Том 10. С.Витицкий, С.Ярославцев - Аркадий Стругацкий

Т.: Да уж, на пробы ничего не жалели.

X.: А договориться с ним никто не пробовал?

Т. (Плотнику): Расскажите ему, полковник. Если хотите, конечно.

П.: Отчего же, полковник… Со всем нашим решпектом. Это было ещё в Ташлинске. Ну-с, я подпустил к нему одного человечка с самыми широкими полномочиями: деньги, комфорт, политическое убежище… стандартный набор для российского патриота. А за всё про всё — деликатное порученьице. Не в России даже — в одной мусульманской странишке…

X.: Ещё в Ташлинске… «Белый верблюд», да?

П.: Не в этом дело, полковник. Вы же об договориться интересовались… Ну, поначалу всё пошло гладенько, поговорили, объект не отказывается… А через день этот мой человечек отдаёт концы. Острая коронарная недостаточность. И привет от тёти Франи. А объект сидел себе дома в шести километрах. Вот так с ним договариваться.

Т. (мрачно): Теперь-то мы знаем, что для него и шесть тысяч не предел.

X.: Шесть тысяч километров… три тысячи семьсот пятьдесят миль!

П.: Вы считаете, как покойный Архимед, мой Портос.

X.: Что? Да… (Титову.) А вы ещё уверяете, полковник, что у вас нет никакой информации!

Т.: А вы полагаете, полковник, что такая информация вам поможет?

X.: Ну, всё-таки…

Пауза.

X.: Одно утешение — в советские руки он тоже не дался.

Пауза.

X.: А если ударить из космоса?

Т.: Куда ударить? По Краснодару? А если мы в ответ врежем по вашей Филадельфии какой-нибудь?

X. (уныло): Да нет, полковник, вы меня не так поняли… Но послушайте, ведь у него есть жена, ребёнок…

П.: Двое детей, полковник. С прошлого года — двое.

X.: Тем более! Я уверен, всем нам известно, что существует набор определённых приёмов…

Т. (резко): Это не наши методы, полковник!

П.: И шо вы, начальничек, целку с себя строите? Не ваши методы… Вы же с профессионалами говорите!

X.: Вот именно. Стыдитесь, полковник!

Т.: Уверяю вас… О чем бишь я? Да! Краснодар!

X.: Вот-вот. Сами-то вы были на этом Енисее?

П. (разражаясь хохотом.): На Кубани, полковник! Не на Енисее, не на Рейне, не на Меконге, чтоб я так жил! На Кубани!

X.: Ладно, на Кубани… Так вы сами-то были на Кубани?

Т.: Не приходилось, полковник.

X.: Вот и мне не приходилось, полковник. А между тем…

П.: А между тем не пора ли нам… Полковник, вы говорили, что здесь есть ледяная водка.

Т.: И я не соврал, полковник. Уберите-ка со столика ноги, что за манеры…

Он достаёт из холодильника водку и ставит на столик. Секунду любуется запотевшей бутылкой, затем виновато разводит руками.

Т.: Только придётся, видимо, без закуски…

П.: А вот тут, батенька, мы вас и поправим!

Он ставит к себе на колени объёмистый «дипломат», раскрывает его и выставляет на столик солидную пластмассовую коробку.

X.: Если уж на то пошло… (Извлекает из портфеля несколько пакетов в пергаментной бумаге.) Американцу не к лицу оставаться в долгу.

Т.: Нет слов.

Он идёт к буфету и возвращается с рюмками, тарелками и вилками, после чего живо подсаживается к столику.

Т.: Ну-ка, ну-ка, полковник, что у вас там?

X. (разворачивая пакеты): Сандвичи, полковник. Прославленные американские сандвичи. Вот с ветчиной, вот с куриным салатом… а вот и с анчоусами…

Т.: М-м-м! Прелесть. Где вы всё это достаёте, полковник?

X.: Секрет фирмы, полковник… (Плотнику.) А вы чем нас порадуете, полковник?

П. (снимая крышку с пластмассовой коробки): У меня скромно, по-домашнему.

X. (подозрительно): Что это?

Титов наклоняется над коробкой, нюхает. На лице его появляется выражение восторга.

Т.: Не может быть! Шкварки? Гусиные шкварки?

П.: Точно, полковник. Самые натуральные грибины. И заметьте, свежие. Гусь ещё вчера утром гулял на птицеферме. А уж о мастерстве поварихи…

X. (нетерпеливо): К делу, к делу! Полковник, распорядитесь, будьте любезны.

Титов разливает водку, все поднимают рюмки.

