Власть книжного червя. Том 1 (ЛП) - Kazuki Miya

Мы с Лютцем единственные, кто пользуется этим складом, и обе наши семьи и люди из магазина Бенно знают, что мы двое пришли сюда сегодня. Если я потеряю сознание и умру здесь, весьма вероятно, что вся вина будет возложена на Лютца. Даже если бы это было не так, думаю, сам Лютц считал бы это своим грехом.

Я подумала о Лютце, когда предложила, что было бы лучше сделать это дома, но он действовал так, как будто это предложение поступила совершенно из ниоткуда.

— Т-т-ты, ч-ч-ч-что ты говоришь такое?!

Вздрогнул от моих слов, Лютц все больше волновался, так что его лицо совсем одеревенело. Кажется, все это было далеко за пределами его ожиданий, ведь Мэйн не вернется, если я исчезну.

— Значит, Мэйн здесь больше нет?! Она не собирается возвращаться?!

— Да, наверное…

Я не могу описать это иначе, чем “наверное ”. Все, что я могу сделать, это просмотреть воспоминания Мэйн. Я никогда не могла поговорить с ней, и она никогда не говорила, чтобы потребовать ее тело обратно.

— Ответь на это!

Лютц бросил на меня мощный взгляд, изображая союзника справедливости, противостоящего ненавистному злу. Когда я поняла это, не смогла не улыбнуться. Это так на него похоже. Его хрупкий друг детства, с которым он обращался как со своей сестрой, была захвачена мной, грязным злодеем, и Лютц прыгает на ее защиту, как герой, которым он и является.

— А как же лихорадка, о которой Мэйн говорила с мистером Отто и мастером Бенно? Ты и заставила ее заболеть?!

Я немного впечатлена, что Лютц собрал все пазлы вместе, что Мэйн поглотила лихорадка, которая все еще скрывалется глубоко внутри меня. Я почти уверена, что он не ошибается, по крайней мере, в этой части.

— Ты наполовину прав и наполовину ошибаешься. Я также думаю, что Мэйн поглотила лихорадка. Ее последние воспоминания — это "жарко",” помоги мне", "больно", "останови это". Но лихорадка возникла не из-за меня. Она меня тоже съедает заживо.

— Что ты хочешь сказать?! Разве это не твоя вина?! Разве Мэйн не исчезла из-за тебя?! Скажи мне!!

Лютц крепко схватил меня за плечи и начал трясти. Мои мысли бросились в беспорядок из-за волнения, слова “это моя вина” и "Мэйн исчезла из-за меня" бесконечно подпрыгивали в моей голове. Затем что-то щелкнуло.

— Да, черт возьми, я действительно хотела приехать сюда и стать Мэйн! Я умерла, или, по крайней мере, уверена в том, что умерла, и как я только это поняла, я оказалась этим ребенком. Если бы я мог на самом деле выбирать, где я окажусь, я бы выбрала мир с кучей книг, которые я могу прочитать, а может быть стала бы аристократом в этом мире, тем кто может читать, или даже просто выбрала бы тело здоровее, чем это слабое и жалкое! Да и не была и шанса, чтобы я на добровольной основе выбрала такое тело, которое страдает от неизлечимой болезни и в любой момент постоянно угрожает свалить меня лихорадкой!

В этот момент, пока я так ясно говорила, что никогда не хотел стать Мэйн, лицо Лютца стало обмякло и впало, а его руки оторвались от моих плеч.

— Ты… не хотела стать Мэйн?

— А ты бы хотел, Лютц? В начале, когда я уходила из дома, у меня перехватывало дыхание, и мне приходилось оставаться в постели весь следующий день, понимаешь? Несмотря на то, что я наконец-то смогла выбраться в лес, я все еще расту так медленно, и даже сейчас, если я сделаю малейшую ошибку, моя лихорадка вернется…

Лютц обдумал мои слова некоторое время, медленно покачал головой. Энергия, которая была у него, когда он схватил меня, исчезла, и его беспокойные глаза смотрели в сторону.

— …Тебя тоже может проглотить лихорадка?

— Да, мне так кажется. Если я ослаблю хватку, которая у меня есть, то она сразу же набросится на меня обратно, и я начну чувствовать, как она меня пожирает. Это что-то вроде проглатывания, или, может быть, растворения… трудно объяснить.

Лютц нахмурился, обдумывая мои слова. Кажется, с моих слов это трудно представить.

