Изумруды Урала - Николай Петрович Сироткин

глаза заблестели, а худых впалых щеках заиграл слабый румянец.

— Так, что вы хотели узнать насчет этой школы? — Задал вопрос Олышев, вытирая о полотенце руки и внимательно глядя на Скотта. Голос коллежского секретаря окреп, его речь изменилась, было видно, что он вернулся в свое рабочее состояние и полностью контролировал ситуацию. Скотт уже пять лет жил в России и имел большой опыт общения с пьющими людьми. Он знал, что на этом его собеседник не остановится. Сейчас Олышев избавился от последствий тяжкого похмелья, но еще две-три стоки и наступит новое опьянение, когда он опять потеряет контроль и тогда может рассказать много интересного, если только знает. Скотт решил не форсировать ситуацию и начал разговор издалека.

— Как я уже говорил, я представляю интересы английского ювелирного дома «Alice». Мы хотим заключить долгосрочный договор с ювелирной школой на поставку уральских самоцветов.

— Это ясно. — Олышев налил себе очередную стопку и залпом выпил. — Что конкретно нужно от меня?

— За школой числятся девять рудников, из которых в настоящее время используется только шесть.

— И что?

— Нас интересует, насколько богаты эти рудники?

— Этого не знает никто.

— Но ведь ваше ведомство оформляло документы, выезжали на место, брали пробы.

— Зачем?

— Как зачем? Например, школа заявила, аметист, а на самом деле там добывают цитрин.

— Ну и что? Какая мне на хрен разница, что там добывают? На налогах это никак не сказывается. — Олышев налил еще стопку и тут же ее оприходовал.

— Получается, что эти рудники никто не проверял?

— Точно. Принесли заявку, зарегистрировали, нанесли на карту и все дела.

— И что, никогда не проверяли, что там добывают?

— Почему не проверяли? Очень даже проверяли.

— Каким образом?

— Проверяем поступающую в школу продукцию. Например, сегодня по графику должны привезти камни с рудников № 3 и № 4. Например, цитрин и горный хрусталь. Контролер приезжает утром в школу, вскрывает ящики и проверяет все по списку.

— Проверки проводятся выборочно?

— Да. При этом никто не знает, когда это будет.

По внешнему виду коллежского секретаря было заметно, что алкоголь уже начал оказывать свое действие и Скотт решил, что настала пора приступать к тому, ради чего и был затеян весь этот спектакль.

— Все это хорошо, Егор Евлампиевич, но никак не дает ответа на поставленный мною вопрос. Напомню, что наша фирма хочет заключить с этой школой долгосрочный контракт. Вот сейчас у них работают шесть рудников, а вдруг завтра они истощатся?

Олышев, которого уже прилично развезло, пьяно уставился на Скотта, пытаясь сообразить, что от него хочет это настырный англичанин. Так и не придя ни к какому заключению, он вылил остатки коньяка в пустой стакан из-под чая и одним махом опрокинул себе в глотку.

— Не шесть, а семь. — Олышев перегнулся через стол и помахал указательным пальцем правой руки перед носом у Скотта. — Только это тайна.

— Вот, видите, они уже начали использовать резервный рудник, значит, дела идут неважно.

— Ты не понял, мистер. — Запьяневший чиновник оперся двумя руками на стол и уставился на Скотта. — Это не резервный рудник. Все резервные у них в районе первого маршрута, там, где рудники № 1 и № 2, а этот на третьем, верст десять на восток от рудника № 6. Если знаешь, что искать, найти не так сложно.

— Сведения точные?

— Точнее не бывает. Мне дружок сказывал, Сенька Павлов, он у них в отряде, что обслуживает рудники.

— И как давно стали использовать этот рудник?

— С прошлой осени. — Олышев сыто икнул и откинулся на спинку стула.

— Принеси еще бутылку коньяка. — Обратился Скотт к половому. — Спасибо за обстоятельную беседу, Егор Евлампиевич, не смею вас больше задерживать.

Англичанин расплатился, оставив щедрые чаевые, и вышел из трактира.

Вернувшись в номер, Скотт разложил на столе карту и нашел рудник № 6. Бассейн реки Большой Рефт, которая течет сначала на юго-восток, а затем резко поворачивает на север, образуя немного наклоненную влево латинскую букву «V» и в середине этой галочки, недалеко от озера Черное и расположен рудник № 6. Если оттуда следовать строго на восток, то опять упрешься в реку большой Рефт, в тот ее рукав, что течет почти строго на север. По карте сложно судить, сколько тут верст, но вряд ли они переплавлялись через реку. Пожалуй, этот пьянчуга прав, если знаешь, что искать, найти несложно. Район поиска не так велик, а искать надо жилище староверов — скит. С другой стороны, почему именно осенью 1797 года? Изумрудный рудник, судя по данным из Амстердама, работает минимум четыре года. Вполне возможно, что раньше был отдельный канал сообщения, но тогда что произошло осенью прошлого года?

Глава 31. Екатеринбург 24 мая 1798 года (четверг). Окончание

С утра, как и собирался, Штейнберг навестил адвоката Гринберга.

— Что привело вас ко мне на этот раз, Генрих Карлович? — Сидевший перед Штейнбергом адвокат внимательно разглядывал своего визави.

— Мне нужна консультация, Исаак Соломонович.

— Что конкретно вас интересует?

— Одно судебное разбирательство, которое должно состояться завтра. Хозяйка трактира, где я остановился, оказалась в довольно сложном положении, о чем мне в приватной беседе поведал вчера ее управляющий. Сама Серафима Дмитриевна об этом не знает, как и о моем визите к вам, поэтому прошу сохранить все, сказанное здесь в тайне.

— Об этом можно было не напоминать. Госпожа Казанцева очень сильная женщина, которая никогда не будет жаловаться на свою судьбу, и я нисколько не сомневаюсь, что вы пришли по собственной инициативе. Чем продиктовано ваше желание помочь Серафиме Дмитриевне?

— Только желанием помочь одинокой женщине, попавшей в трудное положение. А вы что подумали?

— Не обижайтесь, Генрих Карлович, но если вы рассчитываете на мою помощь, то должны быть откровенны, только в этом случае мы сможем добиться успеха. Господин Соколов знает о вашем визите к адвокату?

— А причем здесь Виктор?

— Судя по всему, вам неизвестно, что год назад Соколов делал предложение госпоже Казанцевой?

— Я этого не знал, Исаак Соломонович! —