сильно проявлялись в порту, что официальные представители Японии и консульства США, как нам стало известно, переполошились и приняли меры, чтобы эти чувства по прибытии репатриантов на родину ослабить, вытравить у них признательность Красной Армии.

Больше задержек транспортов не было, репатриация продолжалась по плану. До 20 января 1947 года японский морской транспорт сделал 16 рейсов, было вывезено 49 500 человек. Возникавшие трудности быстро устранялись офицерами из нашего отдела репатриации, возглавляемого полковником Авраменко. Постоянный контроль за репатриацией осуществлял член Военного совета армии по тылу генерал Д. А. Зорин. Наши офицеры внимательно рассматривали все просьбы и предложения японской стороны, которые, как правило, быстро удовлетворялись.

Характерная деталь: отбывая на родину, японцы не забывали о нуждах тех, кто пока еще здесь оставался. В ряде отзывов мы нашли советы и пожелания в свой адрес: «Улучшить условия стирки белья в лагере», «Если есть возможность, обеспечить медпомощь беременным женщинам» и т. п.

Таковы были настроения среди японцев-репатриантов и наши взаимоотношения с ними.

После окончания войны японцам пришлось убраться восвояси и из ряда других мест ЮгоВосточной Азии. Вскоре нам от «своих» репатриантов стало известно, что условия жизни и обстановка там разительно отличались от того, что было в Дальнем.

Не случайно определенным кругам в Японии и особенно американцам не нравилось то, что прибывшие из Дальнего репатрианты в абсолютном большинстве положительно отзывались о Красной Армия и Советском Союзе. Тем более что такие настроения резко