Повелитель демонов из Каранды - Дэвид Эддингс

До смерти напуганные гвардейцы двинулись на Гариона более решительно, тесня его шаг за шагом. И тут до него донесся из коридора звук бегущих ног. Обернувшись, он увидел ворвавшихся в комнату друзей.

— Ты с ума сошел?! — гневно крикнул Белгарат.

— Потом объясню, — бросил Гарион, еще не опомнившись от гнева и разочарования. Он снова повернулся к вооруженным гвардейцам и, широко размахивая мечом, оттеснил их назад.

Белгарат, оказавшись лицом к лицу с чандимом, стоявшим рядом центральным проходом, на мгновение сосредоточился и сделал едва заметное движение рукой. Внезапно вдоль всего прохода из щелей в каменном полу изверглось пламя.

Старик сделал какой-то знак Полгаре. Она кивнула, и с другой стороны прохода тоже возникла огненная стена.

Два гвардейца пали под мечом Гариона, но остальные, вместе с озверевшими карандийцами, бросились им на помощь, для этого им нужно было преодолеть две гряды огня, выросшие по обе стороны прохода.

— Соберите свою волю! — кричал Харакан чандимам. — Погасите пламя.

Отбив атаку гвардейцев и карандийцев ударом Ривского меча по их оружию, Гарион почувствовал волну их общей энергии. Несмотря на усилия Белгарата и Полгары, пламя по обе стороны прохода дрогнуло и опустилось.

Один из псов мощным прыжком достиг Гариона, раскрыв зубастую пасть и сверкая глазами. Он бросился ему прямо в лицо, щелкая зубами и громко рыча, но тут же упал на землю, корчась в судорогах с разрубленной головой.

Тогда, пробравшись сквозь ряды гвардейцев и карандийцев, вперед выступил Харакан.

— Вот мы и снова встретились, Белгарион. — Голос его звучал как собачий лай. — Убери свой меч или я убью твоих друзей и твою жену. У меня здесь сотня чандимов, столько даже тебе не по зубам. — И он начал концентрировать свою волю.

Тогда, к удивлению Гариона, Бархотка бросилась к страшному гролиму с вытянутыми вперед руками.

— Пожалуйста! — с мольбой в голосе вскричала она. — Прошу, не убивай меня! — И, упав на колени к ногам Харакана, она крепко вцепилась в его черный плащ.

Потеряв равновесие от этого внезапного и неожиданного проявления покорности, Харакан выпустил свою волю из-под контроля и отступил, пытаясь оторвать девичью руку от своей одежды и оттолкнуть ее ногой, чтобы освободиться. Но она, не отпуская его, продолжала рыдать и умолять о пощаде.

— Уберите ее от меня! — рявкнул он своим людям, слегка повернув голову.

Он отвлекся только на какую-то долю мгновения, но этот миг оказался для него роковым. Рука Бархотки мелькнула в воздухе с быстротой молнии и, исчезнув за корсажем, снова появилась, держа маленькую ярко-зеленую змею.

— Вот тебе подарок, Харакан! — с торжеством выкрикнула она. — Подарок Медвежьему вождю от Охотника! — И она швырнула Зит ему в лицо.

Он громко вскрикнул от укуса Зит и поднял руки, чтобы оторвать ее от лица, но крик его тут же перешел в ужасающий хрип, а руки беспомощно застыли в воздухе. Он пошатнулся и сделал несколько шагов назад, а разозленная змея укусила его еще несколько раз. Напрягшись всем телом, он выгнулся и навзничь упал на алтарь, шаркая по полу ногами и шлепая руками по камню. Голова его ударилась о черный алтарь, глаза закатились, изо рта вывалился распухший язык. Затем на его губах выступила темная пена, он еще раз дернулся, и его безжизненное тело сползло с алтаря.

— Вот ты и получил по заслугам, — сказала Бархотка, обращаясь к бесформенной груде, лежащей на полу перед алтарем.

Чандимы и их приспешники в страхе отступили, глядя на тело своего поверженного вождя.

— Их совсем мало! — крикнул им Урвон. — А нас много! Уничтожьте их! Ваш бог вам приказывает!

Чандимы уставились сперва на искаженное судорогами тело Харакана, потом на коронованного безумца на троне, а затем — на ужасную маленькую змейку, которая лежала, свернувшись, на алтаре и, подняв головку, злобно шипела.

— Теперь почти все кончено, — отрывисто произнес Белгарат.

Он потушил еще горевшие языки пламени и снова собрал всю свою волю. Гарион тоже выпрямился и собрался, чувствуя, что испуганные чандимы готовятся к последней, решающей схватке.

— Ну, зачем теперь все это? — рассмеялся Фельдегаст, внезапно пройдя вперед и встав между Гарионом и его противниками. — Господа хорошие, давайте забудем вражду и ненависть. Я помогу вам это сделать. Разрешите мне показать свое искусство. Мы все вместе посмеемся и раз и навсегда помиримся. Ни один человек не может хранить в своем сердце ненависть, если он умирает от смеха.

И он начал жонглировать, извлекая, казалось, из воздуха ярко расцвеченные шары. Гролимы как завороженные глядели на него, а Гарион недоверчиво изучал лицедея, добровольно вышедшего навстречу опасности. Продолжая жонглировать, Фельдегаст перевернулся в воздухе и встал вниз головой на скамейку, опираясь на одну руку, жонглируя цветными шарами свободной рукой и ногой. Шары крутились все быстрей и быстрей, становясь все ярче, и наконец воспламенившись, превратились в огонь.

Тогда он, оттолкнувшись рукой от скамьи, снова перевернулся в воздухе. Но как только ноги его коснулись пола, жонглер исчез. На месте проказника комедианта стояла приземистая, сгорбленная фигура волшебника Белдина. Зло рассмеявшись, он начал бросать огненные шары в изумленных гролимов и их войско.

Шары, посланные его не знающей промаха рукой, с одинаковой легкостью прожигали плащи гролимов, кольчуги гвардейцев и меховые одежды карандийцев. На груди у них появлялись дымящиеся дыры, и несчастные пачками падали как подкошенные, устилая телами пол. Тронный зал наполнился дымом и вонью горящей плоти, а маленький горбун волшебник, скривив губы в ухмылке, продолжал метать смертоносный огонь.

— Это ты, ты! — в ужасе вскричал Урвон, у которого при внезапном появлении человека, внушавшего ему страх на протяжении столетий, даже несколько прояснился рассудок.

Повергнутые в ужас чандимы и их войско врассыпную бросились прочь из зала, громко завывая на все голоса.

— Рад тебя снова видеть, Урвон, — приветливо обратился к нему горбун. — Когда мы с тобой в последний раз говорили, нас прервали, но я, насколько помню, обещал воткнуть тебе в живот раскаленный крюк и вытащить из тебя все кишки. — Он протянул вперед скрюченную правую руку, щелкнул пальцами, и в его руке, вспыхнув, появился раскаленный дымящийся крюк.

— Ну что, продолжим наш разговор? — предложил он, приближаясь к вжавшемуся в трон Урвону.

Но тут из-за трона выступила тень, до тех пор прятавшаяся за плечом безумца.

— Остановись, — вымолвила тень едва слышным хрипловатым шепотом. Этот звук не мог исходить от человека. — Он мне нужен, — сказала тень, указывая бесплотной рукой в направлении нечленораздельно мычавшего апостола Торака. — Он служит моим целям, и я не позволю тебе его убить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});