— Поэтому, — сказала я, — если ты не доволен тем, что я использую тело Мэйн, и если ты думаешь, что хочешь, чтобы и я исчезла, просто скажи. Я могу исчезнуть, когда захочешь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Лютц, который только что кричал на меня, пытаясь вернуть настоящую Мэйн, смотрел на меня с удивлением. Его испуганное выражение как бы спрашивает меня, что, черт возьми, я говорю такое, и это оставило меня немного сбитой с толку.

— …Будет лучше, если я исчезну, правда?

Пока я ждала соглашения ос своими словами, Лютц вдруг поднял брови и начинал кричать, как будто он действительно должен злиться на меня, на жертву.

— Не спрашивайте меня! Почему ты спрашиваешь меня?! Странно говорить, что ты исчезнешь, если я тебе только скажу!

— Наверное, странно, да, но… если бы тебя здесь не было, я бы, наверное, уже давно исчезла.

Лютц, похоже, понятия не имеет, о чем я говорю. Я начала объяснять, что случилось в последний раз, когда я чуть не исчезла, вспоминая, как все начиналось.

— Разве ты не помнишь? Когда мама сожгла мой моккан, как я упала? (п/п: Моккан — деревянная дощечка, служившая в Японии средством связи между чиновниками)

— Помню…

Со словами “о-о, верно, было такое дело, да”, Лютц кивнул. Для него это событие не имело большого значения, но для меня это был огромный поворотный момент в жизни.

— Тогда я думала, что должна просто позволить лихорадке проглотить себя. Я действительно планировала таким образом исчезнуть. У меня не было никаких привязанностей к этому миру без книг, и как бы я ни старалась, я ничего не могла нормально закончить, поэтому я думала, что могу уже сдаться.

Лютц нервно сглотнул, да так громко, что я мне было слышно. Он посмотрел на меня, молча призывая продолжить, поэтому я закрывала глаза и стала вспоминать те события. Пока я лежала с жаром, среди лиц моей семьи, смутно мелькавших в моем сознании, лицо Лютца неожиданно всплыло четко перед моими глазами.

— Пока я была полностью поглощенной лихорадкой, я могла еще видеть лица моей семьи, но вдруг я увидела твое лицо, и подумала, почему же ты тоже там оказался. Я сосредоточилась на этой мысли и собрала все свои силы, чтобы попытаться вытащить свое сознание из бреда лихорадки. Когда я увидела, что ты действительно там был, я немного удивилась, понимаешь?

— Это… Ты же не могла серьезно вернуться, потому что тебе стало интересно, действительно ли ты увидела меня, а не кого-нибудь из члена своей семьи?

Он нахмурился, вздохнул, и я плавно покачала головой.

— Что вернуло меня назад, так это то, что я была удивлена, увидев тебя. Потом ты сказал, что собираешься принести мне бамбук, и попросил мою маму не сжигать его, помнишь? Это заставило меня осознать, что я должна продержаться еще немного, что я должна бороться с болезнью.

- Но твоя мама все же сожгла бамбук, да?

Я кивнула. Я все еще могу четко вспомнить тот гнев и огорчение, которые пронзали меня, оставив меня с глубоким унынием. Даже просто вспоминая все это, я сейчас чувствую, что лихорадка внутри меня становится все сильнее.

— Если все действительно так ужасно, и меня больше ничего не волнует, я подумала, пусть лихорадка просто унесет меня. Я больше не хотела сопротивляться больше, так что смерть могла бы быть облегчением, но… тогда я вспомнил наше обещание.

— Наше обещание?

— Я не помню обещания, — пробормотал он про себя. Он посмотрел вверх и в сторону, как будто он действительно не помнит и стал копаться в своих воспоминаниях. Конечно. Я немного улыбнулась сама себе. Для Лютца все, что он пытался тогда сказать, ничего не значит, он лишь хотел, чтобы мне стало лучше и я поскорее смогла бы выздороветь. Несмотря на это, те слова были самым важным спасательным кругом, за который я ухватилась обеими руками.

— Я обещала познакомить тебя с мистером Отто. Разве ты не говорил, что бамбук — это предоплата за услугу, так что мне нужно поправляться?

Возможно, он все же что-то вспомнил, чего не хотел, но когда он услышал, что я четко думаю о нем, как об последней важной ниточки в этом мире, он смущенно простонал, держа голову в руках.