Тайны господина Синтеза - Луи Буссенар

Молодой человек действовал так споро, что через шесть часов пирогу удалось спустить на воду и, воспользовавшись поднимающимся приливом, отправиться в путь. Подталкиваемая естественным приливным течением вверх от гирла, пирога преодолела довольно большой отрезок реки и продвинулась довольно далеко в глубь континента. Приближающаяся ночь прервала эту навигацию, бывшую не такой уж и тяжелой.

Когда снова дал о себе знать морской отлив, капитан вытащил пирогу на берег и, выстелив ее листьями папоротника, соорудил что-то вроде колыбели для своей спутницы. Ужин опять состоял из устриц и корней colocasia.

Наступила ночь. Девушка уютно устроилась на мягкой подстилке из листьев, а офицер, страж столь же бдительный, сколь и преданный, охранял ее до самого рассвета.

На следующее утро они вновь тронулись в путь, естественно, натощак, но надеясь, что счастливый случай поможет им раздобыть какую-нибудь пищу. Случай этот представился в виде толстого угря, которого капитан оглушил ударом гребка и, извивающегося, выбросил на берег. Угорь очень вкусен под винным соусом, под соусом тартар или даже просто испеченный на углях. Но для этого нужен огонь. А жевать сырым это тяжелое, жесткое, волокнистое мясо — уж лучше с голоду умереть!

Огонь! Туземцы всех стран добывают его путем энергичного трения двух кусков дерева. Но этот способ неизвестен большинству европейцев и, кроме того, он требует применения особых масел, которые тоже не везде встречаются.

В большом замешательстве капитан смотрел, как угорь с перебитым хребтом конвульсивно вьется в траве. Внезапно моряк хлопнул себя по лбу характерным жестом человека, осененного какой-то мыслью.

— Ба, — вслух продолжил он свои размышления, — давайте-ка попробуем.

Вынув из кожаной кобуры револьвер, весь покрытый ржавчиной от морской воды, Кристиан достал из барабана патрон, зубами вытащил пулю из медной гильзы и высыпал на ладонь, к счастью, оказавшийся сухим, порох.

— Вы никак не можете обойтись без вашего платочка, сестренка?

— Конечно нет. Я тем более им дорожу, что он у меня единственный.

— Тем не менее соблаговолите оторвать от него кусочек величиной в ладонь, повыдергайте из него нитки, как будто щиплете корпию, и положите их на солнце — пусть просохнут. Это нужно для того, чтобы изжарить угря, — добавил он поощрительным тоном.

Пока девушка занималась этой работой, Кристиан принялся собирать тоненькие сухие ветки, предпочитая смолистые породы деревьев. Все это он сложил в кучу, на верхушку костра положил нити, выдернутые из тонкой ткани, и посыпал их порохом из патрона.

Щепотку пороха капитан оставил в гильзе для. того, чтобы способствовать возгоранию всего костра, если запал займет, когда будет спущен курок. Волнуясь больше, чем нужно для выполнения такого в принципе заурядного дела, молодой человек зарядил револьвер, уперся дулом в спутанные нити и нажал на спуск. Раздался негромкий выстрел, порох мигом загорелся, от ткани пошел дымок, нити обуглились.

Осторожно раздув пламя, чихая и кашляя от дыма, Кристиан радостно воскликнул:

— Сестренка! Мы будем есть жареного угря!

Итак, в распоряжении офицера осталось пять патронов, то есть возможность разводить огонь в течение пяти дней, если предположить, что ни один патрон не поврежден. Но если они все повреждены, то…

Кристиан знал, что многие дикие племена умудряются перевозить огонь в своих пирогах. Чтобы тлеющие угли не прожгли корпус челнока, они на носу или на корме кладут плотный слой глины. Засыпанные пеплом головешки могут сохранять жар довольно длительное время.

Капитану превосходным образом удалось сымитировать способ дикарей, но девушке пришлось отказаться от ночевок в лодке, поскольку подстилка из сухих листьев не выдержала бы соседства с тлеющими углями.

Невзирая на неустроенность, на мучительную усталость от трудного путешествия, здоровье друзей было в относительном порядке. Так они и плыли по реке в течение пяти дней, не встретив по пути ни единой живой души, ни единого следа, оставленного человеком.

Вот тогда-то, наутро после одной из переполненных шумами ночей, мы и повстречались с ними. Отважные, как всегда, даже веселые, они готовились совершить, казалось бы, невозможное, во всяком случае для восемнадцатилетней девушки, путешествие — пересечь с востока на запад полуостров Малакка.

ГЛАВА 9

Одиночество. — Клевета, возводимая на малайцев. — Оранги с Малакки. — Бесплодные джунгли. — Голод. — Героизм капитана Кристиана. — Один! — Упадок сил. — Страхи. — Снова вместе. — Бессилие. — Напрасные поиски. — Обречены жевать молодые побеги бамбука. — Пожар в пироге. — Сон. — Бред. — Лихорадка. — Приступ малярии. — Страшное пробуждение. — Безумный страх. — «Он умирает!» — Началась реакция. — Странное появление. — Те, кого они опасались встретить. — Взаимно удивлены. — Лесные люди.

Такой план — пересечь с востока на запад полуостров Малакка — был для двух потерпевших, несмотря на всевозможные трудности, единственно приемлемым.

Капитан Кристиан не знал, где именно их выбросило на берег, но он был уверен, что они не могли далеко уклониться от 5-й северной параллели, а значит, идя все время на запад, можно достигнуть английской колонии в Пераке, расположенной как раз между 4-й и 5-й параллелями.

Речь шла, как мы уже сказали, о том, чтобы преодолеть напрямик около трехсот километров, не имея пищевых запасов, терпя всевозможные лишения, без необходимого в подобных путешествиях многочисленного сопровождения, вьючных животных и так далее.

О том, чтобы оставаться на месте кораблекрушения и ожидать более чем маловероятного появления какого-нибудь судна, нечего было и думать, ведь этот район, где в воздухе витали миазмы малярии, был отдален от любого человеческого жилья, лишен каких бы то ни было коммуникаций и не давал путникам даже тех жалких средств к существованию, которые порой попадались им в джунглях.

Но одно обстоятельство удивляло и беспокоило капитана так, что он сам себе боялся в этом признаться. Это полное отсутствие жилья в то время, как полуостров Малакка место довольно густонаселенное. Кроме кочевых племен, которые неустанно бродят по лесам, на полуострове живут еще и оседлые землепашцы, расселившись по большей части на берегах рек. Почему же до сих пор никто не встретился?

Малайцы не всегда враждебно настроены по отношению к европейцам, даже наоборот. Их хозяева, — утверждает г-н А. Р. Валлас [334], — клевещут, аттестуя местных жителей как людей кровожадных и хитрых. В частности, обитателей полуострова расписывали потомственными пиратами, живущими грабежом и мошенничеством. Безусловно, прибрежные острова часто служили прибежищем для корсаров, особенно когда европейцы науськивали туземные племена одно на другое и вооружали их. Но основная масса населения за истекший исторический период всегда состояла из мирных крестьян. Часто англичане, оправдывая свои вылазки против них, называли малайцев пиратами. Внутренние таможни у полосы прилива, в местах слияния рек, на горных перевалах выдавались за укрепления против бандитов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});