Баллантайн - Уилбур Смит

на палубу, увидел владельца судна, который вышел из-под крытого камышом навеса, и сразу узнал его.

– Рас Хайлу! – удивленно воскликнул, здороваясь на амхарском языке. – Я вижу, ты в добром здравии.

Абиссинец вздрогнул от неожиданности, долго смотрел на Райдера и наконец расплылся в добродушной ухмылке:

– Аль-Сахави! Значит, ты стал пиратом.

– Я-то нет, а вот ты имеешь дело именно с пиратом. Я слышал, Махди навязывает тебе свою цену на дурру. Рас Хайлу, поднимись на борт моего парохода. Выпьем по чашке кофе и поговорим о наших делах.

Джок сделал все возможное, чтобы удержать суда на стремнине, а капитаны направились в каюту «Ибиса». После обмена традиционными приветствиями Райдер сразу перешел к делу:

– Как случилось, что ты, глубоко верующий христианин и принц крови правящего дома Менелика, ведешь торговые дела с исламским фанатиком, который объявил джихад твоим соотечественникам и священную войну твоей церкви?

– Я действительно сгораю от стыда, – откровенно признался Рас Хайлу, – но деньги есть деньги, а прибыль есть прибыль, вне зависимости от того, христианские они или мусульманские.

– Сколько тебе платит этот мошенник Махди?

Рас Хайлу поморщился от неприятных воспоминаний, но глаза его блеснули в свете масляной лампы.

– Восемь шиллингов за мешок зерна, которое я еще должен доставить в Омдурман.

– Спрошу тебя как христианин христианина и старого друга: сколько ты возьмешь с меня, если я заплачу тебе серебряными монетами Марии Терезии?

Они оба наслаждались процессом торговых переговоров, поскольку были истинными купцами, но время поджимало, и пришлось сократить самую приятную часть торговли. Наступит рассвет, и можно столкнуться с крупными неприятностями со стороны дервишей. В конце концов они сошлись на девяти шиллингах за мешок и остались довольны такой сделкой. Джок направил пароход в тихую бухту под названием «Лагуна Мелкой Рыбы», что в излучине реки, и потащил за собой грузовое судно абиссинца. Надежно укрытые за густыми зарослями камыша и папируса, команды стали энергично перегружать зерно на пароход, хотя это и отняло у них почти целый день. Слишком много было груза на торговом судне абиссинца.

Груз переместили с одного борта на другой, когда над рекой сгустились сумерки. Райдер и Рас Хайлу крепко обнялись на прощание. Судно абиссинца подняло паруса и с сильным попутным ветром помчалось вверх по Голубому Нилу к границам Абиссинии, а пароход Райдера вышел на середину реки и запыхтел вниз, в сторону Хартума. Он был так сильно загружен, что от входа в мелкий канал его пришлось буксировать к фабрике с помощью бамбуковых шестов и канатов.

А рано утром, как только закончился комендантский час, Райдер послал Башита к генералу Гордону со срочным донесением. Генерал прибыл на берег канала в тот же час в сопровождении сотни египетских солдат. Не мешкая ни секунды, он распорядился быстро выгружать мешки с зерном и подошел к Райдеру, который вел подсчеты, делая пометки в записной книжке.

– Зерна намного больше оговоренного количества, – сказал он, продолжая зорко следить за солдатами, выносившими на берег мешки. – Даже если допустить, что вес каждого мешка на десять процентов меньше, чем принято считать, все равно выходит гораздо больше десяти тонн. Думаю, здесь тонн двенадцать, не меньше.

Генерал весело рассмеялся, что случалось с ним крайне редко. Райдер даже не мог припомнить, когда в последний раз видел Китайца Гордона в таком благодушном настроении.

– Надеюсь, мистер Кортни, вы не предлагаете мне вернуть излишки Махди?

– Нет, сэр, – вполне серьезно заметил Райдер, – я предлагаю вам заплатить за эти излишки.

Улыбка мгновенно исчезла с лица Гордона.

– Должен же быть хоть какой-то предел вашей алчности!

– Я полагаюсь на слово Цезаря, – процитировал Райдер Библию, чем еще больше расстроил Гордона. – Кроме того, я хотел бы оставить тонну дурры для собственных нужд. Мою фабрику разгромили бунтовщики, а мои люди так же голодают, как и другие жители города. Я полагаю своим долгом обеспечить их едой как членов своей семьи. И не считаю это алчностью.

Какое-то время они ожесточенно спорили, но в конце концов Гордон сдался и поднял вверх руки:

– Ну хорошо, возьмите себе двести мешков зерна и благодарите Бога за мою щедрость! Можете в любое время забрать свои иудины шекели. – С этими словами он быстро зашагал к арсеналу, чтобы лично проследить за складированием драгоценного товара. Но столь внезапный уход имел и другое объяснение: генерал не хотел показывать Райдеру Кортни, что стальной блеск в его глазах уступил место более теплым чувствам. Ему было искренне жаль терять такого славного шельмеца. Подобным людям самое место в его героической армии. Гордон мог бы сделать из него первоклассного офицера-хозяйственника, но время упущено. Он уже безнадежно испорчен чарующим блеском мамоны.

Мысли генерала невольно обратились к еще одному хорошему парню, с которым он недавно имел дело. У ворот арсенала он остановился и посмотрел на север. К этому времени тот, должно быть, уже достиг лагеря Стюарта, раскинувшегося на холмах источников Гакдул, и вручил ему тайное донесение. Гордон всем сердцем чувствовал, что Господь должен вознаградить его за титанические усилия. «Боже милостивый, дай мне силы продержаться еще немного», – подумал он.

Но силы были уже на исходе, а усталость слишком велика.

Они скакали по знойной пустыне уже пять дней, и все это время Пенрод Баллантайн находился в окружении множества чужих людей и верблюдов. Вся эта масса неудержимо мчалась на север, поднимая позади себя пыль до небес. Он оглянулся и увидел, что даже далекая линия горизонта скрыта плотной пеленой пыли.

Неужели здесь действительно пятьдесят тысяч воинов? Вполне возможно, но кто же их считал? Вряд ли можно сказать точно, сколько тысяч вооруженных людей устремились на север в этом бесконечном потоке. Здесь были эмиры всех южных племен со своими войсками. Какой силой должен обладать Мухаммед Ахмед, чтобы собрать под свои знамена многочисленные племена кочевников, в течение пяти столетий соперничавших между собой и враждовавших до кровопролития?

Пенрод снова взглянул на север – единственное направление, где горизонт был чистым от пыли. Увы, ненадолго. А противостоять этой орде будет небольшая армия Стюарта, насчитывающая не более двух тысяч солдат. В каких войнах и в какие столетия бывало такое невероятное превосходство одной стороны над