Тринадцать пуль - Дэвид Веллингтон

52

Крошечный череп в руках Лоры задрожал, и она едва не выронила его. Она издала тихий скулящий звук. Скейпгрэйс и Хазлитт остановились, глядя на нее. Вампир издевательски ухмыльнулся, видя ее затруднение.

Офицер посерел лицом, потом побелел. Но с белизной вампира ему было не сравниться. Глаза охранника закатились, а по телу пробежала дрожь, но он так и не вскрикнул. Наверное, Скейпгрэйс перекусил ему гортань. Когда все было кончено, вампир просто отшвырнул тело на землю. Оно ему больше было не нужно. Кровь струилась из его рта, ярко-красная кровь.

— Они все умрут, — сказал он.

Один из офицеров заскулил, другой начал молиться, рыдая и подвывая. Скейпгрэйс схватил его следующим.

После того как он осушил третью жертву, Хазлитт прочистил горло.

— Оставь пока остальных, — сказал он. — Жюстина хочет поговорить с нашей гостьей.

Скейпгрэйс вскочил и провел рукой по мокрому рту. Он шел по газону так быстро, что в воздухе только мелькали его ступни. Внезапно он обхватил руками шею Хазлитта. Он начал пригибать доктора вниз, к земле, пока тот не встал коленями на мокрую траву, с ужасом глядя в глаза вампиру, и тягучий пот выступил у него на лбу.

— Ты еще не один из нас, — прошипел Скейпгрэйс, — можешь ты это запомнить?

Доктор решительно закивал. Вампир отпустил его, и все трое вошли в здание.

Многоножка с длинными волосатыми усиками выползла из левой глазницы черепа и побежала по тыльной стороне ее руки. Ее тело на вид было мокрым и скользким. Кожа начинала зудеть от быстрого движения ее ножек. Лора крепилась изо всех сил, чтобы не отдернуть руку. Если бы она сделала это, Скейпгрэйс немедленно накинулся бы на нее. Вампир-подросток наверняка запустил бы многоножку ей в волосы, просто чтобы помучить ее.

Колени подогнулись, и зубы застучали, но Лора попыталась взять себя в руки. Это просто насекомое, говорила она себе. Хорошо бы только оно оказалось неядовитым.

Кэкстон осторожно поднесла череп ко рту. Она глубоко вздохнула и дунула на многоножку, пытаясь сбросить ее с руки. Головка насекомого закачалась под струей воздуха, но потом задние ножки зацепились за костяшки пальцев девушки. Лора дунула сильнее, еще сильнее, она дула до тех пор, пока не подумала, что сейчас снова упадет в обморок.

Скейпгрэйс фыркал в приступе издевательского смеха. Лора вздохнула и плюнула в многоножку так, что та наконец упала с руки. Повеселившись, вампир покачал головой, а потом жестом приказал ей следовать за ним.

— Сюда, — сказал он, — если ты уже в порядке.

Хазлитт бросился вперед в темноту и включил свет в коридоре. Все лампы дневного света, кроме одной, были разбиты. Они висели над ней, как обломки стеклянных зубов, вспыхивая то тут, то там. Того мизерного света, который остался, едва хватало, чтобы дойти до дальнего конца коридора. Они направлялись прямо в личную палату Малверн — Лора узнала дорогу, которой они шли в предыдущий раз.

Скейпгрэйс взглянул на Хазлитта, потом отодвинул в сторону пластиковый занавес и вошел внутрь. Кэкстон двинулась за ним, но доктор дотронулся до ее руки и покачал головой. Вместе они ждали долгие минуты, слушая, как Скейпгрэйс выхаркивал свой «груз» похищенной крови. Он, разумеется, кормил Малверн точно так же, как это делал Лэрс в ту ночь, когда Аркли убил его. Когда Скейпгрэйс закончил и звуки стихли, Хазлитт кивнул ей. Лора прошла за пластиковую занавеску и остановилась в комнате, освещенной синим светом. Ее глаза на мгновение ослепли, привыкая к новому освещению, а голова закружилась. Ей показалось, что ее кто-то зовет, и она поспешила вернуться в реальность. Она была страшно напугана, думая, что сходит с ума.

«Лора», — снова услышала она женский голос.

Неужели говорила Малверн? Нет, это невозможно. Голосовые связки Малверн высохли сотни лет назад.

— Лора.

Это прозвучало так отчетливо и громко, будто кто-то стоял у нее за спиной и звал ее. Она повернулась, зная, что никого там нет. Это было все равно что разговаривать с призраком в амбаре Ури Полдера.

— Офицер? — спросил встревоженно Хазлитт.

Глаза медленно привыкали к синему свету. Она увидела комнату, в которой кое-что изменилось. Медицинское оборудование было распихано по углам, микрофоны и зонды, которые когда-то свисали с потолка, постоянно фиксируя состояние Малверн, были убраны прочь. Остался ноутбук, он одиноко лежал на металлическом столе. Кэкстон заглянула в гроб, который по-прежнему стоял на козлах. Кровь практически до краев заполняла его. Она была уверена, что Малверн была там, погруженная в темную жидкость, но не могла разглядеть даже тени под неподвижной поверхностью. И потом, словно в ответ на ее взгляд, по крови пробежала рябь, и пять крошечных выступов появились над поверхностью. Они прижались к гробу, и Лора разглядела, что это были ногти.

Рука Малверн поднялась из крови, загустевшая жидкость стекала с пальцев. Теперь было совершенно очевидно, что на костях стало больше тканей, чем прежде, — купаясь в человеческой крови, Малверн получала желаемый эффект. Она восстанавливалась, возрождалась. Ее рука потянулась к клавиатуре ноутбука и стала печатать. Знак за знаком, она набрала послание к своей гостье.

привет тебе, Лора

Потом вампирша закончила печатать, и ее рука скользнула обратно в гроб. Все было так тихо, чинно и благопристойно, что Лора почувствовала абсурдное желание ответить на вежливость и поблагодарить хозяйку за радушие и гостеприимство. Тогда Скейпгрэйс похлопал Лору по плечу, и она обернулась, задохнувшись от зрелища, которое предстало перед ней. С потолка свисала петля, раскачиваясь над простым деревянным стулом.

— Это… для меня? — пробормотала, заикаясь, она. — Чтобы… чтобы я… могла… покончить с собой и завершить обряд?

— Да, — подтвердил Хазлитт. — Я хочу, чтобы ты знала я высказывался за смертельную инъекцию. Я уже сделал одну себе. Но они и слышать не захотели.

— Твоя мать сделала именно так? — поинтересовался Скейпгрэйс. Это прозвучало почти заботливо, будто он и впрямь хотел убедиться, что все сделал правильно. — Она ведь повесилась? Эта симметрия нам бы очень понравилась.

— Да, это так. — Лора кивнула, пытаясь говорить еще более небрежно, чем он.

Ее желудок переполняла кислота, но она не хотела выдать себя. Симметрия. То, к чему каким-то образом было неравнодушно догматичное, извращенное, обсессивно-компульсивное сознание вампиров.

— Она повесилась. Когда я была совсем маленькой. Что, уже пора? — спросила она, чувствуя, как ком встает в горле. — Пора мне…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});