Формула Бога. Восхождение - Юрий Витальевич Яньшин

все равно буду любить тебя, зато избавлюсь от конкурентов, — улыбнулся он ей светло и радостно, и от этой его улыбки ей стало так тепло и уютно, что захотелось, свернувшись калачиком и устроившись у него на широкой груди, замурлыкать как котенок.

— Все-таки, какие же вы все скоты, мужики! — произнесла она и мазнула его в щеку своими мягкими губами.

Их игривый шепот прервал шеф обожающий руководить не только работой воинства сектора, но и досугом подчиненных. Захария не раз отмечал, что в роли массовика-затейника Гавриил чувствовал себя в самом наилучшем виде.

— Прошу минуточку внимания, дамы, господа, товарищи и их товарки! — громогласно пророкотал он, стуча вилкой по пустому стеклянному бокалу. — Позвольте представить вам проявление невероятной щедрости с моей стороны! Мои близкие знакомые знают, каких усилий над собой мне это стоило.

Стол притих в ожидании чего-то эксцентричного. А Гавриил, притворно охая и кряхтя, нагнулся к сумке, стоящей подле его ног и достал оттуда бутылку французского коньяка, вторую из тех, что подарил ему накануне Захария. Большинство из присутствующих, дружно, согласились, что произошло что-то совсем уж невероятное, что могло заставить их шефа расстаться с такой драгоценностью.

— Представляю вам раритетный и эксклюзивный «Реми Мартин». Хозяйка, — обратился он к бабке, — я давеча в серванте углядел у вас набор фужеров в форме тюльпана в количестве дюжины штук, не сочтите за труд, принесите, ибо такой напиток следует употреблять именно из посуды такой формы, чтобы букет имел наивысшую концентрацию.

Бабку не надо было просить дважды, она резво вскочила и с быстротой молнии бросилась в дом за фужерами. А Гавриил меж тем продолжал витийствовать:

— Коньяки бренда «Реми Мартин» изготавливаются из винограда сортов Уни Блан и Фоль Бланш. Компания уже десятки лет сотрудничает с лучшими виноградниками Европейского Сектора, чтобы получать исключительно качественное сырье. Коньячный дом, которым в настоящее время руководит Этьен — внук легендарного Реми, выдвигает поставщикам самые жесткие требования к качеству каждой грозди. После сбора ягод из них выделяют сок и оставляют бродить. На производстве коньяк дважды дистиллируется в перегонных кубах, сделанных из меди. А для создания купажей отбираются только лучшие коньячные спирты. Напитки бродят в емкостях из лимузенского дуба, желуди которого были завезены с Земли с незапамятных времен. Эта порода дерева придает коньякам яркое ванильное послевкусие, которое и отличает все напитки этой фирмы.

Когда он закончил свой обзор, под аплодисменты присутствующих, бабка уже успела расставить перед каждым гостем по фужеру. Откупорив бутылку, архангел опытным взором окинул сидящих. Потом перевел взгляд на бутылку, прикидывая про себя, по сколько разливать. Затем самолично стал обходить стол и наливать каждому строго отмерянную на глаз порцию. Себе налил в последнюю очередь.

— О! Точно, как в аптеке! — провозгласил он, поднимая пустую бутылку кверху и, опрокидывая ее горлышком вниз, показывая, что в ней ничего не осталось. И наставительно продолжил. — Пьем не торопясь, мелкими глотками, смакуя напиток.

Когда все выпили, Захария поинтересовался у Ирии:

— Ну и как тебе напиток династии Мартин?

— Действительно, чувствуется какой-то привкус дуба и пахнет желудями, — рассудительно заявила девушка.

Вместе с градусом напитка, повышалось и настроение присутствующих. Разговоры стали еще непринужденней. Всем было хорошо, и все хотели веселиться. Уловив эту тенденцию, архангел, не желая выпускать инициативу из своих крепких дланей, обратился уже к Онфиму:

— Онфиме! Да не вскакивай, как мячик, — махнул он рукой на деда, вскочившего с места при произнесении его имени. — Ты, я видел, баян с собой принес. Играешь?

— Никак нет, ваше архангельство! — все же вспорхнул старик. — Не умею. Принес баян, исключительно, ради антуражу.

— Ага. Стало быть так… А ну-ка, подай-ка его сюда, — велел архангел ему. — Давненько я не брал в руки сей инструмент, ну да ладно, чай не опозорюсь, а опозорюсь, так все свои, не выдадут.

С этими словами он бережно взял баян в руки и осторожно перекинул лямку за плечо, чтобы не помять крыло ненароком. Пробежал ловкими пальцами по планке сверху вниз и обратно, прислушался к звучанию. Убедившись, что инструмент не требует настройки, уселся поудобней и заиграл знаменитое «Под небом Парижа» для разогрева публики. И полились чарующие звуки волшебной музыки. Все притихли, как завороженные. Оказывается, Гавриил мастерски владел этим инструментом. Захария знал, что шеф умеет прилично играть на баяне, но чтобы так виртуозно, не подозревал. Его пальцы буквально порхали по клавишам. По лицам присутствующих, Захария понял, что не для него одного это стало откровением. С последними аккордами публика взорвалась овациями и криками восхищения. Было видно, что и самому Гавриилу это доставляло неслыханное наслаждение. Не давая овациям остыть, он опять пробежался по клавишам и анонсировал:

— А теперь, кто знает слова — подпевайте, кто не знает — не мешайте!

И с этими словами начал растягивать меха, извлекая из них всем хорошо известную песню.

Голос у архангела был хорошо поставленным и при всей своей громогласности и трубности оставался приятным на слух:

Спят курганы тёмные,

Солнцем опалённые,

И туманы белые

Ходят чередой.

И тут же смешанный хор дружно подхватил:

Через рощи шумные

И поля зелёные

Вышел в степь донецкую

Парень молодой.

Несмотря на то, что в этом разномастном обществе к земному ХХ веку имели непосредственное отношение только сам Захария и майор Вершинин, да и тот, не заставший послевоенный период, все хорошо знали эту песню. Всем были по сердцу ее душевные и простые слова. Когда отзвучали последние звуки, Гавриил откашлялся и уже обратился непосредственно к Захарии:

— Захария, я ведь знаю, что у тебя хороший голос, давай-ка спой мою любимую, ты же был краскомом, а я подыграю. Просьба шефа, высказанная даже в такой ненавязчивой манере, всегда сродни приказу, поэтому Захария не стал артачиться, а просто кивнул и дал Гавриилу отмашку, предупредив:

— Только эту песню тоже надо петь хором, поэтому я начну, а вы уж как-нибудь подхватывайте.

— Не боись! Не сомневайся! Подхватим! — послышалось со всех сторон.

А Гавриил уже начал музыкальное вступление. Дождавшись своей очереди, Захария залихватским тоном начал:

По долинам и по взгорьям

Шла дивизия вперед

Чтобы с боем взять Приморье -

Белой армии оплот.

И все присутствующие дружно повторили последние две строки:

Чтобы с боем взять Приморье -

Белой армии оплот.

Причем, пели все, включая патриарха Гермогена, которому по занимаемой должности не к лицу было распевать военные марши красных партизан, и Гумилева, у которого с советской властью были далеко не простые отношения в свое время. Пауза импровизированного концерта ангельской самодеятельности была заполнена обильным смачиванием голосовых связок прекрасным вином из