Астрид - хозяйка Рождества - Анна Лерн

вскоре в холле хлопнула дверь.

— Это все из-за нее! — снова проворчала Тильда и махнула слуге, чтобы тот налил ей вина. — Она сеет хаос вокруг себя! Это просто уже невозможно терпеть!

* * *

— Моника! Моника! — голос матушки прозвучал как-то странно, и девушка удивленно подошла к перилам, чтобы посмотреть вниз. Она только что приехала из магазина и даже не успела переодеться. — Немедленно отзовись!

— Что-то случилось? — она наблюдала за матерью, которая швырнула плащ и перчатки слуге и подняла вверх голову, пылая от гнева.

— Подойди ко мне, Моника! — завопила она, чуть ли не топая ногами. — Спускайся!

Предчувствуя неприятности, девушка спустилась вниз и остановилась в метре от разгневанной Камиллы. Отец стоял рядом и молчал, угрюмо глядя на нее.

— Я слушаю вас, — Моника пыталась понять, что так разгневало родителей, но долго гадать ей не пришлось, виконтесса сделала к ней шаг и выдернула из рук ридикюль.

— Где ты была?! Отвечай немедленно! И не вздумай врать, что помогала в церкви!

Итак, они узнали. Быстро…

— Я так понимаю, что вы уже знаете, где я была, — спокойно ответила она, не отводя взгляда.

— Что это тебе в голову взбрело?! — Камилла покрылась красными пятнами от злости. — Ты врала нам с отцом!

— Потому что вы бы не позволили мне помогать Астрид в магазине! — Моника упрямо сдвинула брови.

— Помогать в магазине?! — виконтесса пришла в ярость от этих слов. — Ты — дочь виконта, Моника! Какая помощь в магазине?! Тем более, в обществе этой женщины!

— А чем она плоха? — огрызнулась девушка. — Тем, что пошла против недалекой и полной снобизма Ханны?! Графиня хороший человек, а вскоре станет герцогиней!

— Ты слышишь, что она говорит?! — Камилла повернулась к мужу. — Скажи что-нибудь!

— Моника… — начал, было, виконт, но девушка бросилась к нему и взмолилась:

— Папа, я прошу вас, позвольте мне заниматься тем, что приносит радость! Разве я делаю что-то дурное? Вы ведь сами говорили, что графиня умная и рассудительная…

— Томас… — охнула виконтесса и, раскрыв ридикюль дочери, достала оттуда очки. — Посмотри на это! Дождались!

— Моника плохо видит, — виконт обнял дочь. — Неужели ты считаешь, что ей хорошо живется в размытом мире?!

— Ты понимаешь, что ее никто не возьмет замуж, если она будет ходить в этих дурацких очках и нелепых платьях, наподобие этого?! — Камилла распахнула плащ дочери, под которым было простое шерстяное платье. — Никто даже не взглянет на нее!

— Лучше уж пусть на меня никто не взглянет, чем смеется, глядя на те наряды, в которые вы меня одеваете! Я похожа на шута!

Виконтесса покраснела еще сильнее, ее руки затряслись и, швырнув очки на пол, она растоптала их, не сводя глаз с побледневшей дочери.

— Отправляйся в свою комнату! Сейчас же!

Гордо подняв подбородок, Моника прошла мимо матери и быстро поднялась по лестнице, понимая, что больше не может находится под этим гнетом. Все. Хватит. Главное, дождаться завтрашнего дня, когда ей исполнится двадцать.

Глава 30

После ужина все собрались в гостиной и, попивая вино, слушали истории Лукаса, который был действительно мастером рассказывать интересные вещи. За окном бушевала непогода, выла и стонала седая вьюга, билась в стекла, тоскливо напевая в трубе, и от этого мне становилось не по себе. Уютный полумрак гостиной, освещенной несколькими подсвечниками, окутывал со всех сторон, будто мягкий плед, и пламя из камина отбрасывало на стены причудливые узоры. В голову лезли мысли о подвале Тильды, и мне все меньше хотелось, чтобы барон лез туда. То ли меня терзали дурные предчувствия, то ли я просто накрутила себя, представляя самые ужасные последствия этого опасного мероприятия.

— Что случилось? — Эрлинг наклонился ко мне и от его теплого дыхания локоны на висках затрепетали, щекоча шею. — Вы сама не своя. Вас что-то беспокоит?

— Ничего, — солгала я, стараясь говорить как можно беззаботнее. — Ветер так тоскливо воет в трубе… Словно пророчит несчастье.

— Асти, вы слишком впечатлительны, — шепнул он. — Думайте лучше о предстоящей свадьбе.

— Я не ослышалась, прозвучало слово «свадьба»? — сидевшая вполоборота Аида, развернулась к нам. — Ваше сиятельство, вы уже решили, в чем будете на венчании?

— Да, мы с баронессой побывали в салоне Лилли Грабс и заказали себе наряды, — ответила я, сразу же вспомнив эскиз своего невероятно шикарного платья. — Эта женщина действительно мастер своего дела.

— Правильно, что вы обратились к ней, — похвалила нас с Сесиль тетушка. — У нее заказывают наряды даже члены королевской семьи. Кстати, на венчании обязательно будет Его Высочество Фредерик Дотсон с супругой. Они останутся на торжественный обед и, возможно, погостят здесь несколько дней.

Эта новость немного смутила меня, ведь за всю свою жизнь, принцев я видела только по телевизору.

— Астрид, дорогая, вам когда на примерку? — поинтересовался герцог, и я почувствовала, как он легонько ласкает мою руку, лежащую на сидении дивана и слегка прикрытую платьем. — Может, в этот день вы захотите посетить один из моих приютов?

— На следующей неделе, как раз перед днем Святого Мартина, — мне нравились его теплые прикосновения, и я не убирала руку. — И да, мне бы очень хотелось посетить приют и подарить детям подарки!

— Вы содержите приюты? — удивленно спросил Воланд. — Как странно это слышать…

— Отчего же? — Эрлинга, казалось, тоже удивили его слова. — Почему для вас это странно?

— Нет, для меня это не странно, просто люди вашего положения ограничиваются благотворительными взносами перед праздниками и снова забывают о детях на долгое время, — объяснил мужчина и его слова прозвучали достаточно искренне. — Мало кто берет на себя такую ответственность.

— О чем вы говорите, господин Порджер! — воскликнула Аида, и ее ухоженная ручка взметнулась в мою сторону. — Если графиня Тильда Расмуссен с легкостью отказалась от своего внука, то чужие дети ее точно мало интересуют! И поверьте, остальные аристократы ничем не отличаются от этой женщины! Естественно, это не касается нашей милой Астрид.

— Вы общаетесь со своей свекровью? — Воланд с интересом посмотрел на меня, но тут же, будто опомнившись, сказал: — Прошу прощения, видимо, я сказал глупость.

— Я уверен, что она не только не горит желанием общаться с бывшей снохой, а готова пойти на многое, чтобы принести ей как можно больше вреда, — холодно произнес Эрлинг, и в тетушкином взгляде появилось осуждение.

— Эрлинг, нельзя голословно обвинять человека… Возможно, она и не питает нежных чувств к Астрид, но желать зла…

— Ваше сиятельство, поверьте, что я знаю, о чем говорю, — герцог был непреклонен в своих суждениях. — Вы прекрасно знаете, что я никогда не разбрасываюсь лишними словами.

— Что ж… меня это совершенно не удивляет… — тихо произнес Воланд и мы снова