Т.: Ваше здоровье, полковник. Ваше здоровье, полковник.

П.: Лыхаим, полковник! Лыхаим, полковник…

X.: Гамбэй, полковник. Гамбэй, полковник!..

Т.: Это по-каковски, полковник?

X.: По-китайски, полковник.

Т.: Тоже красиво. Что ж, сдвинем их разом!

X.: Содвинем!

Все чокаются, выпивают и набрасываются на шкварки.

X.: Чудесно. Так вы говорите, полковник, у вас здесь есть знакомая птицеферма и знакомая повариха…

П.: Провокатор, чтоб я так жил…

Т.: В таком случае, по второй.

Разливает водку. Все выпивают и принимаются за сандвичи.

Хайтауэр вдруг отваливается на спинку дивана.

X.: Вот странное дело, меня потянуло в дремоту…

П.: А я так наоборот, разошёлся. Как, если по третьей, полковник?

Титов с готовностью разливает.

X. (расслабленным голосом): Мне не надо, пожалуй. Если не возражаете, я слегка прилягу…

Т.: Сделайте одолжение, полковник…

Хайтауэр умащивается на диване, подложив под голову свой портфель, и почти тотчас же издаёт заливистый храп.

Плотник и Титов с недоумением глядят на него.

П.: Что это его так развезло? С двух-то рюмок…

Т.: От жары, наверное…

П.: Может, и от жары… Ничего, проспится. Послушайте, полковник, вы так мне ничего и не скажете?

Пауза.

Т.: Мне нечего сказать. Я ничего не знаю. Знаю лишь одно.

П.: Выкладывайте.

Т. (мрачно): На небе один Бог, на земле один его наместник. Одно солнце озаряет Вселенную и сообщает свой свет другим светилам. Всё, что непокорно Москве, должно быть… (Умолкает, словно спохватившись, торопливо опрокидывает свою рюмку и откусывает половину сандвича.)

П.: Всё, что непокорно Москве, должно быть… Понятно. Значит, бес — это ваша работа? Методом проб и ошибок, как говаривала тётя Бася.

Хайтауэр говорит, не открывая глаз.

X.: О чём вы там шепчетесь?

П.: Я его вербую, а он не поддаётся, чудак…

Хайтауэр, кряхтя, принимает сидячее положение.

X.: Нашли где вербовать… Здесь, наверное, в каждой стене по «жучку».

П.: Вы правы, полковник. Моя ошибка. А ну их к бесу, все эти дела. Предлагаю веселиться. Что бы такого… Да вот хоть бы… Сейчас я вам спою и спляшу!

Титов судорожно хохочет.

X. (брюзгливо): Спляшете… В последний раз я видел, как вы плясали, в Эль-Кунтилле. С петлёй на шее. И ваши божественные ножки в драных ковровых туфлях дрыгались в футе от земли…

П.: И всегда-то вы всё путаете, полковник! На вешалке там плясал не я, а бедняга Мэдкеп Хью, которого вы…

Т.: Да хватит вам препираться, в самом деле!

П.: Правильно. Хватит, хватит, хватит. К чёрту дела! Смотрите и слушайте сюда!

Полковник Плотник вскакивает, засовывает большие пальцы рук под мышки и запевает, высоко вскидывая ноги:

Авраам, Авраам, дедушек ты наш!Ицок, Ицок, старушек ты наш…

Эпилог второй

(простодушный)

Внутренний монолог Кима Волошина. Ранним августовским вечером он сидит на берегу речки Бейсуг и предаётся бесплодным размышлениям о превратностях своей странной судьбы. Солнце клонится к закату, от речки пованивает, комары массами выходят на приём пищи, но ни один не приближается к бесу.

Хорошо было богам. Зевсу, например. Выпил, закусил, трахнул молнией кого надо, грохнул громом где надо и обратно выпивать и закусывать. Даже промашки им с рук сходили. Кормит это Геба отцовского орла и проливает, руки-крюки, громокипящий кубок, как нерадивая лахудра кастрюлю со щами на коммунальной кухне. Ну и ухмыляется — так-де всё и было задумано… Её бы в мои сапоги! А здорово было бы, кабы опрокинула она этот самый кубок папочке Зевсу на бороду! Он бы доченьке показал небо с овчинку…