Багдадский вор - Андрей Белянин

– Хачатурян. «Танец с саблями»?

– С кинжалами, – холодно поправила бывшая рабыня и, не поняв юмора, проследовала в дом.

– Эй, минуточку! – лениво задержал её Оболенский. – Через часик сюда доставят мой багаж, несколько больших кувшинов с маслом. Понимаешь намёк? Так уж ты, домомучительница, проследи, чтобы к ним никто не приближался. Мало ли чего…

– Я прослежу, – с нескрываемым торжеством в голосе обернулась Марджина, а Али-Баба вновь закрыл лицо руками. – Обязательно прослежу, почтеннейший. А то действительно – мало ли что…

– Безумен! Она погубит тебя… – Едва рабыня прикрыла за собой дверь, её бедный хозяин бросился выпихивать гостя со двора. – Беги! Беги и не возвращайся, да охранят тебя святые Муса и Джабраил!

– А пузырек? А посидеть? А законы гостеприимства, освящённые Аллахом?! – упирался Лев – бегство отнюдь не входило в его планы.

– Глупец, она же зарежет тебя, как зарезала атамана разбойников, прикрывавшегося честным именем купца!

– Ой, да жалко, что ли?! Дай тетке выпустить пар. С купцом получилось, пусть и со мной поэкспериментирует…

– Ты что, больной, да?!

– Больной у нас – ты! Посмотри на меня повнимательнее, дубина, я похож на пацана с суицидными наклонностями?! Нет!

– Но… тогда кто ты? – бессильно опустил руки домовладелец.

– Я – Багдадский вор, Лев Оболенский! Запомнил?! И я же – твой последний шанс, ва-банк, выигрышный лотерейный билет на свободу. Второго такого уже не будет…

Али-Баба сдержанно кивнул, но в его безропотных глазах впервые загорелся огонёк надежды…

Глава 64

Уличные сплетни – газета для малоимущих.

И это правда.

Десять всадников из мобильного отряда городской стражи высокородного Шехмета длинной кавалькадой вытянулись вдоль узенькой улочки. На их суровых лицах была написана смутная нерешительность. Конница хороша для открытого боя, где есть место разбегу и манёвру. А вот для штурма крепкого зажиточного домика, с надежными воротами и высоким забором, подходит весьма относительно. Да ладно, откровенно говоря… совершенно не подходит! Особенно если учесть, что дом Али-Бабы с обеих сторон плотно прижимали дома таких же состоятельных соседей. На кишлачной улице и одной лошади развернуться еле-еле, что уж говорить о боевом десятке. Шехмет понял это первым, подманивая пальцем неопрятного брадобрея:

– Иди сюда, плешивый лжец! Так ты говоришь, именно в этом жилище укрывается сейчас наиподлейший Багдадский вор?

– Воистину! – важно кивнул Ходжа. – Он бежал под кров благочестивого мусульманина, взял в заложники всю его семью и грозно хохочет, угрожая им кривым ножом!

– Ва-а-а-х… – сочувственно прошелестело по колонне стражников.

– А еще он бессовестно кушает их плов! – повысил голос Насреддин.

– Ва-а-й мэ-э…

– Вот видите, какой он страшный злодей?

– Видим, – чуть поёжился в седле глава городской стражи. – Сейчас мы спешимся, сломаем ворота, ворвёмся в дом, и там наши ятаганы решат судьбу негодяя!

– Как будет угодно моему повелителю, – поклонился брадобрей, но, словно припомнив что-то, вновь поднял глаза: – А разве великий эмир Багдада не желал видеть отступника живым у своего трона?

Многомудрый Шехмет слегка изменил решительный угол бровей:

– Что ты можешь предложить, плешивый глупец?

– Если только мне будет позволено говорить, о величавый, я бы рассказал много тайного и скрытного, ибо люди во время бритья часто распускают язык и забывают о рассудке и осторожности…

– Говори, да покороче!

– Слушаю и повинуюсь… – елейно пропел домулло, привычно вводя в свой тон нотки опытного вруна-акына. – Да будет известно благороднорождённому господину, что случайно прознал я о том, кто в нашем кишлаке покрывает воров и злодеев. Кто втёрся в доверие к простодушному мусульманину, обманул его семью, погубил брата и взял бразды хозяйства в свои преступные руки. Знай же, что именно в том доме скрывается чёрная злодейка, нарушительница Шариата, не стыдящаяся переодевать платье перед книгой Корана, – бесстыдница Марджина!

– Погоди-ка… – попытался припомнить Шехмет, – это не та храбрая женщина, что победила целую шайку из сорока разбойников?

– Та самая, о начитаннейший, – язвительно подтвердил Ходжа. – Да только скажи мне, разве хоть одна монетка из разбойничьего клада попала в руки великого эмира? Нет! Эта наглая воровка просто извела всех своих сообщников и, запугав добрейшего Али-Бабу, устроила в его доме воровской притон… Тот, кого ты называешь Львом Оболенским, прячется именно там!

– Так ты, презренный болтун, утверждаешь, что Марджина на его стороне… – Как человек, занимающий свой пост по праву, высокородный Шехмет соображал быстро. Брать штурмом дом, где засели Багдадский вор и женщина, угробившая сорок с лишним человек, – это вам не фунт изюму! Здесь понадобилась бы вся городская стража, а не жалкий конный десяток. – Я сейчас же пошлю за подкреплением!

– О храбрейший и предусмотрительнейший, сколько медных монет ты дашь бедному, глупому брадобрею, если он укажет тебе, как взять Багдадского вора?

– Ты получишь целый дирхем серебром, но если…

– Буду казнён в соответствии со всем богатством твоей фантазии, – равнодушно перебил Насреддин, делая начальству знак наклониться поближе. – Там, за углом, есть лавка старьёвщика, купи себе в ней купеческое платье и попросись на ночлег. С тобой пойду я, а десять сундуков с товарами будут нагружены на десять лошадей. Али-Баба не откажет путникам в гостеприимстве…

– А в каждом сундуке будет сидеть по моему воину! Ночью я выпущу всех, и мы захватим злодеев спящими!

– Твоя мудрость и прозорливость не знают разумных границ… – с непередаваемым оттенком полувосхищения-полуиздёвки протянул фальшивый брадобрей. – Лавка плотника находится через четыре дома по соседней улице, быть может, он продаст десять сундуков сразу.

– Мы поступим иначе, – после секундного размышления коварно усмехнулся глава городских стражников. – Я вернусь в караван-сарай и возьму всё, что мне надо, даром! А ты жди здесь…

– Воистину говорят: «Советы суслика смешны для тигра!»

После такого комплимента неподкупный Шехмет раздул щёки, вскинул подбородок и чуть тронул пятками под бока своего коня. Белоснежный арабский скакун, пританцовывая, понёс своего хозяина вниз по узкому переулочку. Кое-как развернувшись, остальные всадники припустили вслед.

Ходжа философски поковырялся в ухе, чихнул, вытер нос остатками рукава и, неспешно подойдя к дому Али-Бабы, постучал в ворота. Мальчишеский голос ответил минуты через две:

– Кто там?

– О юный отпрыск почтеннейшего семейства, не у вас ли находится в гостях знаменитый Багдадский вор?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});