Горький пепел победы - Валерий Иващенко

Эндариэль слушал насупленно, недоверчиво. Не раз и не два губы его вздрагивали, словно он собирался возразить или опровергнуть слишком уж вольно толкуемые ведьмой давние события - но каждый раз любопытство или что-то иное сдерживало его. И когда Селина закончила свой грустный рассказ об уходящем в утренний туман златоволосом красавце и задумчиво провожающей его на крыльце молодой ведьме, целитель едва не упал со своей скамьи.

- Слишком уж ты много о той ночи знаешь, - он всё же нашёл в себе силы поднять голову, жаждая и страшась дальнейшего одновременно.

- Да, всё верно - несколько лет назад на площади Имменора по лживому навету сожгли именно твою дочь, - жёстко ответила ведьма. - А недавно один старый дурак своими руками, вернее, своими речами толкнул в объятия погибели собственного внука. Именно так, Энди…

Линии большой четырёхлучевой звезды в полу уже давно наливались ровным синим сиянием - но сейчас они полыхнули вовсю, разом словно высветив в голове эльфа страшную и неприглядную истину. Только одна женщина людей и могла знать это тайное имя, доверяемое не всем и не каждому. Шатаясь словно пьяный, целитель сделал несколько шагов на неверных ногах.

Он почти упал в услужливо вымахнувший из центра звезды столб сияния - то замок предупредительно высветил поддержку полуобезумевшему от отчаяния волшебнику.

- Будьте вы прокляты, боги… - целитель глотал слёзы в нервном смехе, и лишь пронизывающий его словно ветер пустыню магический поток не давал сорваться и улететь в безумие трепещущему и корчащемуся в муках разуму.

- Кстати - магия воды. Это подарок Валлентайна замку, и тот с радостью принял этот бесценный дар, - в дверях обнаружилась угрюмая ламия с полотняным свёртком подмышку.

Селина шагнула вперёд.

- Соберись, Эндариэль. Только такой сильный волшебник как ты, может сейчас отправить её в неназываемое - живой и здоровой. Я слишком устала… Способ есть, нужен проводник Силы. Опытный, с железными канатами вместо нервов. Ламия сумеет вытащить всех - и нашего внука, и свою дочь, да и остальных. Связываться с такой редкостной стервой, как Верайль, побоятся даже бессмертные…

Разумеется, таковая характеристика своей особы весьма многого стоила из уст ведьмы - странно, но ламия скромно промолчала.

Хотя эльфы во все времена и не отличались стойкостью к жизненным невзгодам и превратностям судьбы, всё же толковый целитель это вам не барышня из пансионата для благородных девиц.

- Способа я не знаю… - еле слышно шепнул он, даже не пытаясь стереть с лица слёзы. - Но если ты говоришь, что есть…

И тут Верайль швырнула ему почти в лицо завёрнутую в старую тряпку книгу.

- И давай быстрее, - поколебавшись, она отстегнула с ремешков копьё и торжественно отдала на временное хранение ведьме.

Выбросила ещё кое-что из поясных сумочек и чехольчиков - но взамен, примчавшаяся словно раскалённый вихрь огненная воительница принесла из спальни серьги её сиятельства. Два крохотных золотых дракочика алчно блеснули рубиновыми глазками, но покорно заняли своё место в мочках ушей ламии. Не купленные, те только денег и стоят - а подарок, преподнесённый от всей души благодарными моряками и купцами за восстановление маяка. И вот теперь, обычно медно-рыжие волосы сияли синим и медным в свете уже почти гудящего от сокрытой мощи столба Силы, а под ними старым золотом мерцали крохотные драконы.

Стоящий в самой середине синего пламени эльф осторожно развернул ветхую ткань. Зашипел от боли, когда сердитая как мокрая кошка книга обожгла его ладони - даже пшикнуло, а из-под пальцев пошёл дымок. Но сильнее обидеть эльфа, да к тому же целителя, злокозненное изделие неведомых мастеров не посмело. И со столь сильно колотящимся сердцем, что эхо гулко отдавалось во всём замке (да и в доброй половине Ферри-Бэя, как потом выяснилось), Эндариэль отщёлкнул старинную, позеленевшую от времени медную застёжку…

Глухи бессмертные к нашим мольбам. Равно безучастны они и к призывам жрецов, и к воплям впавших в транс, вертящихся словно вихрь дервишей. Безразличны к дарам и подношениям - что они им? Даровали однажды свободу творить добро и зло, и теперь лишь смотрят с любопытством на творящиеся внизу безумства…

Селина присела на корточки у самой кромки воды. Ещё днём тут весело пробегали дети, распугивая важно расхаживающих по мокрому песку чаек и вереща на пол-бухты оглашенными воплями. Чинили и расправляли рыбаки свои сети, чадя короткими носогрейками. Однако сейчас полночный пляж опустел - лишь приотставший эльф сел где-то на последний пучок тощей травы и осторожно посматривал на тайное ведовство ведьмы.

Да не было тут никакого чародейства. Всего лишь зачерпнула Селина обеими ладонями пригоршню лунного серебра из покорно замершей у её ног светящейся дорожки. Поднесла к лицу, осторожно принюхалась.

Эта водица не чета озёрной или из лесной старицы. Морская, солёная - и непокорная как родная ей стихия. Ишь как трепыхается в ладонях, словно просится обратно.

И всё же, ведьма осторожно покосилась на маленькое светящееся зеркало в своих ладонях одним, затем другим глазом. Наконец, она нашла нужное положение - и только сейчас легонько, осторожно дохнула на пойманный кусочек лунного света. Затем смелее, сама не зная что и зачем делала.

Длинный караван верблюдов, уныло и надоедливо позвякивающий колокольцами посреди раскалённого горнила пустыни. А потом-то как прёт от этих горбатых животных! Нет, не то… и легчайшее дуновение отправило в небытиё и караван, и пустыню, и сам тот мир.

Бешеные сполохи смертельной схватки, где могучий вертлявый демон в самом центре медленно уступал натиску хлещущей словно бич молнии в руках мрачного и недобро оскалившегося человека. Тоже не оно - и битва титанов то ли прошлого, то ли и вовсе будущего покорно исчезла в лунной ряби.

Двое лохматых и потрёпанных то ли детей, то ли от роду коротышек сидели у костра и готовили ужин - а на цепочке за пазухой у одного висело крохотное кольцо. И сияло оно огненным колесом настолько притягательно, что всматривающаяся Селина невольно подалась чуть вперёд, к этому сокровищу… нет, что-то уж слишком замудрёное - и это видение тоже утонуло в лунном сиянии.

Так и сменялись диковинные картины в ладонях ведьмы, рождаясь и исчезая после недоверчивого разглядывания. И лишь когда из ладоней полился чистый золотой свет полуденного солнца, высветивший вход в узкую каменистую лощину, лёгкая улыбка подтвердила - это именно оно.

И несколько слов, неслышных ухом но прекрасно воспринимаемым умеющим ждать и любить сердцем, слетели с женских губ - туда, в истерзанный и опалённый войною мир.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});