Победить страх - Кей Хупер

Рации они выключили, а вот мобильники, к счастью, забыли, поэтому иногда принимали звонки. С полчаса назад с Лукасом связался Бишоп.

— Спасибо за предупреждение. Отнесусь к нему серьезно, — ответил Лукас, не прибавив, правда, что больше его обеспокоил туманный намек шефа на то, что в последние дни за его спиной действовали как минимум два агента прикрытия. Нет, Лукас не возражал против их присутствия, напротив, но он был недоволен тем, что шеф не предупредил его об этом. Ему, как, впрочем, и другим сотрудникам спецподразделения, не нравились таинственность и скрытность, особенно в отношениях между коллегами.

Кроме того, его тревожила мысль о том, что вокруг него происходит нечто значительное, о чем он не имеет представления.

Ему так и не удалось развить в себе обостренное чувство, которое среди них называлось «паучьим», и все потому, что, как говорил Бишоп, он фокусировался не на внешних стимулах, а на своих собственных внутренних ощущениях. Впервые Лукас вдруг всерьез задумался над словами Саманты, убеждавшей его не копаться в себе, а поддаться своим чувствам, потому что только так он сможет наиболее эффективно раскрыть свои способности. Лукас понял, к чему она призывала его, — разрушить внутренний барьер, как бы это ни было больно и трудно.

— Смотри, — выдохнул Уайат.

Из дома вышел мужчина и зашагал к сараю. На полдороге он остановился, потянулся к висевшему у него на поясе кожаному чехольчику и извлек из него зазвеневший мобильный телефон.

— Я никак не могу отделаться от впечатления, что все у нас идет как-то не так, — нахмурившись, прошептал Лукас.

Прижав к глазам бинокль, шериф комментировал увиденное:

— Так… физиономия у него довольная… А сейчас уже нет.

Лукас и без бинокля заметил, как насторожился Эндрю Гилберт. Он медленно обвел взглядом территорию вокруг дома и сарая. Лукас надеялся, что к этому моменту все полицейские успели хорошенько спрятаться.

— Что-то его разволновало, — заключил Лукас.

— Может быть, кто-то?

— Не знаю, возможно.

— Ты говорил, что он действует в одиночку.

Лукас ответил сразу же:

— Я и сейчас в этом уверен. Такой человек никому не доверится.

Тем временем Гилберт, продолжая разговаривать, продолжил путь к сараю. Уже подходя к нему, он убрал телефон в чехол, открыл небольшую дверь и исчез за ней.

Лукас бросил взгляд на часы и торопливо сказал Уайату:

— Сообщи своим ребятам, что через две минуты начинаем захват по утвержденному плану.

Уайат потянул из куртки мобильник.

Появился Глен.

— Задняя дверь в сарае есть. Замаскирована. Соседи ее не видят, — сообщил он Лукасу. — Колеи от джипа не заметил, видел только следы коров и овец, идут от соседних домов в горы. Я позвонил Джейлин, попросил ее перекрыть ему отход с той стороны. Она заверила, что мимо нее он не проскочит.

— Отлично, — сказал Лукас. — С ней два снайпера, так что все в порядке. Глен, ты остаешься с нами. Мы врываемся в дом через главный вход, молча. Говорить начинаем только внутри.

— Хорошо бы там, у двери, было хоть что-нибудь, за чем можно укрыться от его пуль, — пробормотал шериф так спокойно, словно речь шла о чем-то совсем обыденном.

Лукас снова вспомнил видение Саманты, рассчитывая, что она, как и прежде, не ошиблась и что все произойдет буквально так, как она рассказывала. Посмотрев на часы, он сделал рукой знак остальным и, пригибаясь к земле, быстро и бесшумно побежал вниз по склону холма к сараю.

Приближаясь к строению, Лукас услышал тихий шум и подумал, что это Гилберт заливает в «хаммер» бензин из канистр, собираясь удирать из своего логова. В душе он обрадовался — бензобак у «хаммера» громадный. Чтобы его заполнить, нужно минут пять, не меньше.

Подобравшись к воротам сарая, Лукас осторожно приподнял деревянную щеколду и, рывком открыв одну их половину и держа наготове пистолет, ворвался внутрь.

Спрятаться внутри оказалось, есть за чем — вдоль одной стены стояли стожки сена, вероятно, закрывающие щели между досками. Лукас, Уайат и Глен бросились за них. Лукас крикнул:

— Эндрю Гилберт, не двигаться! Это ФБР!

Гилберт замер у дверцы своего «хаммера», но лишь на мгновение. Затем лицо его перекосилось от злобы, и он метнулся в салон машины.

Никто из троих не стал ждать продолжения.

Раздались три выстрела, подхваченный было с сиденья пистолет выпал из руки Гилберта, а его самого отбросило к задней дверце машины. На его светлой рубашке и жилете начали расползаться кровавые пятна.

Лукас вышел из укрытия и, продолжая держать его на прицеле, двинулся вперед. Гилберт закашлялся, изо рта показались две струйки крови, которые быстро сбежали на рубашку. Он сполз по дверце «хаммера» на землю.

Лукас вплотную приблизился к нему, посмотрел в глаза. На лице Гилберта мелькнула улыбка, он судорожно вдохнул и хрипло пробормотал:

— А вот теперь шах и мат…

Голова его безжизненно упала на грудь.

Уайат и Глен тоже услышали последние слова Гилберта.

— Сукин сын признался в проигрыше, — произнёс шериф.

— Сомневаюсь, — отозвался Лукас. В голосе его не слышалось триумфальных ноток. Он нагнулся, подобрал пистолет Гилберта, сунул в кобуру свой. — Надо обыскать сарай и дом, — сказал он и прибавил: — У нас нет прямых улик, доказывающих его причастность к похищениям и убийствам. Одни косвенные.

— Но он тот, кого мы искали, — возразил Уайат.

— Тем не менее улик у нас против него пока нет, и нам нужно их найти.

— Начнем с машины? — предложил Глен и, обойдя «хаммер», открыл заднюю дверцу машины, чтобы осмотреть багажное отделение.

Уайат и Лукас присоединились к нему и застыли от увиденного, в сарай начали входить и остальные полицейские.

На полу багажника лежало явно самодельное, сделанное из крепкого бруса и досок кресло. От обычного оно отличалось только неестественно высокой спинкой. По бокам ее, почти у самого верха, были приделаны странной формы скобы.

В отверстии между спинкой и сиденьем торчал мешок из грубой материи, перевязанный проволокой. Когда Лукас вытащил и развернул его, там оказались два длинных, как бритва, заточенных ножа.

Лукас несколько минут разглядывал их, затем, покачав головой, взял тряпкой один из них и поднес к скобе.

— Все понятно. Жертва привязывалась к креслу, ножи закреплялись в скобы и едва касались яремных вен. В конце концов жертва уставала сидеть прямо. Небольшого движения головой было достаточно — ножи рассекали вены, и жертва медленно истекала кровью.

— Ну вот тебе и улика, — мрачно произнес шериф. — Смотри, на спинке отчетливо видны пятна крови.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});