Лавров - Александр Иванович Володин

народ». Можно представить, какой интерес представлял этот документ для Петра Лавровича.

Лавров — Лопатину в Париж, 18 сентября 1877 года: «Сейчас вернулся домой и привез «обвинительный акт о пропаганде»… Напишите немедленно в Лондон и в Женеву, могут ли напечатать и публиковать брошюру листа в два maximum, заключающую извлечение из «обвинительного акта о пропаганде» с обсуждением, и сделать это в течение двух недель по получении рукописи».

В России же борьба продолжалась. Утром 4 августа 1878 года в Петербурге на Михайловской площади Сергей Кравчинский кинжалом смертельно ранил ненавистного шефа жандармов И. В. Мезенцева. Это был очередной удар по самодержавию. Власти были в полном смятении: произошло-то это в столице, среди белого дня! По личному приказу Александра II начались массовые аресты и обыски. Обстановка накалилась.

Тургенев — П. В. Анненкову 12 (24) января 1879 года в Париж: «Обезмуженный (заметьте приличие моего выражения) «Вестник Европы»[20] навел меня на мысль, что: «как, мол, скверно быть редактором в России!» А пылкий старец Лавров на днях кричал у меня в комнате — потрясая бородой и тая глазами: «Конституционалисты — трусы, не знают своей силы! Им стоит с твердостью заявить свой принцип — и правительство не может не уступить, не может! Не может!» Даже кулаки при этом поднимал — не переставая, однако, отдавать ландышем и липовым медом».

В 1879 году Лаврова и Тургенева еще более сблизила тревога за судьбу Лопатина.

Тургенев — Лаврову 12 апреля 1879 года в Париж: «Несчастье, обрушившееся на Лопатина, было неизбежно; он сам как бы напросился на него. В самый день моего отъезда (из Петербурга. — Авт.) я умолял его уехать на юг — ибо об его присутствии в Петербурге полиция знала…»

Летом и осенью тревога нарастает, от Лопатина никаких вестей. В Париже верят каждому доброму слуху, всякому обнадеживающему известию. Надежда не оставляла Тургенева: «Авось он еще выцарапается», — писал он Лаврову.

Когда в 1876 году Интернационал прекратил существование, у Петра Лавровича возник план создания повой широкой социально-революционной организации. Он разрабатывает «Записку о необходимости тайной социально-революционной организации» и «Проект устава федерации для подготовления социальной революции», переведенные на французский и немецкий языки.

Перед нами «Проект» — автограф Лаврова. В начале исторический экскурс. Еще 30 лет тому назад был начертан девиз «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Первый Интернационал действовал легально; теперь же господствующие классы не допускают этого. Отсюда вывод: подготовление социальной революции должно заключаться в организации тайного союза.

Конечно, Лавров понимал, что социал-демократическое движение Германии непохоже на борьбу английского пролетариата и французских социалистов, что в России тем более освободительное движение имеет свои особенности. Все же он пытался выработать некоторые общие принципы организации, давая целый ряд рекомендаций даже по самым частным, конкретным вопросам.

Вот как он представлял себе схему построения партии. Несколько знающих друг друга «убежденных социалистов» организуют кружок, члены которого будут распространять «основные идеи рабочего социализма». Из этих кружков составляются законспирированные «тесные союзы», которые, «если найдут нужным, составят особые социалистические партии». Указанные группы образуют общую федерацию для подготовления социальной революции. Предусматривался конгресс — орган для обсуждения спорных вопросов движения, так как нельзя же требовать, чтобы кто-либо соглашался уступить «долю своих убеждений скорее, чем его противник». Только товарищеским разъяснением можно определить направление современного социализма. В надлежащую минуту, как предполагал Петр Лаврович, конгресс мог «обратиться в энергический боевой орган социальной борьбы». Призывно звучали заключительные слова проекта: «Социалисты-рабочие, организуйтесь втайне, готовьтесь энергически для наступающей тяжелой борьбы».

Но все эти обширные планы, подробно составленные записки, получили весьма ограниченное осуществление. В возникший в марте 1878 года небольшой кружок вошли Ю. Узембло (И. Бесядовский) — один из активных участников польского подполья, эмигранты А. Литвинов, Н. Карганова, С. Подолинский. Осенью к ним примкнули Лопатин и Степан Ширяев. Наибольшую активность проявил Узембло, которому было поручено найти путь к революционерам России, вовлечь их в тайный международный союз. Поездка состоялась: Берлин, Вильно, Петербург, Москва…

Петр Лаврович узнал, что в Петербурге появился новый нелегальный орган «Начало»: в столице, на глазах III отделения! Такого еще не бывало. Лавров сильно заинтересовался его программой. Сведения поступали противоречивые. Одни сообщали, что это конституционный орган, другие — что революционный, с «впередовской» программой. Вскоре выяснилось, что во главе издания стоит Е. С. Федоров. Когда Лавров находился еще в Лондоне, Федоров жил в Германии и они переписывались. Откроем читателю это имя — Евграф Степанович Федоров (1853–1919) — впоследствии всемирно известный ученый — кристаллограф, геометр и минералог, академик. Тогда он был молод, окончил Военно-инженерное училище, потом занимался в Медико-хирургической академии и Технологическом институте, увлекался наукой и был радикально настроен.

Лавров познакомился и с вышедшим в марте 1878 года первым номером «Начала»: «Для социалиста-революционера немыслимо игнорировать движение; происходящее в самом народе, оторваться от народной почвы; он должен, напротив, вполне и безусловно слиться с народной массой в процессе накопления революционных сил». Сомнений не было — орган революционный. Об этом Петр Лаврович 7 мая поделился с Лопатиным: «Таланта нет, но определительно стоит на точке социально-революционной; ближе всего ко «Вперед!», но умереннее: бунтовщичества ни следа».

Нельзя ли воспользоваться появившимся изданием? А может быть, «Начало» представляет какие-то революционные объединения, о которых он не знает? Все это нужно установить. И Лавров просит Узембло войти в Петербурге в контакт с «Началом», выяснить возможность сотрудничества. Узембло узнал: издатели газеты придерживаются программы «Вперед!», они готовы обратиться к Лаврову и «передать редакцию в более умелые руки». Тогда от парижского кружка Лаврова к Узембло было отправлено письмо: «Лавров готов войти с ними в прямые сношения, давать им указания для ведения журнала и посылать еженедельно или каждые две недели письма о современных вопросах социализма».

Узембло оповестил об этом издателей «Начала». В Париж прибыл Федоров, встретился с Лавровым и просил его о сотрудничестве. Что было дальше, мы не знаем. Последний, четвертый, номер «Начала» появился в мае 1878 года.

В июле Узембло отправился в Варшаву, наладил контакты с революционным подпольем. Оттуда он оповещал Лаврова о развитии социалистической пропаганды в Польше, указывал явочные адреса. Петр Лаврович представлял себе польское революционное движение одним из важных слагаемых демократической борьбы славянских стран. Осенью у него появилась новая идея — возник проект федерации славянских социалистических групп.

Лаврова посещают польские, сербские, чешские, болгарские революционеры. В июле 1878 года в сербском журнале «Стража» появилась статья Лаврова «Письма о рабочем социализме», получившая отклик среди русских и польских участников общественной борьбы. Петр Лаврович публиковал свои статьи и на страницах выходившего в Женеве польского журнала «Рувность». К нему обращались за советами и получали дельные